В открытом море(изд.1965)-сборник
Шрифт:
Взяв запас угля, «Пеликан» более суток добирался к острову. Там он сменил быстроходный сторожевой корабль и стал каждодневно нести дозорную службу: днем наблюдал за фарватером, укрываясь в тени обрывистых берегов острова, а ночами выходил к шхерным проходам, откуда могли появиться торпедные катера и подводные лодки противника, пробиравшиеся к нашим коммуникациям.
Море все дни здесь было пустынным, лишь изредка высоко в небе появлялся вражеский разведчик, делал два-три круга и улетал дальше. Пеликановцы, привыкшие к частым
— Не боевой дозор, а санаторный какой-то, — говорили они. — Заплесневеешь без дела.
— Может, ремонтом займемся, товарищ командир? — спрашивали пожилые матросы — бывшие судостроители. — А то что ж мы тут жир будем нагуливать!
Жира, конечно, никто здесь не «нагуливал». В Кронштадте команда «Пеликана» получила в поход двухнедельный и весьма скудный блокадный паек. Он уже кончался. Кронштадтский начальник снабжения по радио запросил: «Сумеете ли продержаться неделю без подвоза? У нас нет подходящей оказии».
Военком знал, что в кладовых «Пеликана» остались только сухари, немного солонины, гороху и килограммов пять гречневой крупы, но все же он сказал:
— Продержимся. Попробуем рыбу ловить, а если угля не хватит, — на дрова перейдем. Ходил же «Пеликан» на Свири на дровяном топливе.
— Только бы цинга людей не одолела, — соглашаясь с ним, заметил старший лейтенант. — Пошлите людей на разведку, — может, клюкву на острове найдут.
На поиски клюквы пошло пять человек во главе с Абашкиным. Они прошли через весь хвойный лес, росший на острове, набрали немало грибов, брусники, но клюквы на болотцах не обнаружили.
Выйдя на другую сторону острова, пеликановцы увидели метрах в двухстах затонувший на отмели пароход: из воды торчала его корма, помятая труба и часть надстройки с мостиком.
— На мину напоролся или авиация разбомбила, — принялся строить догадки кочегар. — Надо бы поглядеть, не осталось ли в его бункерах угля?
— Заглянуть на этот пароход, конечно, не мешало бы, — согласился Абашкин. — Там, наверное, посуда и консервы кой-какие найдутся.
Сигнальщик Кукин попробовал вплавь добраться до затонувшего парохода, но вода оказалась такой холодной, что он, проплыв метров сто, вернулся назад.
— Без шлюпки или плота не обойдешься, — заявил дрожавший пловец.
Матросы, вернувшиеся на «Пеликан» с брусникой и грибами, доложили о затонувшем судне. Чариков, взглянул на карту с последними пометками, прочитал объяснительную записку, оставленную командиром сменившегося сторожевика, и сказал:
— Да, верно, есть тут небольшой транспорт... полторы тысячи тонн водоизмещения. Потоплен авиацией во время августовских налетов. Сам выбросился на отмель. На нем мы, конечно, кое-что найдем для себя.
На другой день, захватив легкий водолазный костюм, к затонувшему транспорту отправились на шлюпке военком, помощник механика
К каменистой отмели они приблизились в часы отлива, когда затопленная часть транспорта показалась из воды. Палуба судна, усеянная морскими ракушками, уже успела обсохнуть. Моряки через накрененный борт вскарабкались на нее и прошли к носу. Здесь виднелась большая рваная дыра, из которой во все стороны торчало скрученное ржавое железо.
Рубка и машинное отделение транспорта почти не пострадали, а кормовые помещения казались совершенно целыми.
Подбитое судно, видно, двигалось к берегу задним ходом, потому что корма его засела на каменистой отмели, а нос находился на более глубоком месте.
Кочегары заглянули на камбуз. Здесь на полках виднелся полный набор кастрюль и сковородок, покоившихся в своих гнездах. Только у плиты валялась разбитая посуда и чайник с погнутым носом.
— Тут не по нашей части, — сказал Соловой. — Лучше давайте бункера осмотрим.
Один из бункеров был наполовину заполнен углем, а в другом, как и во всех трюмах, поблескивала вода.
— Н-да, придется спускаться в водичку и на ощупь произвести разведку, — заключил военком.
До войны он некоторое время работал водолазом, поэтому сам взялся обследовать все трюмные помещения.
Надев поверх суконных брюк и свитера непромокаемый водолазный костюм, он обвязал себя пеньковым тросом и приказал приготовить блок для подъема грузов.
— Если два раза дерну сигнальный трос, то поднимайте наверх груз, — объяснил Соловой. — А если дерганье будет частым, — вытаскивайте меня. Ясно?
— Ясно, — ответил матрос и в точности повторил приказание.
Военком приспособил на спину ранец с кислородным аппаратом, натянул на лицо маску и включил кислород. Потом он взял свисавший с блока крюк и не спеша спустился с ним по трапу в трюм.
Под водой Соловой бродил долго. Наверх то и дело взлетали пузырьки. Наконец военком подал сигнал: «Поднимайте груз».
Механик с помощью блока вытащил груз на палубу и опять спустил крюк в трюм.
Теперь сигналы стали более частыми: военком посылал из глубокого трюма то ящик, то бочонок, то тюк. И лишь минут через сорок он сам выбрался наверх. Сняв маску с покрасневшего и взмокшего от усилий лица, Соловой несколько раз полной грудью вдохнул воздух и сказал:
— Проверьте, что в этих ящиках и бочках; есть ли смысл трудиться?
Матросы вспороли мешок. В нем оказалась пшеничная мука. Она не вся была испорчена соленой водой, — подмок только верхний слой, который не пропустил влагу дальше.
— Очень хорошо, — обрадовался военком,— блины будем есть.
Отодрав крышку ящика, механик покачал головой.
— А тут, видно, макароны были, — произнес он. Все в кашу превратилось.
Зато содержимое бочонков вызвало ликование:
— Это вам не клюква, а витамины поосновательней!