В отчаянном разрушении
Шрифт:
В дверь звонят, и я встаю, зная, что это пицца. Фрэнки уже достает из кладовки бумажные тарелки, когда я возвращаюсь с коробками, слишком хорошо знакомый с моим домом, чтобы знать, где что лежит.
Пока Фрэнки продолжает накрывать на стол, я возвращаюсь в переднюю часть дома, где находится лестница. Прислонившись к перилам, я зову Клементину.
— Ужин готов!
Тишина почти оглушительная, и это меня немного беспокоит. Не теряя ни минуты, я отправляюсь наверх. Они скрипят под каждым шагом, и, добравшись до верха, я вижу, что дверь в комнату для гостей
Я осторожно стучу в дверь.
— Girasol? Пицца здесь. И эти лавовые пирожные.
Тишина.
— Эти лавовые пирожные выглядят чертовски вкусно, Фрэнки может съесть их все, если ты не выйдешь, — шучу я. Я мысленно даю себе пощечину за попытку быть смешным в такой момент, но, похоже, это срабатывает, так как дверь со скрипом открывается, и она появляется в пределах нескольких дюймов, которые она позволяет.
Ее карие глаза находят мои. — Я спущусь через секунду, мистер Сантос.
— Все в порядке?
Я поднимаю бровь.
Она еще немного приоткрывает дверь, и я вижу, что она переоделась в свитшот и безразмерный свитер. Одежда почти утопила ее, и она выглядит в ней чертовски мило.
Я прочищаю горло, отгоняя эти мысли, и она проводит руками по своим светлым волосам, прежде чем выйти в коридор и закрыть за собой дверь. Мне приходится сделать шаг назад, чтобы дать ей место, но мы все равно находимся в сантиметрах от соприкосновения.
Она поворачивает шею, чтобы посмотреть на меня, и ее глаза чем-то сверкают. Я не могу расшифровать, что это за эмоции, но мне требуется все, чтобы не спросить ее снова, что происходит. Я не хочу вести себя как властный отец, когда она сама может сказать мне, если ей нужна помощь.
Наступает тишина, она смотрит на меня и шумно выдыхает. Ее плечи немного расслабляются, и она опускает взгляд, волосы закрывают ее лицо. Следующие несколько секунд потрясают меня до глубины души.
Я не знаю, почему я это делаю, но я это делаю.
Моя рука осторожно берет ее за подбородок и поднимает голову, чтобы она посмотрела на меня. Она не отступает, не сбивает мою хватку - ничего. Я провожу большим пальцем по ее подбородку, близко к нижней губе. Ее очень пухлой губе, которая, кажется, гипнотизирует меня в эту самую секунду. Я не могу перестать смотреть на нее, даже когда она облизывает губы, а ее язык так легко скользит по кончику моего большого пальца. Это вызывает электричество во всем моем теле, вплоть до члена.
Это неправильно, но я не могу ее отпустить. И она не останавливает меня.
— Мистер Сантос..., — шепчет она.
— Ты дашь мне знать, если кто-то будет тебя беспокоить, хорошо, Girasol?
Она продолжает смотреть на меня, ее губы изгибаются в разные стороны, как будто она не может решить, хочет ли она нахмуриться или улыбнуться.
— Я должен услышать это из твоих уст, — требую я чуть громче. Моя хватка на ее подбородке немного усиливается, и она громко
— Да, сэр, — выдыхает она.
Я скрежещу зубами, и она словно знает, как это слово действует на меня, по тому, как ее губы кривятся в самой маленькой улыбке.
Если бы она не знала ничего лучше и если бы она не была гостьей в моем доме... я бы поставил ее на колени, отшлепав по заднице за такое.
Мой большой палец продолжает медленными движениями проводить по ее коже, и мне кажется, что это только мы.
Пока этого не происходит.
— Арло! — слышится голос Фрэнки снизу, и это, похоже, выводит меня из состояния гипноза. Моя рука падает с ее подбородка, и она моргает, отступая в сторону.
— Подожди, Клементина, — говорю я, хватая ее за руку, прежде чем она направляется вниз по лестнице. Она поднимает на меня глаза.
— Что?
— Я имел в виду то, что сказал, — напоминаю я ей.
Потому что она должна знать, что любой друг Рози получит такую же защиту, какую я даю своей собственной дочери. Если кто-то захочет поиздеваться над ними, то пусть имеет дело со мной.
Она кивает, поворачивается и бежит вниз по лестнице с такой скоростью, какую я и представить себе не мог.
Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить свои мысли и, если честно, свой член. Я должен держаться от нее на расстоянии.
Я должен.
Как только ужин закончился, Фрэнки ушел, и мы с Клементиной остались вдвоем. Я позвонил Рози сразу после еды, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Я не стал спрашивать ее о Клементине - мне показалось, что это не мое дело.
Но теперь, когда мы с Клементиной остались одни, я хочу узнать, можно ли спросить еще раз. Уже скоро восемь вечера, и мы лежим на диване. Она лежит на другом конце L-образного дивана. Я на средней подушке, на расстоянии вытянутой руки от нее.
Если бы она сидела, ее плечи касались бы кончиков моих пальцев, когда я закидываю руку на диван. Мы смотрели случайный комедийный фильм о людях, напившихся в Вегасе и случайно поженившихся. Похоже, Клементине это было необходимо, так как она смеялась от души и даже визжала от умиления.
Она напомнила мне Рози, когда мы с ней вместе смотрели фильмы. Я позаботился о попкорне, и мы немного перекусили им.
— Могу я предложить шоу? — спросила Клементина, когда телевизор потускнел после окончания титров, которые мы досмотрели до конца.
— Конечно, — бормочу я, наблюдая, как она наклоняется над диваном, чтобы взять пульт с журнального столика. Ее волосы спадают на плечи, и это самое красивое зрелище. Я ненавижу себя за то, что мне нравится, как красиво она выглядит во всех отношениях.
Она могла бы надеть мусорное ведро и быть самой красивой женщиной в комнате.
Устроившись на диване, она просматривает потоковые сервисы, пока не находит тот, о котором я даже не подозревал, и ищет сериал. Она легко находит его и нажимает на кнопку, но не нажимает " воспроизведение". Я смотрю на нее, а она смотрит на меня.