В паре с 'сотым'
Шрифт:
Бомбометание произведено. Противника в воздухе нет. Истребители ведут пулеметно-пушечный огонь по укрывшемуся внизу врагу, выполняют несколько заходов и берут курс на свой аэродром.
Надо сказать, что точность бомбометания с пикирования очень высокая, и мы поражали цели с большим эффектом.
Так идея нашего комдива была полностью реализована: в те дни, когда истребителей противника было мало, мы выполняли роль истребителей-бомбардировщиков. Этот метод боевых действий особенно пригодился нам в боях за Берлин.
Вскоре мы отпраздновали под Берлином Первомай. Отмечали его в боевой обстановке, с необычайным подъемом. У каждого
5 мая мы с Александром Ивановичем поехали на автомашине в Берлин интересно было посмотреть его. Долго ехали по улицам, с обеих сторон которых еще дымились пожарища, мрачно глядели на нас пустыми глазницами окон полуразрушенные дома. А вот и опаленное взрывами, иссеченное осколками и пулями здание с колоннадой. Рейхстаг!.. Добрались мы, наконец, до волчьего логова! Символ фашизма - орел, сжимающий в когтях паучью свастику, сброшен с фронтона советским солдатом. И наверху, на куполе чужие ветры полощут наше победное красное знамя. А стены, колонны рейхстага сплошь испещрены надписями - автографами победителей. Расписались и мы на рейхстаге, осмотрели его и затем вышли на площадь, постояли у Бранденбургских ворот. Некогда были они свидетелями парадных шествий гитлеровцев, здесь маршировали колонны выкормышей фашизма, гремели оркестры и бесновался в истерике фюрер, опьяненный бредовыми планами мирового господства.
А теперь?.. Пустынная площадь усыпана обломками кирпичей и стекла, осколками, снарядами и патронными гильзами. Тянет пороховой гарью. И словно ниже стали они, Бранденбургские ворота...
Враг сломлен. Но еще не добит. Отчаянно сопротивляются фанатики, надеются на какое-то чудо, на спасение, отказываются капитулировать.
7 май мы полком перебазировались из района Берлина в Гроссенхайн, что под Дрезденом. Аэродром, по-видимому, был здесь специальный, для самолетов, проходивших испытания: широкая и длинная бетонированная взлетно-посадочная полоса, хорошо оборудованные стоянки, ангары, мастерские. На аэродроме мы увидели груды разбитых, искореженных самолетов различных типов. Здесь были "мессершмитты" различных модификаций - 109, 110, 220; "Фокке-Вульф-190", "Юнкерс-87", 88, "Хейнкель-111" и даже американские "летающие крепости" Б-17.
Больше всего заинтересовали нас новинки "Люфтваффе" - искореженные самолеты Ме-163 и Ме-262 с реактивным жидкостным и турбореактивными двигателями. Мы знали, что гитлеровское командование делало на них большую ставку и хвастливо заявляло в листовках и по радио, что, дескать, скоро русской авиации не поздоровится. Но наши летчики уже встречались и с этим "секретным оружием" противника. Николай Старченков, Павел Еремин, Николай Трофимов вели бой с Ме-262, и не таким он оказался страшным, этот новый вражеский истребитель, обладавший огромной - для того времени - скоростью. Был он, правда, лучше вооружен, чем любой истребитель с поршневым двигателем. Но советские асы метко поражали и сбивали и их, как уничтожали и все другие, обычные типы вражеских самолетов.
Рядом с аэродромом находился хорошо благоустроенный авиагородок. Весь он утопал в зелени. Особенно много было кустов сирени, высаженных вдоль аллей. Сирень цвела, воздух был настоян на ее аромате. Дышалось как-то легко, свободно: мы чувствовали приближение Победы.
Кроме полков нашей дивизии, на
Мне предстояло возвратиться к прежнему месту базирования и забрать там наш УЛа-5, который остался на старой точке.
Полетел туда на Ут-2, а в Гроссенхайн - на УЛа-5. Решил показать соседям, что "и мы не лыком шиты". Прошел на бреющем на большой скорости, над полосой сделал "восходящую бочку", затем левым боевым разворотом набрал высоту, выполнил переворот, "петлю Нестерова" и стал заходить на посадку. Перед четвертым разворотом выпустил шасси и сел на бетонированную полосу.
...Восьмой день мая сорок пятого подходил к концу. Техники и механики хлопотали у самолетов, заканчивая подготовку их к боевым вылетам. Летчики шли на отдых в авиагородок, где в трехэтажном здании разместился весь личный состав полка вместе со штабом. Мне отвели комнатку на первом этаже. Кровать, небольшой столик - вот и вся меблировка. На столике два огромных букета сирени, от чего воздух как бы загустел и буквально опьянял своим ароматом.
Я мысленно поблагодарил наших девушек за цветы, лег отдыхать и вскоре уснул мертвецким сном. Среди ночи меня разбудила стрельба, топот бегущих куда-то людей, возбужденные голоса. Я вскочил на ноги, но никак не мог понять, что произошло. Мне вначале показалось, что на городок напал противник. Я достал из-под подушки пистолет, взвел курок, быстро направился к двери, рванул ее на себя. А там - торжество, сияющие лица однополчан.
– Ура! Победа!
– Войне конец!
– пробегая по коридору, радостно кричал наш полковой писарь.
Минуту спустя я был уже среди ликующих друзей и вместе с ними разрядил вверх всю обойму своего пистолета. Небо было расцвечено огнями ракет, ухали зенитки, прикрывавшие наш аэродром. Пулеметные и автоматные очереди рассекали ночную тьму. Все обнимались, целовались, поздравляли друг друга с событием, которого так долго ждали, к которому шли трудными фронтовыми дорогами.
Это был наш салют в честь Победы, в честь наших отважных воинов, вычесть великого советского народа-победителя.
Я вдруг почувствовал себя освободившимся от какого-то невидимого груза, который все время давил на протяжении войны, плечи словно поднялись выше и расправились.
Конечно же, никто не сомкнул глаз в эту памятную ночь. А утром воины собрались у радиоприемника, настроенного на родную Москву. Наконец, знакомый голос Левитана поведал миру весть о капитуляции фашистской Германий.
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Каким он был желанным, памятный день 9 мая 1945 года!.. И вот он пришел! Мы спешили к нему трудными военными дорогами, мы шли к нему с тяжелыми боями, теряли друзей, обжигали сердца болью утрат. Но шли безостановочно, твердо веря в правоту своего ратного дела, веря в победную силу наших дней, нашего оружия, нашего духа. И вот - Победа!..
Но не сказочный ли это сон? Не чудится ли мне все это - сияющие лица однополчан, их радостные возгласы, фейерверки салютной пальбы?..
Почему же я снова в кабине боевого истребителя, почему ищу в небе врага, а под крыльями вижу идущие по автостраде танки? Это - наши танки, краснозвездные, опаленные пламенем жарких сражений.. Они держат курс на Прагу. Я - тоже. Вчера утром, после бурного ночного ликования командир нашего полка майор Григорий Речкалов собрал весь личный состав, поздравил с Победой, но тут же сказал: