В парализованном свете. 1979—1984
Шрифт:
Его глаза озорно сверкнули. Ободряюще улыбнувшись Инне, он вновь налег щекой на гладкий приклад.
Триэс тщательно прицелился, ведя мушку с некоторым опережением, и потянул спуск, но выстрела не последовало. Ему показалось, что курок заклинило. Он потянул спуск изо всей силы, ружье рванулось из рук и выпалило с оглушительным грохотом. Справа и слева стреляли с небольшими перерывами. Триэс выстрелил еще раз, надломил ружье, вытащил дымящуюся гильзу, затем другую, вставил в оба ствола патроны с пулями и снова
— До чего глупые морды, — сказал он не оборачиваясь. — И ужасно жестокие.
— Одно слово — меланодоны. Меланодоны гигантские. Вымерли шестьдесят миллионов лет назад.
— От таких не больно-то защитишь окружающую среду.
— Ничего, защитим. Ничего… — приговаривал Андрей Аркадьевич, продолжая стрелять.
Несколько чудовищ, увеличившись до невероятных размеров, растаяло в воздухе. Другие падали, сраженные пулями охотников. Третьи исчезали в зарослях.
— Ну вот, кажется, разминка закончена. — Андрей Аркадьевич выпрямился, тронул затекшую поясницу и перезарядил винтовку. — Лучше бы все-таки вам взять другое ружье. Это же самая настоящая пушка…
— Я привык.
Сумм поднес бинокль к глазам.
— О! Ну и ну! Вон он, смотрите. Титанотерий.
Триэс взял у него бинокль, сблизил окуляры, навел на резкость и в перекрестье увидел невероятных размеров зверя, внешне напоминавшего носорога, но только с двумя массивными симметрично расположенными рогами на голове. Титанотерий неподвижно стоял на опушке леса, точно огромная надувная палатка из пластика.
— По-моему, мы совсем не интересуем его. Он даже не смотрит в нашу сторону.
— Такого зверя не больно погонишь. Нда… — Считанные мгновения Андрей Аркадьевич колебался. — Придется идти туда.
— Это опасно, — встревожилась Инна, но никакого Андрея Аркадьевича уже не было рядом с ними — только слышался быстрый перестук ног по гулкой деревянной лестнице. — Господи, зачем это он?
Триэс протянул ей бинокль.
— Ой! Какой же он страшный… Противный…
— Пойду догоню его.
— Я тоже с вами.
— Останься.
— Не останусь я тут одна.
Триэс набил карманы патронами, Инна захватила две запасные обоймы к «манлихеру», и они спустились на первый этаж.
После темного коридора стволы и листья деревьев, трава, кустарник, цветущие розы — все казалось особенно ярким, выпуклым, четким. Инна закинула винтовку за спину и теперь выглядела еще более нелепо в своем вечернем платье с ружейным ремнем на плече. Впереди маячила фигура Андрея Аркадьевича.
Ближе было идти по прямой, но, обогнув дом, они не стали выходить на открытое место и поэтому настигли Андрея Аркадьевича только возле лесной опушки.
— Ну что? — тихо спросила Инна, с трудом переводя дух.
— Представьте себе, ушел. Будто сквозь землю провалился.
— Тем лучше.
— Опять жалеете
— Вот именно.
— А уничтожать тараканов, ставить опыты на крысах и мышах?! — воскликнул Андрей Аркадьевич, поправляя накрахмаленный манжет белой рубашки. — Они уж куда более беззащитны, чем те, на кого мы охотимся. Видели бы вы его рога.
— Мы видели, — сказала Инна. — В бинокль. Это просто чудовище.
— Ну что поделаешь, не повезло. Единственный, может, раз в жизни посчастливилось иметь дело с чем-то действительно настоящим, и вот… Ведь он — настоящий. Правда?..
Триэс обернулся на шорох. Из леса вышла не то лиса, не то маленькая собака с красноватой шерстью и застыла в настороженной позе.
— Canis latrans, — вполголоса произнес Андрей Аркадьевич.
При этих словах Триэс вздрогнул и побледнел.
— Это волк? — шепотом спросила Инна.
— Семейство Canis, отряд Canis…
Триэс вскинул ружье, отвел предохранитель и выстрелил коротким дуплетом. Пуля шлепнулась о что-то живое, точно мокрый комок бумаги угодил в бетонную стену.
— Зачем? — удивился Андрей Аркадьевич. — Только что спорили, убеждали…
Триэс торопливо перезарядил ружье. На поляну выскочило еще два хищника.
— Саня… Сани… — будто в бреду повторял Триэс.
— Да нет же, Canis, — поправил его Андрей Аркадьевич. — Canis latrans. Это койоты. Не нужно…
Последние слова заглушил гром выстрела. Триэс как одержимый бросился вперед. То, что он увидел, было отвратительно. Одному из койотов размозжило голову, другому пуля попала под лопатку, и он еще дергался в конвульсиях. От животных исходила мерзкая вонь, будто где-то поблизости нагадили кошки.
— Давайте вернемся, — попросила Инна.
— Забирайте трофеи.
— Они так пахнут…
— Ладно. Оставьте. Люди доцента заберут.
Как раз в это время, не успели они уйти, на поляну выбежала низкорослая лошадка и остановилась, чутко поводя ушами. Никто из мужчин даже прореагировать не успел на то, что произошло дальше. Инна скинула с плеча «манлихер», пропустила руку через ремень и выпустила в растерявшееся животное целую обойму. Не сводя зачарованного взгляда с лошадки, которая замерла в испуге, она сменила обойму и вновь отвела затвор.
— Это же пони. Пони-пони… — словно бы подзывала, приманивала она к себе лошадку.
— Эогиппиус, — прокомментировал всезнающий Андрей Аркадьевич и легко дотронулся до Инниного плеча, пытаясь ее успокоить. — Это эогиппиус.
Она бессильно опустила ружье, вдруг бросилась ему на грудь и разрыдалась. Лошадка же, взбрыкнув, бросилась наутек.
Возле крыльца Дома почетных гостей их поджидал победоносно улыбающийся доцент Казбулатов.
— Как отдохнули, товарищи? — бодрым голосом интересовался он.