В омуте страстей
Шрифт:
Янина посматривала на юного княжича, а сама вспоминала любимого. Ведь, именно в этих подземельях тогда они были не старше Ярослава. Как же любили они друг друга. Весь мир принадлежал только им в этих сырых мрачных подземельях. Богдан воспитанник двоюродного деда завладел сердцем панночки раз и навсегда. Если бы не амбиции кастеляна Туровца быть им мужем и женой.
Тот злополучный день пани Янина помнила хорошо. Отец, редко навещавший единственную дочь, вдруг приехал посреди года. Довольно сообщил, что жениха нашёл богатого и знатного. Магнат Жолевский ждёт не дождётся свою юную невесту в Кракове. Вещи принялись грузить сразу. Отец не хотел упустить такого зятя. Дочери не дал опомниться,
Утирая выступившие слёзы, дочь кастеляна поднялась. Витая в прошлом она не заметила, как факел почти потух. Стоны всё ещё летали в подземельях, но не так уже слышны. Нянька Ижбета спала, обняв Машу. Пасынок тоже уснул сидя в углу. Одной пани не спалось. Просунув руку в пустоту их детского тайника, она достала колечки. Развязав узелок, опять прослезилась. Надо же десять лет прошло. А ощущение, словно, вчера в руках держала. Потемнело немного серебро. Янина потерла об рукав платья колечко. Оно опять засеяло в потухающих лучах факела. И впору до сих пор. Теперь уже слезы реками потекли по щёкам.
«Где же, ты? В каких землях, любимый мой?», - думала пани Янина.
ГЛАВА 8
Царёво войско на славу погуляло в Полоцке.
Московский царь обещал всем, кто сдастся на его милость свободу и не разграбление имущества. Полочане поверили и сдались на милость. Но, помиловал царь только рыцарей Короны из польской шляхты. Им даровал шубы соболиные и отправил к Жигимунту Августу. А вот, литвинам пришлось сполна узнать, как милостив царь Московии. Всех евреев по его приказу согнали на лёд Двины и утопили. Топили не жалея ни малого ни старого. Полочан грабили, жгли, насиловали. Тысячи жителей Полоцкой земли по морозу погнали в Москву. Кого ждали темницы, а кого участь холопов бояр.
Когда натешилось войско, за казнь принялся сам царь. Не присягнувших ему, карали по-зверски. Особенно, досталось последним защитникам Полоцкой твердыни. Несколько рыцарей Короны и литовская шляхта не захотела сдаваться в руки кровожадного царя. Закрывшись в маленькой крепости, они отбивались ещё несколько дней. Силы в этом последней бою были не равны. Израненных и измождённых героев захватили царёвы воины. Среди этих пленных был и кастелян Туровца. Раненый Гарислав Давыдыч ждал своей очереди на плаху. Опёршись о плечо Андреса Гессе, спокойно взирал на работающего палача.
– Вот и Семеон Альгердыч богу душу отдал, – сказал, перекрестившись, шляхтич.
– Добрый был человек, – согласился Андрес. – Устал палач. Рубит слабо.
– Да, – тяжело вздохнул кастелян. – Пока до нас дойдёт совсем ослабнет. Того гляди голову не сразу сшибёт.
– Как не устать, когда с рассвета машет. Вон, смотри, – указал наёмник на мощёные камни под плахой. – Кровь уже рекою льётся. Так и море кровавое на месте Полоцка будет.
– А ты на море бывал? – спросил Гарислав
– Бывал. Красиво море. Бескрайнее … – тоскливо сказал Андрес.
Кастелян Туровца тоже видел море. Несколько лет назад ездил с посольством в Рим. Дочь с ним просилась. Не взял, а теперь вот жалеет. Жалеет ещё и что отцом был плохим. Всё замуж и замуж по расчёту выдавал, а надо было по любви. Может, и внуки уже были. Хоть умирать не страшно было бы. Всё-таки кого-то после себя оставил. А теперь вот иди, голову сложи под топором палача. В этой голове мыслей тысяча. Все, как дочка до лагеря Радзивилла доберётся. Одна с детьми и старой бабкой. На земле Литвы не спокойно. Московиты без опаски по его родине гуляют, да непотребства чинят. Того гляди дочь на таких удальцов без Бога в голове нарвётся. Пока кастелян в плену был, чего только не насмотрелся. Тоже мне православные! Храмы и церкви пожгли. Ничего святого.
– Ты почему на службу к царю не перешёл? – вдруг спросил кастелян.
Много наёмников присягнуло победителю. Им – то всё равно, кто золотом платить будет. Наёмник и есть наёмник. Свой клинок подороже продал и живи дальше. Да, и литовские шляхтичи на колени попадали перед чужим царём. Жить захотелось. Таких гордых, как Гарислав тоже немало. Но, наёмник один.
– Для меня честь дороже золота, – выпятив грудь, признался капитан наёмников.
Честь? Усмехнулся кастелян. Прижинился чужеземец на Полочине. Жена красавица литвинка и детишки. Об их судьбе Андрес ничего не знал. Не успел, как кастелян спрятать понадёжнее родных. Вот и быстрей хочет душу богу отдать, чтоб там с ними встретиться. Надежда, что семья Гессе спаслась в разгуле царёва войска мизерная.
– Здрав будь, Гарислав Давыдыч!
Кастелян Туровца вздрогнул от неожиданности. Вот кого-кого, а этого человека он вообще не ожидал увидеть в последние минуты жизни. Жив щенок безродный. Хотя, что с таким проходимцем станется. Везде прибьется и жить будет.
– Да и ты, как я погляжу, не хвораешь, – процедил сквозь зубы Гарислав Давыдыч. – А вот, мне уже и не поздоровится.
Возмужал Богдан. Усики отрастил, чуб выбрил. Ну, как настоящий казак с Окраины. А глаза недобро смотрят на кастеляна. Помнит шельмец, как убегал от пуль с мушкета пана Азинского.
– Так вижу, что не за благословением в церкви стоишь, – подходя ближе, сказал Богдан.
– Что же, ты, с врагом пришёл мстить за доброту? – зло посмотрел на предателя пан Азинский. – Тебя, щенка неблагодарного, мой дядька, как сына растил. Полоцк тебе городом родным был. Эх, ты!
Пристыдить за предательство хотел Гасислав Давыдыч не состоявшегося зятя. Только молодой казак стоял ухмыляясь. Кому-кому, а старому кастеляну нечего учить благородству. Сам не без греха.
– Я с атаманом своим пришёл, а он с царём. И не тебе меня ругать, – оправдался казак.
– Ну, так я и поверил. Пришёл мстить мне зато, что дядьке глаза на правду открыл. Ты же позором нас Азинских покрыл! Дочь мою совратил и обманом жениться на ней хотел. Змею мой дядька на груди пригрел. Царство ему небесное, – и перекрестился Гарислав Давыдыч.
– Так помер воспитатель мой? – погрустнев, спросил Богдан.
Первым делом, когда войско в город ворвалось, молодой казак бросился к дому старого пана Азинского. Надеялся, спасти от своих же товарищей жизнь опекуна. Но, дом был пуст. Тогда Богдан принялся искать пана среди убитых и пленных. Икал несколько дней и нашёл пана Азинского, но другого. Того, которого видеть никогда не желал. Да, и спрашивать с него за обиду уже и не хотелось. Вдоволь кровушки насмотрелся Богдан. И к тому же, Гарислав Давыдыч отец Янины. Не будь его, не было бы и такой красавицы, пленившей навсегда сердце казака.