В одном шаге
Шрифт:
— Я приказал эти митральезы сделать в количестве трех с половиной сотен, по дюжине на каждый батальон выйдет, три на роту, и все единого образца будут, — фыркнул Стессель, за сутки преобразившийся, ставший таким же энергичным, как во время похода на Пекин. Теперь начальник Квантунского укрепрайона, пользующийся доверием среди солдат и авторитетом у офицеров, уделял внимание всему, что позволит долгое время сражаться с неприятелем в условиях блокады. А «новинок» в дивизии генерала Кондратенко, который сам любил различные новшества, да еще отучившийся в академии, пусть и инженерной, с избытком хватало. Тут и «пулеметы» Шметилло, и ручные гранаты, и противопехотные препятствия в виде досок с вбитыми гвоздями, и многое другое, на что способна солдатская смекалка в сочетании с изощренным разумом и гимназическими познаниями русского офицера. А так как в Порт-Артуре имелись мастерские с еще изрядными запасами в обширном портовом хозяйстве, и к тому же надежды «подогревала» уверенность в занятии Дальнего с его огромными припасами на несколько японских армий, то теперь можно было не сомневаться, что война с японцами выйдет на новый военно-технический уровень.
—
Стессель выпятил грудь, генерал был приличного роста и телосложения, настоящий строевик с отличной выправкой, которую дает своим юнкерам Павловское училище, напоминал Матусевичу рвущийся в бой броненосец, развивший полный ход. И он тоже вставил от себя «пять копеек», напоминая о сложностях, что пойдут сразу после высадки.
— Полку потребуется незамедлительно встать в круговую оборону на прежних позициях, и с перевезенным на усиление 2-м крепостным артиллерийским полком, отбивать японские атаки, причем с двух сторон, а они последуют, можешь мне поверить, и сразу же после высадки, как японцы в себя придут. Генерал Ноги моментально сообразит, что вся его армия в одночасье оказалась в оперативном окружении.
— Ты, как вижу, хорошо разбираешься в полевой войне, Николай Александрович, даже моя Вера Федоровна это заметила, что же говорить о генералах и офицерах, они в тебе души уже не чают. Да и Фокушка перестал волком смотреть, напротив — даже духом воспрянул, что обратно в Дальний возвращается. Больше всех суетится начал…
Генерал усмехнулся, поглядев на гавань, где шла самая настоящая суматоха — на пароходы и боевые корабли была начата погрузка боеприпасов, имущества и вооружения 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-лейтенанта Фока. Именно этот генерал вяловато и нерешительно защищал Цзиньчжоу, и отступил с позиций сразу, стоило японским канонеркам начать обстрел со стороны Печелийского залива, а дивизиям 2-й армии Оку хорошо надавить на гору Наньшань, обороняемую 5-м стрелковым полком. Но теперь ему придется все занятое противником отбивать обратно, и старик этой перспективой отнюдь не удручен, наоборот бодр, ведь прекрасно понимает, что овладев Дальним, он моментально станет его комендантом, так как главная крепость теперь будет там, и Фок, таким образом, из формального подчинения коменданту Порт-Артура генерал-лейтенанта Смирнова выйдет. Да и сам Стессель, отзыва которого настоятельно потребовал Куропаткин, решительно повел против командующего Маньчжурской армией свою контригру — просто решив наплевать на приказ, и одномоментно не только восстановить свои позиции, но и значительно их упрочить громкой победой. Ведь основанием приказа генерала Куропаткина, одобренного наместником, стало вполне формальное следствие, что в виду полного занятия противником всей Квантунской области, территория контролируемая русскими войсками сократилась до крепостных обводов Порт-Артура, за которые отвечает уже комендант генерал-лейтенант Смирнов.
