В опале честный иудей
Шрифт:
Мы повергли фашистские орды во прах - это каждому в мире известно.
Тяжкой памятью в наших хранятся домах о погибших героях известья.
Миллионы сынов потеряла страна.
Нам война не нужна, не нужна...
Во всяком случае, она призывала к миру, дружбе без гибели людей. Несколько стихов из сборника были опубликованы. Выходили по одному, не под общей шапкой, не объединенные общей идеей. Особого внимания не привлекли. Добротная публикация. Вот и всё. Тем более что имя автора в результате замалчивания известности не приобрело. Большую часть сборника поэт положил «в стол». Стихи были опубликованы в основном в посмертном сборнике стихов Ал. Соболева
Все антивоенные стихи Ал. Соболева отличала одна обязательная особенность: в них отсутствовал даже намек на то, что в вопросах защиты мира «партия - наш рулевой». Есть человек на Земле, есть все живое. И единственное условие сохранения Жизни - мир и только мир. И ничто другое.
Как-то во время одной из наших долгих прогулок по лесу в окрестностях Озёр Александр Владимирович вдруг поделился со мной замыслом рассказа... О чем? Какая мысль жила своей жизнью в голове поэта, пока он неторопливо брел по старому березняку, высматривая самые прозаические лисички, сыроежки да маслята?
– Представь себе, - импровизировал он, - что всем народам всех стран земного шара становится вдруг известно, что очень скоро, по прошествии нескольких месяцев, планета Земля, такая незыблемая опора всех и каждого, может, с большой степенью вероятности, столкнуться со случайным небесным телом - странником во Вселенной, что столкновение может стать роковым для существования Земли... Ну, скажи, в создавшейся ситуации, в момент угрозы всеобщей гибели, во что мгновенно превратятся разъедающие людей злоба, вражда, зависть, алчность, склонность к порокам?! Как все это ничтожно перед неотвратимой глобальной космической катастрофой, в один миг сметающей, превращающей в мельчайшие частички «хозяина на планете - человека» и все то, что он придумал, чтобы отравлять жизнь ближнему и близкому... Я это говорю, - продолжал он, - к тому, что у человечества всегда есть возможность жить как в раю, если оно возьмется за ум, сумеет хоть на несколько сантиметров подняться над своей глупостью, преодолеет инертность и неумение видеть на шаг вперед... И главное - осудит войны, роковое заблуждение человечества.
Придуманный рассказ получил название «Авелобос» - по астрономическому имени блуждающего астероида («Авелобос» - Соболев А., прочитанное наоборот). Осуществить замысел поэту не довелось. В жизнь его вклинилась квартирная эпопея и по-своему скорректировала творческие замыслы...
Можете себе представить мое удивление, когда во время одной из встреч М. Горбачева и Р. Рейгана, кажется, это было в Москве, Рейган задал Горбачеву тот же вопрос, что лег многими годами раньше в основу сюжета ненаписанного рассказа Ал. Соболева: станет ли человечество думать о своих пристрастиях к капитализму или коммунизму, если возникнет угроза космической катастрофы? Я так сильно была удивлена совпадением мыслей поэта и государственного деятеля, что не запомнила ответа М. Горбачева. От прямого комментария он, кажется, уклонился. Но как хорошо, что нужные, добрые мысли рождаются у людей, разделенных и временем и расстоянием. Значит, такие мысли живы и живучи.
СТРАНА-ТЮРЬМА
Несколько раз по ходу своего повествования я называла СССР страной-тюрьмой. Такое определение не мной придумано, слышала его в выступлениях приглашенных на радио или телевидение. Но выступавшие не вдавались в подробности. И я не
Предварю свой рассказ утверждением: только в условиях страны-тюрьмы сложился тип «советского человека». В минус ему, в упрек ему выдвигаю обвинение: только находясь в тюремных условиях, можно было вытерпеть политические репрессии, как должное воспринимать гибель миллионов жертв коммунистического террора. Изуродована психология населения, смещены понятия о чести, честности, благородстве, стыде.
Несмотря на это, начну описание страны-тюрьмы с комплимента коммунистам, советским коммунистам, ибо никто и никогда еще не сумел додуматься до такого тюремного содержания людей, когда бы они восхваляли свою тюрьму. Где бы с младенческих лет приучали каждого признавать свое состояние единственно приемлемым и разумным, более того — самым гуманным на Земле. Что укладывалось в краткую формулу:
Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек...
Как удобнее, на взгляд никудышного пастуха, регулировать и координировать жизнь стада: когда оно вольно пасется на просторных пастбищах или когда распределено по загонам? Всякому ясно: не только удобнее наблюдать, кто чем занимается, но - а это главное из главнейших - проще вбивать в головы, в сознание находящихся по загонам «марксизм-ленинизм», идеологию, которая, по словам коммунистов, является могучей силой в революционном социалистическом преобразовании общества и создании новой коммунистической культуры. Такова идеология по-коммунистически, из словаря советских лет. Преобразующую силу социалистической культуры коммунисты отлично понимали и успешно пользовались ею.
Идеологическое воспитание советского населения начиналось уже в загончиках для малолеток, в детсадиках. Вместо пения о птичках, рыбках, кошечках да собачках, о «фиалке у резвого ручья» малыши хором, дружно декламировали, притоптывая ножками, маршируя гуськом:
Ленин - наша школа, по ленинской тропе мы все в борьбе тяжелой
идем за ВКП... (Всесоюзная коммунистическая партия)
Ничего не понимали? Неважно! Зато запоминали, запоминали крепко, навсегда, как запоминают с детства.
С приведенной литературной продукцией - идеологическим фундаментом - малыши-первоклассники попадали в октябрятские «звездочки», загончики для тех, кто постарше. Здесь идеология уже материализовалась: на груди первоклашек прочно обретали свое место красные звездочки. Ритуал! Семилетнему ребенку девочки из старших классов - вожатые - вдалбливали: картонная звездочка - хорошо, но обтянутая красной тряпочкой - лучше! И дети старались вовсю! Хотелось по младости - по глупости отличиться, перещеголять другого. А главное - красный цвет. Цвет причастности.
К чему? Мало кто из детей понимал, но чувствовал себя к чему-то приобщенным. Красные звездочки алели на груди каждого. За сим просматривался коллектив! Подчиняйся его законам, его силе. Обезличка. Нивелировка. Стандарт.
Следующий загон - для пионеров. Кумачовые галстуки. На шее каждого. Опять стандарт. Стандартный вопрос-приказ: «Пионер! К борьбе за дело Ленина (позже - Ленина-Сталина) - будь готов!». Стандартный, единый для всех и каждого ответ: «Всегда готов!». Бессмысленно застывшие глазки, парализованная воля. Болванчик. Но существо - безвозвратно коллективное. Какая борьба? Что за борьба? Как она выглядит? Неведомо!.. Но коллектив, стадо - уже налицо.