В очереди за счастьем
Шрифт:
– Не выноси мне мозг, Нат, - обрывает Яков мои так и не вылетевшие изо рта возражения.
А сам уходит, опять оставляя меня вдвоем с Марком, который едва заметно улыбается краешками губ.
Глава 28
Глава 28
Наташа
Теперь, когда весь туман, в котором я блуждала, обнаружив правду о своем браке, рассеялся, я не хочу никаких контактов с Марком. Ясно, что он рассматривает меня, как сексуальный объект. Мужчины именно так и рассматривают женщин. Прежде всего их интересует, хотят ли они с этой женщиной секса. А потом уже всё остальное. Если остальное
И ехать с ним в одной машине не хочу. А тем более, если эта машина - его.
Однако мужчина, стоящий напротив, неожиданно меняется. Только что он напоминал мне веселого шалопая... А тут черты лица тяжелеют, взгляд становится давящим, фигура - напряженной.
– Прекрати, - роняет всего одно слово. И вот уже я себе кажусь нелепой девочкой в его присутствии.
– Ты сейчас собираешься повести себя, как истеричная дура, чтобы мне что-то доказать. Не надо, - как ведро холодной воды вылил на голову, ей-богу!
Теперь уже он демонстрирует нежелание общаться. Я себя и чувствую именно истеричной дурой, потому что невероятным усилием воли гашу в себе совершенно иррациональный порыв - сбежать. Надо вспомнить, что я - взрослая. Мне нужно добраться до Москвы и с помощью Яши получить копию заключения почерковедческой экспертизы, вернуться обратно и, пока Макар будет почивать на лаврах после устранения моего адвоката, добиться проведения завтра судебного заседания, которое решит исход процесса.
Абрамов возвращается, окидывает нас нечитаемым взглядом и командует.
– Поехали, - иду за мужчинами к автомобилю, поеживаясь. Еще очень рано и на улице прохладно, ощущается приближающийся сентябрь. Вчера, узнав, в какую больницу отвезли Савицкого, я ни о чем не могла думать. Запрыгнула в такси, как была. И всё это время провела в больнице.
Яков замечает, что мерзну, набрасывает мне на плечи свою ветровку. Марк наблюдает за нами, я постоянно чувствую его взгляд. Но оказывается, он может себя вести совсем иначе, чем в наши прошлые встречи. Передо мной словно другой человек - закрытый, властный, привыкший командовать, а главное, всем своим обликом демонстрирующий, что не потерпит неподчинения. И я уже корю себя за слабость. Мне бы не хотелось разбираться еще и с Лазаревым. Мне одного Макара достаточно.
Яшка, ни слова ни говоря, садится на переднее пассажирское сиденье. Будь это в начале нашего разговора с Марком, я бы возмутилась. Сейчас же решаю не накалять обстановку. Мне и без этого достаточно некомфортно в обществе Марка, чтобы еще провоцировать открытый конфликт.
Марк ныряет в салон первым, я усаживаюсь за ним, стараюсь пристроиться максимально дальше. Не нужно фантазировать. Побесится младший Лазарев. И успокоится. За ним, наверное, пол-Москвы бегает, найдет кем утешиться.
Уже в машине набираю Егора.
– Привет, - он не спит, - Из квартиры никуда не выходите, никого не пускайте. Ни дедушку, ни бабушку, ни отца. Слышишь меня?
– Думаешь, это поможет?
– мой не по годам взрослый сын всё понимает.
– За квартирой присматривают. За вами тоже, - выдыхаю тяжелый воздух почти со свистом, - Просто я не знаю...
Заминка. Как же всё дошло до этого?
– Что можно ждать еще. И насколько жадность сильнее всего остального.
Егор молчит.
– Я понял. Никуда
– Мне надо съездить по делам, - буквально вчера вечером мне удалось со скандалом договориться еще по поводу нескольких выходных.
– Ты, надеюсь, не одна?
– Нет, Егор. Все нормально, правда... Пока, - обрываю разговор.
– Пока, - он тоже не хочет разговаривать.
Осознание реальности дается нам всем очень тяжело. Исключение составляет Арсений, потому что ему просто многое не рассказываем. И к счастью, многое находится вне интересов его возраста.
В машине воцаряется молчание. Я не хочу, чтобы Яша меня расспрашивал при Марке. Кроме того, в машине находится еще и водитель, с которым мы обменялись вежливыми приветствиями, когда я села в машину. Дальнейшие беседы считаю лишними.
Монотонная езда отягчает мое состояние. Ловлю себя на том, что время от времени отключаюсь. Меня начинает болтать, от этого несколько раз просыпаюсь. Пока меня не фиксируют на мужском плече. Спать очень хочется. Сил проснуться и отодвинуться не нахожу. Тем более вот сейчас мне становится хорошо, все тревоги и заботы исчезают. И хочется просто отдохнуть, позволить себе эту передышку.
Тем не менее, уплывая в сон окончательно, слышу голос Абрамова.
– Не убивай меня взглядом, Марк. Мы с Наткой выросли вместе. Она мне как сестра, а я для нее больше закадычная подружка, чем особь мужского пола.
Капец. Они меня обсуждают, а я даже глаза открыть не могу, так меня тянет в сон.
– Да?!
– раздается негромкий голос у меня над макушкой, - Дружбы между мужчиной и женщиной - не бывает.
– Не бывает, - соглашается Яков, - Только у нас не дружба. Мы - друг другу временами и мама, и папа, и брат, и сестра. И много чего еще. Но без сексуального подтекста, который ты себе придумал.
Тут я кстати с Абрамовым согласна. Наша с ним связь крепче, чем у многих родственников. Она началась с того момента, как вихрастый двухлетний мальчишка протянул мне яблоко, когда я играла в песочнице. И я этого, конечно, не помнила. Мне тогда тоже было два года. Об этом нам наши матери рассказывали. С течением времени эта связь только крепла. В двадцать, вернувшись из свадебного путешествия и узнав, что Абрамова отчислили из университета, я стояла перед своим отцом и требовала, чтобы он оплатил ему учебу. Жутко поругалась из-за этого с Макаром, да и отец был не в восторге. Но у Яшки был тяжелый период в жизни - отец разорился, в университете освободили бюджетное место, так как Яков перестал относиться к числу "нужных" и "неприкасаемых". Тогда этот случай наглядно продемонстрировал мне, где находится справедливость. Но папа поупирался и оплатил Абрамову обучение. Яков, кстати, тоже упирался, не желая принимать эту "подачку". Только узнав, что я беременна, все сделали так, как я хотела. Много позже, Яшка мне сказал, что я была права и не послушай он меня, он многое бы упустил в жизни.
Мне очень хочется послушать, что скажет Марк в ответ на это. Но он молчит, удобнее устраивая меня у себя под мышкой. А я. воспользовавшись тем, что голова, наконец, не болтается, отключаюсь уже полностью.
Просыпаюсь лишь спустя три часа, потому что машина остановилась.
Мужские руки по- прежнему меня обнимают. И обжигают сквозь одежду кожу. Поднимаю глаза на Марка. Мы уже по привычке встречаемся глазами. Он меня внимательно рассматривает.
Я вздыхаю, промаргиваюсь.
– Спасибо, - произношу тихо.