В огне рождается сталь

У Ай

На большой черной доске у входа в общежитие ежедневно сообщалось о самых важных событиях, происшедших за день на заводе. Вот и сейчас крупными иероглифами сообщалось о том, что Цинь Дэ-гуй установил новый рекорд на выплавке стали. Он посмотрел на доску и сердито нахмурил брови. Он остро переживал сейчас свою неудачу, но его особенно расстраивало то, что закрепить новый рекорд он уже не сможет.

Поставив велосипед, Цинь Дэ-гуй прошел в столовую. Он взял себе пару пампушек, тарелку риса, чашку мясного супа, жареную картошку и, отыскав свободное место, сел за столик.

В столовой было душно и шумно. По радио передавали какую-то пьесу. Обычно Цинь Дэ-гуй любил слушать передачи, но сегодня его даже радио раздражало, и он старался поскорее покончить с едой и уйти. Вдруг кто-то хлопнул его по плечу:

— Ну и везет же тебе сегодня: и новый рекорд установил и письмо из дому получил!

Это был Чжан Фу-цюань, бригадир второй смены девятого мартена. Маленького роста, круглолицый, с веселыми маленькими глазками, он любил подшутить над друзьями.

Цинь Дэ-гуй взял письмо и посмотрел на конверт — ровные ряды иероглифов обрадовали его: значит, младшая сестренка Дэ-сю делает успехи в учебе! Но он не стал распечатывать письмо, положил его в карман и снова уткнулся в тарелку.

— От жены, что ли? — пошутил Чжан Фу-цюань. — Ты что же его не читаешь?

— Брось болтать ерунду! — с раздражением прервал его Цинь Дэ-гуй. — Это от сестры!

— А-а, значит, у тебя есть сестра? Сколько же ей лет? — притворился изумленным Чжан Фу-цюань и тут же решил сделать комплимент: — Иероглифы написаны очень хорошо. Если судить по почерку, то сестра у тебя должна быть красивой.

Сидевший за соседним столиком первый подручный с седьмого мартена балагур Ли Цзи-мин не преминул принять участие в разговоре:

— Да ты прямо как кошка, учуявшая рыбу, — никак, собрался жениться на его сестре?

— Разве я подойду! — рассмеялся Чжан Фу-цюань. — У нее такой выдающийся брат, установил новый рекорд… Она на меня и не посмотрит.

— А ты поклонись в ноги ее брату, и дело с концом, — подмигнул ему Ли Цзи-мин.

— Нет, ты уж сам ему кланяйся! — рассмеялся в ответ Чжан Фу-цюань, но, чувствуя, что Цинь Дэ-гуй сегодня не намерен шутить, он замолчал и собрался уходить.

— Конечно, тебе неудобно класть ему поклоны, ведь ты уже лоб себе разбил, «кланяясь» на заводе по ремонту электрооборудования, — не унимался Ли Цзи-мин.

— Тебе бы уж лучше молчать! — погрозил ему кулаком Чжан Фу-цюань. — Ты всегда так: стоит подуть легкому ветерку, уже поднимаешь крик, что буря начинается! — И он поспешно вышел из столовой.

— Старина Цинь, — с улыбкой сказал Ли Цзи-мин. — Ты разве не знал, что Чжан Фу-цюань влюбился?

— В кого? — машинально спросил Цинь Дэ-гуй.

— Говорят, в работницу с завода по ремонту электрооборудования по имени Сунь Юй-фэнь. Его с ней познакомила жена мастера Юань Тин-фа.

Ли Цзи-мин уже поел и собирался уходить, но Цинь Дэ-гуй замахал ему куайцзами [1] .

1

Куайцзы — палочки для еды.

—

Подожди, мне надо поговорить с тобой!

— А в чем дело? — удивленно спросил Ли Цзи-мин. Он сел на свободное место за столиком Цинь Дэ-гуя и вопросительно посмотрел на него. Однако тот молча продолжал есть, не поднимая головы от тарелки.

— Ты сегодня какой-то странный, — недовольно пробормотал Ли Цзи-мин, — сам позвал, а теперь молчишь, — но тут же глаза его озорно заблестели, лицо расплылось в широкой улыбке, и, сверкая белыми зубами, он произнес:

— Старина Цинь, ты, наверно, решил подшутить надо мной? — и встал с места, собираясь уходить.

— Обожди немного! — кончив есть, тихо сказал Цинь Дэ-гуй. — Выйдем, здесь слишком шумно.

Народу в столовой все прибавлялось. Не успел Цинь Дэ-гуй встать из-за стола, как его место тут же заняли.

Ли Цзи-мин прошел вслед за Цинь Дэ-гуем на второй этаж, а оттуда они поднялись на плоскую крышу здания. Заходящее солнце уже стояло над самой линией горизонта. Крыша пылала жаром.

— Что нам здесь делать? Тут такая жарища! — недовольно проворчал Ли Цзи-мин.

— Неужели здесь так же жарко, как в нашем мартеновском цехе? — с улыбкой парировал Цинь Дэ-гуй.

— Скажешь еще — в цехе! Ведь там мы терпим это ради работы, — недовольно ответил Ли Цзи-мин. — Я тебя спрашиваю: зачем мы сюда пришли? — сердито бросил он, направляясь к выходу. — Я не намерен слушать твою болтовню! — всем своим видом он показывал, что обижен.

— Болтовню? Мне надо с тобой поговорить о работе, — удержал его Цинь Дэ-гуй.

— О какой работе? — Ли Цзи-мин был очень рассержен и не мог сдержаться от иронии. — Здесь ведь нет мартенов!

— Мартенов здесь действительно нет, — отпуская его руку, рассмеялся Цинь Дэ-гуй. — Но у сталевара мартен всегда в сердце.

— Поэтому ты и вздумал меня вытащить на такую жару, чтобы было полное ощущение, что мы находимся в цехе? — скосив глаза, усмехнулся Ли Цзи-мин и сердито добавил: — Ты просто сумасшедший, а я не собираюсь сходить с ума! — Он направился к лестнице.

Но Цинь Дэ-гуй снова остановил его и резко сказал:

— Ответь мне: как было заделано выпускное отверстие на вашем мартене?

Этот вопрос застал Ли Цзи-мина врасплох, он остановился с недовольным видом.

— А тебе какое дело? Знаешь ведь, что «лошади нечего соваться в хлев к быкам»! — раньше он не придал бы значения такому интересу к его мартену, но сегодняшний строгий тон Цинь Дэ-гуя раздосадовал его.

Взглянув в хмурое лицо Ли Цзи-мина, Цинь Дэ-гуй вытянул забинтованную руку и с плохо скрытым гневом проговорил:

— Ты сначала взгляни на мою обожженную руку, а потом уже говори, есть мне до этого дело или нет.

Ли Цзи-мин поглядел на забинтованную руку Цинь Дэ-гуя и, не скрывая своего злорадства, с издевкой спросил:

— Хм, выходит, что тебя припекло на нашем седьмом мартене?

— Именно на вашем седьмом! — Цинь Дэ-гуй сдержался и уже спокойно продолжил: — Старина Ли, вот я и спрашиваю тебя, как же вы заделывали выпускное отверстие, что его два часа не могли пробить?