В ожидании Догго
Шрифт:
– Что вы себе позволяете? – прошипела она. – Уберите его отсюда.
– У них, кроме друг друга, нет никого на свете, – тихо промолвила Эди.
– Существуют определенные правила!
– Но есть и исключения.
Слова Эди не тронули сестру.
– Я вызову охрану.
Но в тот момент она, к счастью, покосилась на Догго и замерла. Пес смотрел на нее пустыми, лишенными всякой надежды глазами. Внезапно Лидия взглянула на монитор сердечного ритма. Ничего существенного: сердце стало биться немного чаще: 53… 54… 55…
– Ее рука…
Подергивание. Сокращение. Нет, ничего. Но вот опять. Нечто вроде конвульсии в высохшей кисти. Я взял эту руку, невесомую и хрупкую, как лапка только что оперившегося птенца, и положил на голову Догго.
61… 62… 63… 63…
Готов поклясться, пес тяжело вздохнул, когда зазвучал тревожный сигнал. Я успел заметить прямую линию на экране, прежде чем Лидия, щелкнув тумблером на аппарате, выключила пронзительную сирену. Догго, кажется, не понял, что произошло, пока не прекратил работу аппарат вентиляции легких, и он не почувствовал, как перестала подниматься и опускаться костлявая грудь Джеральдины.
Все взгляды устремились на него, прильнувшего к хозяйке и почти такого же неподвижного, как она. На мгновение я подумал, что Догго решил уйти вслед за ней по темной дорожке, но когда провел рукой по его спине от головы до хвоста, он поднял голову.
За моей спиной плакала Эди, и я не хотел поворачиваться – понимал, что тоже не сдержусь.
– Ничего подобного не видела, – произнесла Лидия.
Даже в полумраке палаты я заметил, как блеснули ее глаза, и сказал:
– Спасибо.
Сестра повернулась к двери.
– Кто вы на самом деле? – Но прежде чем я успел придумать какую-нибудь ложь, она покачала головой: – Не имеет значения.
Глава двадцать четвертая
Мне пришлось отвезти Догго в квартиру Эди.
– Странно, он кажется вдвое тяжелее, чем обычно.
Это были мои первые слова с тех пор, как мы взяли у больницы такси. Не знаю, что подумал о нас водитель – мужчине и женщине, сидящих сзади плечом к плечу в мрачном настроении, с собакой на коленях, словно свернутое рулоном старое одеяло.
Догго положили на диван и предложили бифштекс, который Эди припасла себе на ужин. Я сильно проголодался, и поскольку пес отказался есть, сделал то, что мы ожидали от него.
– Как стыдно! – посмеялась Эди. – Сейчас что-нибудь приготовлю.
Мы ели сырное суфле и зеленый салат при свечах за маленьким круглым обеденным столом.
– Никогда не видела, как умирают люди, – вдруг произнесла она.
– Я тоже. – И, положив вилку на тарелку, добавил: – Она будто не умерла, а куда-то улетела.
– Как шарик.
– Догго ее чуть-чуть подтолкнул, и она уплыла.
Эди
– Сегодня вечером его не надо трогать.
– Наверное.
– Оставайся.
– Могу лечь вместе с ним на диване. Есть лишнее одеяло?
– Извини, нет. Так что придется лечь со мной, – улыбнулась Эди. – Обещаю руки не распускать.
– А если Тристан узнает?
– Не узнает. Кстати, будет возможность обсудить нашу рекламу.
Со всеми событиями последних нескольких часов я совсем упустил из виду: завтра днем нам придется представлять Ральфу и Тристану наше видение телевизионной кампании по продвижению «Варго».
Мы лежали в темноте: Эди в майке и трусиках, я – в трусах (без рубашки, потому что измял бы ее, а мне в ней завтра предстояло идти на работу). Мы действительно обсуждали рекламную кампанию, кое-что подправили, добавили пару избитых фраз, которые могли понравиться Тристану. Было непоздно, но мы оба устали, и я почувствовал, что засыпаю. Однако заставил себя бодрствовать: хотел продлить удовольствие – насладиться удивительной, сдержанной близостью от того, что мы вместе глядели в потолок.
– Я рад, что все получилось.
– Что именно? – спросила Эди.
– С работой.
– Я тоже. И все рады. Ты хорошо вписался в нашу компанию.
– Кроме Миган.
– Это правда.
– Вчера она просила отдать ей запись.
– Что ты ей ответил?
– Что я ее стер.
– Перестраховываешься?
– Я тебе тоже солгал… насчет обеда с матерью.
Эди повернула ко мне голову.
– Бедный Дэн.
– Никакой не бедный, все в порядке. – Мой голос дрогнул, и она поняла, что я на самом деле чувствую. Перекатилась на бок.
– Кто?
Я не мог назвать ей имени, поскольку не знал. Рассказал все, что мне стало известно, спокойно ответил на вопросы. Вскоре Эди соскользнула с кровати и прикрыла дверь.
– В данных обстоятельствах он может неправильно понять его, – пояснила она, залезая обратно под одеяло.
– Что именно?
– Я тебе сейчас покажу.
Эди придвинулась ближе, и через мгновение я почувствовал, как ее мягкие губы прижались к моим.
Глава двадцать пятая
Бог знает, что подумал обо мне Догго. Он стал свидетелем того, как я за месяц переспал с тремя женщинами. Я хотел ему сказать, что три женщины за четыре года – более точная характеристика моей сексуальной распущенности.
Утром пес почувствовал себя лучше, но не намного – сил хватило лишь на то, чтобы слабо махнуть хвостом, когда я опустился рядом с ним на диван. Я до сих пор сомневался, что мы поступили правильно. Да, Догго должен был проститься со своей любимой хозяйкой, но принесло ли это ему утешение? Воспринимают ли собаки тонкости финала?