Перспектива отправляться с супругой и воспитанницами на миноносце в китайский Чифу или на джонке в Таку через весь Печелийский залив всемогущему раньше начальнику Квантунской области не нравилась совершенно, от слова «совсем». А тут предложение Матусевича о заключении «альянса» поступило как нельзя, кстати, ведь оно сулило совсем другое — одержать победу над японцами, освободить Дальний с его огромными запасами, как довоенными русскими, так и завезенными японцами для снабжения армий, воюющих в Маньчжурии. И тем самым «утереть нос» Алексееву и Куропаткину, приказавшим оставить этот стратегически важный город, и хорошенько «наябедничать» императору, ведь победителю куда больше веры, чем битым противником, и не раз. И заодно «продвинуть» не только себе карьеру, но и Матусевичу — все взаимные выгоды от «альянса» трудно и представить. И они уже начали реализовываться — генерала хоть во флот бери, насколько он рьяно стал оказывать всю возможную от себя помощь, первым делом вернув на корабли всех моряков, сгруженные на берег пушки и боеприпасы. И не только это — благодаря тому, что шестидюймовые орудия Кане на «береговых установках» требовали небольшой переделки, чтобы установить их на кораблях, щедро отдал половину из двадцати имевшихся в крепостной артиллерии таких пушек. К ним присовокупил и все шесть имевшихся морских 120 мм орудий, к которым полагались только бронебойные снаряды, за не имением других. Отдал также и снятые с «Ангары» 120 мм орудия, и все 75 мм противоминные пушки. А вот от 37 мм и 47 мм орудий Матусевич сам отказался — пользы от них при отражении атак миноносцев никакой, оставили только по паре на всех дестройерах. Так что ставили орудия обратно на корабли в лихорадочной спешке, меняя поврежденные пушки. Не успевали, конечно, многое сделать, но оставалась надежда, что чуть позже удастся завершить все работы. Ведь в Дальний пойдут с экспедицией отнюдь не все корабли порт-артурской эскадры, многие стоят у причалов и их там продолжают спешно ремонтировать, причем работы идут круглосуточно. Да и тральщики с миноносцами и канонерскими лодками уже днюют и ночуют на внешнем рейде, не давая врагу минировать подходы. Прикрытие осуществляют крейсера и дестройеры капитана 1-го ранга Эссена, что сегодня вышли в море вместе с
План пришлось пересмотреть по возвращении — сил на одновременное нападение сразу на два порта не хватало, а потому Инкоу заняться можно будет послезавтра. Зато на Дальний необходимо напасть неожиданно с раннего утра, когда еще стоят сумерки. Японцы ждут выхода всех броненосцев из Порт-Артура, а этого не будет, вернее, «Ретвизан», «Полтава» и «Севастополь» начнут выходить с приливом в море, когда в Талиенванском заливе уже будут по врагу стрелять корабли под русским Андреевским флагом…
Недаром говорят — «голь на выдумку хитра». В блокированном японцами Порт-Артуре русские солдаты и матросы проявили не только массовый героизм, но и знаменитую русскую смекалку. Эту «картечницу», захваченную трофеем, японцы даже поместили на одной из своих открыток. Если бы опыт этой осады был бы учтен русским генералитетом в полном объеме, то к войне 1914 года русская армия была бы другой. Но по нашей «милой привычке» о том генералы даже вспоминать не хотели, а из Стесселя предпочли сделать «козла отпущения» и посадить боевого генералы на «нары», дабы к настоящим виновникам поражения вопросов не имелось…
Глава 30
— Должны прорваться, ваше превосходительство, думаю, японцы ждут нас много южнее, но пока не знают, что мы рванем напрямую через пролив. Должны успеть прибыть в срок к месту рандеву, у нас еще семь часов перехода, как раз рассветать начнет, за это время восемьдесят миль и пройдем. Расчеты заранее сделали, в своих штурманах я полностью уверен, не думаю, что они ошиблись при прокладке курса. Да и машины вроде бы в порядке, при необходимости дадим полный ход.
Командир «Победы» капитан 1-го ранга Зацаренный говорил хладнокровно, все же корабль шел на двенадцати узлах. Больше выдавать нельзя, из трех труб сразу будут валить искры, хорошо видимые в ночи, чего допускать никак нельзя — зачем японцев без необходимости «оповещать» вот таким образом, пока требуется соблюдать скрытность.
