В Париж на поминки
Шрифт:
– Фофа, только не как с московским бомбилой.
– Не беспокойся. Смотри, какой наглый, даже когда его поймали за руку на воровстве, он ещё отмахивается от нас как от назойливых мух. Эти французы точно обнаглели, мафия какая-та.
Водитель выпучил глаза и как попугай повторил за ним несколько раз:
– Мафия, мафия… - затем добавил, что даже я понял.
– Русская мафия.
– Тебе не кажется, что он “включил дурака” и издевается над нами?
– взвился вышедший из себя Фуад.
– Фуад, я понимаю, у тебя была тяжёлая ночь, но при чём этот бедный водитель.
– Нет, не смей, обижусь. Это принципиально.
Такси, взвизгнув, подъехало к входу, над которым большими буквами была надпись Departure — Le depart.
Фуад повернулся к водителю, пристально посмотрел на него, потом порылся в карманах и швырнул ему в лицо деньги. Выйдя, он хотел обойти машину и продолжить разговор, но я вовремя успел взять его за руку и увёл вовнутрь аэропорта. Водитель от страха сидел молча, не шелохнувшись.
– Этот наглец получил по заслугам, сто российских рублей. Вот его цена!
– победно заявил он.
– А машину водит как моя бывшая жена.
Я только устало отмахнулся.
– Твоя жена убежала от тебя, и я её понимаю, - произнёс я с сочувствием.
– Ты бешеный!
Хотя бывшая его жена Роза не нуждалась в сочувствии. Женщина, мягко говоря, со сложным характером и с вечными претензиями, уехала в конце восьмидесятых в Канаду, прихватив с собой их единственного сына. С того времени от них не было никаких известий.
Огромный аэропорт Шарль де Голль “гудел”, шум сотен и тысяч голосов, гул самолётов, голоса из динамика и мелькающие цифры на огромном табло. Людей у табло скопилось немало, и каждый ждал когда объявят его рейс. Надо было найти по номеру рейса стойку регистрации и спешить на посадку. Фуад вдруг остановился, протянул мне лист бумаги и пробормотал:
– Смотри.
Я посмотрел, на листе были иероглифы, написанные столбиком.
– Ты хочешь, чтобы я это тебе прочитал!?
– Это письмо, она оставила мне в нагрудном кармане рубашки, - сказал он радостно, и мы, не договариваясь, начали оглядываться по сторонам.
В здании аэропорта царил хаос. Зал для посадки был забит до отказа, тысячи пассажиров ожидали вылета. В глубине зала, в поредевшей на мгновение толпе мы увидели группу туристов с японским флагом, направляющихся в нашу сторону. У табло мы их встретили, Фуад выхватил первого же японца из толпы и показал листок с иероглифами. Японец немного напрягся, но стараясь не подавать вида, молча взял лист и начал его рассматривать. Затем он что-то сказал на японском и вокруг нас начала собираться вся группа туристов. Листок пошёл по рукам и каждый начинал нас пристально рассматривать. Мы не заметили, как оказались в окружении шумной толпы. Рассекая столпившийся народ, к нам прорвался руководитель японских туристов и подняв флаг, попросил всех успокоиться. Затем взял этот таинственный листок, прочитав вслух и выслушав всех, вернул его нам, улыбнулся, поклонился и сказал на французском несколько слов. Я в ответ мило улыбнулся, кивнул головой и, конечно, ничего не понял. Фуад открыл
– Юсико, она мне письмо оставила. Сейчас он переведёт. Подожди, пока я с ним разберусь.
По мере того как японец переводил на французский, Фуад становился всё радостнее, как будто ему только что преподнесли один из лимузинов, выставленных на Елисейских полях. Японец на отдельном листке написал перевод, протянул письмо и поклонившись нам, поспешил вместе со всеми на посадку. На прощание он нам сказал непонятное слово “саёнара”. Мы стояли и смотрели вслед уходящим мелкими шагами людям из далёкой и странной страны восходящего солнца - Японии. Табло уже несколько минут показывала наш рейс.
– Пошли.
Фуад меня не слышал и продолжал стоять. Потом кивнул и пошёл за мной. После регистрации и прохождения всех положенных процедур, в зале ожидания я повернулся к Фуаду, решив, что надо занять его разговором, но тот не был расположен к беседе, и мы молча ждали посадку. Из “duty-free” выбегали оживлённые пассажиры с разноцветными бутылками. Устав сидеть и молчать, я подошёл к стеклянному ограждению. На площадке в длинный ряд стояли самолёты компаний “Delta Airlines”,“Emirates”,“British Airways”и, конечно,”Air France”.Больше всего на взлётной полосе было самолётов Boeing американской компании “Delta Airlines”.Послышался вой сирены. На взлётную площадку выехали две медицинские машины и свернули за самолёты.
– Что случилось?
– словно только проснувшись, не своим голосом спросил Фуад.
– Всё нормально, через три часа будем в Москве, а теперь вставай, надо перекусить, - и махнул головой в сторону кафе.
– Не хочется. Может, сразу в самолёте и перекусим.
– Хорошо, тогда хоть по чашке кофе. Вставай и не вздыхай как больная корова. Кофе в самый раз.
Он кивнул головой, поднялся и, мы пошли. Усевшись за стойку, он достал лист, несколько минут помолчал и сказал:
– Малик, я был первым мужчиной в её жизни, - затем добавил, - Мне сказали, это - хокку, стихи, выражающие чувства девушки.
Бармен принёс двойной кофе, коричневый сахар и в маленькой чашке сливки.
– Ты постой, не торопи меня. Я сейчас постараюсь понять и перевести. Здесь всего три-четыре строчки.
Он закрыл глаза и зашевелил губами, затем снова прочитал то, что было на листке, закатил глаза и начал:
– Ночной звездой я улетаю
Застыла душа
Красная нить между нами
Не забывай меня.
Я пожал плечом, не спеша отпил кофе и спросил как можно мягче:
– И это всё?
– Как ты не понимаешь - это хокку. Короткие стихи в несколько строчек, - и решительно заявил.
– Они сказали, очень красивые.
Я прекрасно понимал, если влюблённый человек говорит, то лучше просто поддакивать и соглашаться. Это как болезнь или временное безумие.
– Ты видел, подушка вся была мокрая. Ей тяжело было расставаться, поэтому она и ушла.
– Понятно.