В очереди за счастьем

Лав Натали

Делаю несколько шагов вглубь коридора.

– У нас в обуви не ходят, - летит мне в спину.

Оборачиваюсь. Наташина дочь неприязненно оглядывает меня и с негодованием посматривает на мать. Та ее игнорирует. Как и замечание, которая ее дочь сделала взрослому человеку.

Легко не будет. Возвращаюсь, демонстративно снимаю ботинки и интересуюсь:

– Теперь пойдет?

Девочка закусывает губу и ничего не отвечает.

– Марк - кухня там,- указывает мне направление сама Наташа.

Дети уже зашли в прихожую.

–

Арс, что у тебя с ногой?
– женщина обращается к ребенку. И меняется до неузнаваемости. Исчезает показная воинственность. Сейчас она - воплощение женственности.

– Мам, я на самокате электрическом попробовал покататься... И упал...
– голос мальчика чуть дрожит, но он очень старается не расплакаться.

– На большом?
– уточняет Наташа.

– Угу. Мне мальчик на площадке дал.

– Сонь, ты куда смотрела? Ты же знаешь, что я не разрешаю!

– А что я-то?
– сразу ощетинивается девочка, - Я ему сказала, что нельзя. А он всё равно! И вообще... Могла бы сама с ним сходить погулять, а не с друзьями встречаться! Это же твой друг, да?

Обстановка накаляется. Это еще разговор не затронул охранников. Которых необходимо менять, потому что эти - конкретные бездари.

– Соня, ты переходишь границу, - Наташа не повышает голос, но он звучит сейчас, как хорошая такая оплеуха.

Оказывается, она так тоже умеет?

Девочка поджимает губы, зло сверкает глазами, но не возражает. Хотя, тут я ее понимаю. Я бы и сам сейчас не нарывался.

– Ты ведь не думаешь, что я стану перед тобой отчитываться и спрашивать у тебя на что-то разрешения?
– следующая фраза звучит еще более хлестко.

– Я к себе пойду, -говорит девочка, быстро разувается и уходит.

Возможно, мне стоит уйти, но это будет означать, что выводы Наты правильные, а я зря лезу. В любой семье конфликты обычное дело. И я сам пришел. Бежать теперь - не выход.

– Пойдем на кухню, я обработаю тебе ногу, - говорит она сыну, - Арс, и Марка проводи на кухню. Я сейчас приду.

Мальчик показывает мне дорогу, с любопытством и детской непосредственностью меня рассматривая.

Наташа остается с сотрудниками охраны. Их разговор проходит тихо, поэтому о чем он, я не расслышал. Догадываюсь только, что он вряд ли был для мужчин приятным. Эта женщина ни разу не ласковая кошечка. Скорее, тигрица.

– Чай, кофе?
– Ната спрашивает у меня, включая чайник. Попутно достает аптечку.

Её сын садится на стул, горестно вздыхает и покаянно произносит:

– Прости, пожалуйста, мамочка. Я больше так не буду. Но я думал, у меня получится.

– Арсений мне, конечно, тебя жалко. Но ты, надеюсь, помнишь, что случилось с индюком, который думал неправильно, - усмехается его мать, ловко обрабатывая разбитую коленку.

– Да, из него суп сварили... Я всё понял, мам.

– Хорошо, если так.

В этот момент на кухню заходит молодой парень, встречается со мной глазами.

Я его узнаю. Он меня - тоже. Это становится ясно по изменившемуся выражению лица и по взглядам, которыми он одаривает нас со своей матерью. Это его я видел в то утро перед дверью номера, где мы с Натой впервые занимались сексом. Мне нужно было рано утром уезжать. Я шел к ней, чтобы узнать ее номер телефона. Либо оставить свою визитку. Она меня зацепила с того момента, когда мы остались наедине в лифте. Выходит, это ее старший сын? Хорошо, что я тогда не полез нахрапом.

– Егор, это Марк. Марк, это мой старший сын Егор.

– Здравствуйте!
– Егор протягивает мне руку. Он больше на Макара похож.

Держится ровно, не высказывает никаких неуместных замечаний, не задает неудобных вопросов.

Жму протянутую руку.

Где-то звонит сотовый.

– Извини, мне нужно ответить на звонок, - Наташа быстро скрывается из кухню, Арсений исчезает следом.

– Узнал меня?
– пожалуй, теперь настал неудобный момент.

– Узнал. Да и Вы меня - тоже. Но то, что вижу Вас снова - удивляет.

– Почему?

– Можно для развлечений найти менее проблемный вариант.

– А если не для развлечений?
– разговор становится интересней и интересней.

В глазах парня открыто читается удивление и невысказанный вопрос: "Зачем тебе это надо, мужик?"

Вслух же произносит другое:

– Слушайте, я понимаю, что каждый человек думает прежде всего о себе. Но может, не надо к ней лезть? Ей уже досталось...

Не успеваю ответить, как на кухню возвращается Наташа, поглядывает на нас. Она без младшего сына.

– Так, что ты будешь, Марк? Чай, кофе? Ты не ответил...

Тебя... Такой ответ был бы самым правильным, но абсолютно неуместным. Здесь нам поговорить явно не удастся. Не говоря уже о чем-то другом.

– Чай. Черный. Без сахара. Если есть, то лучше с бергамотом.

– Сливки, сахар, пожелания по сервировке?
– звучит неожиданно и насмешливо.

Как она быстро переключается...

Мы пересекаемся взглядами. И мой резко уходить за порог 18+. Наташа почему-то этого не ждет и мешается, отворачивается, занимая руки чайными пакетиками. Егор заваривает себе чай и, безукоризненно вежливо попрощавшись, оставляет нас наедине.

Передо мной ставят белую фарфоровую чашку с ароматным чаем. Кстати, с бергамотом.

– Я не высказал пожелания по сервировке, - произношу глухо.

– Марк...
– слетает тихо с ее губ.

Воздух между нами тяжелеет. Сексуальное напряжение пропитывает каждый миллиметр между нами.

– Наташ, ты же понимаешь, тут мы не поговорим?

– Да. Я это знала с того момента, как ты зашел в квартиру. Думала, что через пять минут ты уже не захочешь разговаривать.

О, если бы я хотел только разговаривать, милая... Да и ты хочешь вовсе не разговоров. Я это вижу. Чувствую...