В очереди за счастьем
Шрифт:
Но он меня огорошивает:
– Отец звонил, говорил, что соскучился. Хочет увидеться.
Макар, конечно, всё еще их отец. И когда всё закончится, я не буду вмешиваться в их взаимоотношения, но не сейчас.
– Нет, - срывается с моих губ категорично.
– Ты собираешься запрещать нам общаться?
– вопрос Егора звучит как упрек.
– Соня оставалась с отцом. Чем это закончилось, ты помнишь. Я не доверяю Макару. У меня есть причины. И очень советую прислушаться ко мне. Я не на пустом месте стала настолько осторожной, - мой ответ острый и неудобный, однако
– Ясно. Я тебя услышал. Никогда не думал, что дойдет до такого.
– Егор, жизнь - это не развлекательный центр, в котором ты только и делаешь, что выбираешь развлечения. И люди, которые нас окружают, даже самые близкие, не всегда ставят нас на первое место. Мне эта истина тоже далась нелегко.
– Хорошо, подождем завершения судебного процесса.
Всё-таки, когда привыкаешь, что в твоей жизни все правильно, так, как надо, то, когда эта самая жизнь внезапно сходит с рельс, словно поезд при крушение, это очень трудно принять. Но необходимо.
Оставшись одна, звоню Саркисяну. Я далека от мыслей, что сегодня заседание так прошло случайно. Понятно, что в его ход вмешался кто-то очень влиятельный. Яша, конечно, занимает высокий пост, но не такой, чтобы указывать кому-то из судейских. А вот Саркисяна вполне могли послушать. Противоречить ему явно никто не решится. Все, кто когда-нибудь отваживались на подобное безрассудство, расставались со своими удобными креслами. Причем не по доброй воле.
Голос мужчины по телефону излучает благодушие до такой степени, что я чувствую себя пойманной в силки птичкой. Но всё равно еду на встречу. По меньшей мере нужно выслушать, что ему от меня надо. А потом уже думать, как выкручиваться.
Тихое кафе на набережной. Воздух пахнет уходящим летом и речной водой. Прямо у кромки реки стоит беседка, в которой я вижу человека, с которым пришла встретиться. Он поднимается мне навстречу.
– Здравствуйте, Наталия Васильевна. Рад, что несмотря на тяжелый день, Вы смогли уделить мне время.
Киваю в ответ на его слова.
– Добрый день, Артур Самвелович. Хотела поблагодарить Вас лично за помощь в этой щекотливой ситуации.
Машет рукой, как будто я говорю о чем-то несущественном. Но и он, и я знаем - это не так.
– Как в суде всё прошло?
– Хорошо.
Он отодвигает для меня стул. Я присаживаюсь. На столе чай в белом, фарфором чайнике, чайные чашки, фрукты, конфеты.
– Чай со мной попьете? Предложил бы отпраздновать Вашу победу, как полагается, но Вы же знаете - врачи запретили.
Артур Самвелович ростом чуть ниже меня, но довольно крупный, полный. Седина посеребрила его иссиня-черные волосы. Только взгляд остался прежним, жгучим, как красный перец. И в чем-то демоническим. Мне всегда хотелось с этим человеком быстрее распрощаться. У него была серьезная операция на сердце, как итог полный запрет на алкоголь. Для восточного мужчины это тяжело.
– Я поухаживаю.
– останавливает меня, когда я приподнимаюсь, чтобы разлить чай по чашкам.
Делает это сам. Пододвигает мне одну. Пробую. Чай и правда вкусный. С бергамотом.
Какое-то
– Судья была очень лояльна, - говорит мне Саркисян, - Несмотря на сумму, которую предлагал ей Ваш муж.
Он выжидающе смотрит на меня.
– Что Вы хотите, Артур Самвелович? Только давайте без средневековых танцев.
– Мужиком бы тебе, Наташ, родиться, - переходит он на более неформальное общение.
– А если без лирики?
– Я хочу купить у тебя долю бизнеса, которую ты отсудишь у мужа.
Ну, вот и приехали. Одариваю его скептическим взглядом.
– Отсудишь, отсудишь, даже не сомневайся.
Его уверения означают почти 110 процентов успеха. Кроме одного подводного камня.
– За бесценок не отдам.
Качает головой, улыбаясь.
– Не боишься меня?
– Не настолько, чтобы подарить Вам мое благополучие, - смотрю ему прямо в глаза. Не знаю, что будет в случае нашего с ним конфликта, но что-то мне очень сильно надоели люди, желающие съездить к обедне на чужом горбу.
Он откидывается на спинку плетенного стула, складывает крупные ладони с толстыми будто сардельки пальцами на своего животе и рассматривает меня как какое-то диковинное чудо.
– На отца ты сильно похожа, дочка. Жаль, что нет его. Он бы никому не позволил тебя обидеть. Но как ты говоришь, продолжим без лирики. Если я дам рыночную цену, продашь?
Задумываюсь. Решать нужно сейчас. Второго шанса не будет. Остаться в одной компании с Макаром, принимать участие в управлении, следить чтобы они с отцом меня не обворовывали - нужно ли мне это? Нет. Макара следует вычеркнуть из моей жизни, чтобы он стал воспоминанием, а не постоянной составляющей. И место жительства лучше сменить. Так мне будет проще. И детям. Ели он захочет с ними общаться после развода, то найдет такую возможность. Если же нет, то на расстоянии это всё равно воспринимается легче. Так что смысл мне цепляться за прошлое и за то, что не случилось?
– Продам, - мой ответ звучит уверенно, - Но только в случае нормальных, адекватных условий.
– Я понял уже, - улыбается Саркисян, - Я думаю, мы поладим.
После столь оптимистичного прогноза мы с ним допиваем чай, разговаривая о погоде. Затем я прощаюсь и еду домой, удивляясь тому, что он не стал загонять меня в угол.
Мои размышления прерывает телефонный звонок. От Марка.
– Привет. Как ты?
– ловлю себя на том, что мне нравится слушать его голос.
Потом встряхиваю головой и напоминаю сама себе, что я взрослая тетя, а не семнадцатилетняя девчонка.
– Нормально. Привет, - отвечаю осторожно.
– Я завтра приеду...
Это заявление рождает внутри меня панику.
– Но ты же собирался на следующей неделе.
– На следующей неделе у меня командировка, Наташа. Да и ты уже решила большинство своих важных дел.
Так и тянет спросить, откуда ему это известно.
– Марк, это не лучшая твоя идея.
– Тем не менее. Я завтра приеду, - опять давит. Да что же это такое?
– Хорошо. Пока, - и уже сама прерываю вызов. не дожидаясь его ответа.