Вот только надеяться на то, что противник будет смотреть на появление русского отряда в Цусимском проливе безучастно, не стоило. А потому стоявший рядом с ним в ходовой рубке младший флагман порт-артурской эскадры князь Ухтомский чувствовал себя не столь уверенно, его пробивал мандраж, хотя умом понимал, что рыскать ночью в проливе броненосные крейсера Камимуры не станут. Но утром, разбившись на две пары, японские «асамоиды» будут дежурить с восточного выхода и поджидать «Победу» с «Палладой», так что боя не избежать — все русские моряки это прекрасно понимали, потому и не надеялись на «спокойную прогулку» через два моря. Перед сражением на корабль вернули все 152 мм орудия, кроме «погонного», имеющего слишком узкий сектор стрельбы прямо на нос — эту пушку убрали с «концами», да и не нужна она по большому счету. Возвратили на корабль также и 75 мм противоминную артиллерию, хотя установить щиты в казематах не успели перед выходом, несмотря на спешку.
Но и бог с ними, не так страшно при наличии самой брони, причем не гарвеевской, а отличной крупповской, закаленной по новому способу и более прочной. Да и каких-либо серьезных повреждений в дневном бою 28 июлю все прорвавшиеся корабли не получили, иначе бы вступивший в командование вместо погибшего Витгефта контр-адмирал Матусевич просто бы не отправил корабль в прорыв с последующим переходом до Владивостока, через Цусимский пролив самым коротким путем. А там будут подстерегать японские броненосные крейсера, и придет тот самый момент, когда настоятельно потребуется при необходимости выдать максимально возможную скорость. А она на броненосце во время испытаний превысила расчетную — машины развили мощность в пятнадцать тысяч восемьсот лошадиных сил, почти на десять процентов больше, и скорость превысила восемнадцать с половиной узлов, моментами чуть не дотягивая до девятнадцати. Понятно, что сейчас такую скорость броненосец просто не выдаст, но на время развить семнадцать с половиной узлов сможет, а шестнадцать будет уверенно держать несколько часов. У японских броненосных крейсеров ход побыстрее, но ненамного — 17, и даже 18 узлов они набрать могут, и идти долгое время, но только при отсутствии волнения на море, при котором эти низкобортные корабли начинают зарываться носом, вести огонь из нижних 152 мм казематов невозможно, их задраивают во избежание затопления. И вот тут догнать высокобортные русские корабли противник просто не в состоянии, те ведь не только могут быстро идти в такую погоду, но и стрелять из всех орудий, имея заметное преимущество. Так что шансы имеются, благо волны начинают расходиться, а погодка может и «разгуляться», Японское море очень своенравно, капризно, и на дню тут трижды перемены могут быть, не только от «плохих» к «хорошим», но и к очень скверным.
Броненосец «Победа» строился уже с учетом опыта постройки «Пересвета» и «Осляби», которые имели чудовищную перегрузку — первый в тысячу сто тонн, второй в полторы тысячи тонн. Вот ее и удалось убрать, пусть не полностью, но значительно — довести всего до пятисот тонн, что сказалось в лучшую сторону. Но главным отличием была броня — с гарвеевской перешли на крупповскую, доведя стенки боевой рубки с шести до солидных девяти дюймов, и при этом сам корабль обошелся чуть дешевле при постройке, что было немаловажно. Несмотря на все улучшения, корабль все же было нельзя полностью соотнести с первоклассными броненосцами, его десятидюймовые орудия не двенадцатидюймовые стволы, и снаряд весит всего четырнадцать пудов, на шесть пудов легче — 224 кг против 322 кг. А ведь у японцев 305 мм снаряды еще тяжелее русских «облегченных» на четыре пуда — 386 кг. Хотя одна единственная десятидюймовая пушка «Касуги» в целом соответствует по всем показателям, включая вес снаряда…