В ожидании поцелуя
Шрифт:
Сол, наблюдая за ней, увидел, как бойцовский пыл ослабевает, словно кровь вытекает из вены. Инстинкт подсказал ему — это не он одержал победу, просто в ее истории заключалось что-то, о чем он не думал.
— Тебе понадобится вечернее платье, — безразлично предупредил он.
Жизель испытывала ужас от того, что он мог наблюдать ее смятение. Зачем ему знать? Какая для него разница?
— Вечернее платье?..
— Да. А разве Мойра не сказала — мы сначала едем в Арецио, а только потом на Ковоку?
— Она сказала, у тебя семейные дела, которые
— Семейные дела, да. Но ты же не будешь есть одна в своей комнате как какая-то викторианская гувернантка. И поскольку жена моего кузена обожает великосветские формальности и наряжается к ужину, от тебя потребуется соответствующий наряд. Или ты уже нафантазировала, будто я хочу, чтобы ты разоделась для меня? — Сол грубо насмехался над ней.
— Определенно нет! — Лицо Жизель покраснело.
— Хорошо. Я бы не хотел, чтобы у тебя появились неправильные идеи только потому, что…
Жизель остановила его:
— Ты уже говорил! И, поверь мне, я не собираюсь фантазировать на твой счет. — Жизель не хотела, чтобы он упоминал о поцелуе. Только не в спальне, где она просыпалась каждую ночь от воспоминаний о нем…
Она была рада, когда Сол предложил ей упаковать платье, это позволило ей отойти от него. Поход к встроенному шкафу дал ей возможность приложить ладони к горячему лицу и угомонить разбушевавшееся сердце. Оно так билось потому, что этот человек выводил ее из себя, а не потому, что теперь ее спальня наполнена запахом мужчины, мысли о котором не давали ей спать вот уже несколько дней…
Не глядя, Жизель сняла с вешалок два платья. Хорошо, ей посоветовали именно эти варианты — мягкое джерси не помнется в чемодане.
В это время Сол изучал ее спальню. Ни единая деталь не выдавала, кто хозяин комнаты и какой он. Комната была словно чистым холстом для любого человека с хорошим вкусом. Он и не догадался бы, что это комната Жизель, если бы не одна вещь. Она, возможно, и не пользовалась парфюмом, но ее тело издавало неповторимый запах. Запах, который мужчина, державший ее в своих объятиях, способен узнать. И теперь этот запах неожиданно и очень провокационно дразнил Сола. Он напоминал ему о том, как она слабела от его поцелуя, как ее тело реагировало на его прикосновение, а ее соски, набухшие и яркие…
Он снова это делал. Вернее, это Жизель делала с ним…
Жизель вернулась на середину комнаты. Сол наблюдал за тем, как она открывает чемодан и быстро засовывает туда платья. Ее руки слегка дрожали. Он боролся с желанием отбросить чертов чемодан и прижать ее ладони к себе, раздеть Жизель и ласкать, пока она не станет его. Как бы она отреагировала на такое? Что бы сделала, если бы прямо здесь и прямо сейчас он поддался влиянию собственных желаний — желаний, которые не оставляли его с того самого момента, как он ее увидел?..
Непреодолимая тяга выяснить это подтолкнула Сола к ней. Он хотел чувствовать ее тело прижатым к своему. Хотел разжечь в ней огонь и не отпускать, пока он не поглотит их обоих. Он хотел…
«Я
Жизель быстро застегнула замок на чемодане и взяла его за ручку, чтобы опустить на пол. Но Сол был быстрее ее — в мгновение ока чемодан оказался у него в руках. Он поднял его так легко, словно это была дамская сумочка.
Жизель не ожидала, что Сол сам сядет за руль, и поэтому была не готова к тому, что они окажутся вдвоем в машине. Для нее было непривычным сидеть на пассажирском сиденье, когда за рулем мужчина. Это участь влюбленных пар — наслаждаться близостью, будучи закрытыми от глаз людей в салоне автомобиля.
Кожаное сиденье, казалось, приняло форму ее тела, а ноги утопали в мягком коврике. К запаху дорогой кожи салона примешивался запах самого Сола — не просто одеколон, которым он пользовался, а свежий, теплый мужской запах. Его загорелые руки, такие сильные и умелые, крепко держали руль. Руки, прикосновение которых она ощущала на себе… Но конечно же это не было ласками…
Каково это, интересно, сидеть в машине рядом с мужчиной, как она сейчас сидела с Солом, — только с любовником? Для других женщин такая близость — физическая, умственная и духовная — обыденное дело. Но Жизель никогда не будет идти по жизни с мужчиной, который любил бы ее…
Откуда ни возьмись, появилось острое ощущение потери. Оно нарастало и давило на Жизель. Чувство безнадежности злило ее.
Почему рядом с ним она так остро ощущала все то, что ей недоступно, все, что она не могла позволить себе даже желать? Сол Паренти был самым последним мужчиной в списке, к которым ее влекло, если бы она вообще имела право испытывать что-то подобное.
Жизель решительно отвела взгляд от него и сфокусировалась на загруженной дороге.
Но, несмотря на пробки, они довольно быстро добрались до аэропорта. Свернув после указателя к аэропорту, Сол спросил ее:
— Ты уже была на Ковоке?
Жизель покачала головой:
— Я видела фотографии и видео, читала отчеты. Западная сторона острова не подходит для строительства, а гора на востоке оставляет только один разумный вариант — построить комплекс на равнине, посередине. Но фотографии безумно красивые.
— Это правда. — Сол улыбнулся. — Остров — словно зеленая жемчужина посреди лазури моря. Мой дед всегда сокрушался, что Арецио окружен чужими землями. Вот я и купил остров. К тому же это признак моей успешности.
— А успех так важен для тебя?
— Конечно. Человек, утверждающий, будто успех для него не важен, просто лжет. Успех имеет огромное значение. Он обеспечивает и тешит гордость. Это как если мужчина желает женщину — и тем самым дает ей право гордиться собой.
Жизель бросила на него возмущенный взгляд:
— Это ошибочное замечание! Женщины не нуждаются в том, чтобы их желал мужчина — только для того, чтобы тешить свою гордыню.
— Может, и нет. Но когда это происходит, то они все же ощущают гордость, — настаивал он.