В паутине чужих заклинаний
Шрифт:
— Намекаете, что сидеть будем вместе?
— Намекаю, что криминальные наклонности в нашем партнерском предприятии не только у меня.
— Общие интересы сближают, — заметил Дитрих, посмотрел на меня с таким видом, словно опять хотел предложить немедленно заняться конспирацией, но сказал: — Итак, по всему получается, что врет Кремер. Во всяком случае, по поводу отношений его жены и Эггера. Возможно, раньше они и были любовниками. Возможно, но не сейчас.
К моему собственному удивлению, на меня накатило разочарование. Мужчина на то и мужчина, чтобы проявлять настойчивость.
— Тогда зачем он пришел к вам, да еще и заплатил такую приличную сумму?
— Вот именно, зачем? — Он поставил опустевшую чашку на стол, задумчиво на нее посмотрел, но решил, что чая с утра для него достаточно. — Что он хотел получить в итоге?
— Может, его заболевание такое… связанное с головой? — неуверенно предположила я. — У него очень странно меняется поведение.
— Если бы у него были проблемы с головой, то не было бы возможности распоряжаться счетом в банке, — возразил Дитрих. — Значит, есть у него какая-то цель, которую мы понять не можем.
— Обвинить Штефана в использовании запретной магии? — предположила я. — Если он покупает сомнительные орочьи зелья, о чем инор Кремер знает…
Я не договорила и выразительно посмотрела на Дитриха.
— Покупка чего-то даже напрямую у орков не делает человека преступником, — возразил он. — Должен быть еще какой-то пункт, которого мы не учитываем. К примеру, кто-то из родственников Эггера на таком попадался. Причем близкий. Брат, к примеру.
— Старший брат у Штефана без Дара, — напомнила я. — Возможно, что и родители тоже. Да и потом, если бы кто-то из его близких на таком попался, то Штефана не взяли бы на должность в магистрате.
— Не взяли бы, — согласился Дитрих. — Если бы всплыло. А вот если не всплыло или обошлось невнятными подозрениями, то могли и взять. Но что-то такое непременно должно быть.
— Что знает Кремер, но не знаем мы, — заключила я. — Дитрих, возможно это глупо, но я уверена, что Штефан не занимался запрещенной магией.
Дитрих на меня недовольно посмотрел. Но чем было вызвано его недовольство, я не поняла. То ли тем, что я защищала Штефана, то ли тем, что моя уверенность шла вразрез с его. Но тут уж я ничего не могла поделать. Не виделся мне Штефан злодейским злодеем, хоть сто раз напоминай себе о технике безопасности, вдолбленной мне инорой Вернер, а сейчас благополучно отброшенной в сторону. Я даже не была уверена, что он меня действительно привораживал, а не имело место совсем другое вмешательство, каким-то образом связанное с наставницей.
— Ни в чем нельзя быть уверенным, пока не будет неопровержимых доказательств, — сказал он.
— И как вы их собираетесь получать? — заинтересовалась я.
— Почему я? Мы, — ответил Дитрих.
— Хорошо, и как мы их собираемся получать?
— В архив академии сможете попасть?
— Если придумаю убедительную причину.
— Исследование на тему потери Дара пойдет? За последние лет двадцать.
— Думаете, брат Штефана там найдется? — сразу поняла я.
— Нужно с чего-то начинать, — ответил он. — У Эггера очень сильный Дар. Обычно такие рождаются в семьях, где все маги. Проверим. Если у брата Эггера
Я прошла в комнату и взяла с полки толстую тетрадь, заполненную конспектами только до середины. В архив нужно идти подготовленной, с деловым видом. Пусть считают, что у меня уже собрана часть материала. Так, еще пару карандашей нужно взять. При мысли об академии меня охватила легкая ностальгия. Как жаль, что не придется больше ходить на занятия…
— Линда, вы не уснули? Стоите над своей тетрадкой с таким отрешенным видом. Сколько времени вам потребуется, как думаете? — деловито прервал мои мечты Дитрих.
— Думаю, до обеда управлюсь, — ответила я. — Не так много студентов теряют Дар во время обучения. Думаю, за двадцать лет от силы десяток наберется, и к некоторым Дар вернулся. В нашем архиве порядок, перерывать не придется.
— Мне бы вашу уверенность, — скептически сказал Дитрих. — Ладно, до встречи в офисе.
Как только мы вышли из дома, сразу разошлись. Я отправилась в академию, а Дитрих по своим загадочным делам, о которых он мне лишь сказал, что нужно проверить еще одну гипотезу, но какую — умолчал. Вслед я ему смотреть не стала, у меня было собственное расследование. Азарт гнал вперед, на поиски ответов на многочисленные вопросы, которые не давали спокойно жить.
Академия ничуть не изменилась за то время, что в ней не было меня. Все было как прежде. Но не совсем. Неожиданно заупрямилась архивистка, приятная такая инора, с которой раньше не возникало ни малейших проблем.
— Инорита, вы больше не наша студентка, — важно заявила она. — Поэтому, чтобы допустить вас до архива, мне требуется разрешение, подписанное ректором, лордом Гракхом.
— Но я не собираюсь выведывать никаких страшных тайн.
— Правила едины для всех. Вы не являетесь ни нашей студенткой, ни нашей аспиранткой, ни нашим работником, поэтому должны получить разрешение на пользование архивом, — твердо ответила она. — Извините, инорита, если вас обидела.
Вид у нее был настолько неприступный, что было понятно — ради меня она не пойдет даже на самое мелкое нарушение, а уж о крупном, каким она считала проникновение в подведомственный ей архив, и речи не шло. Я с тоской посмотрела на заветную дверь за ее спиной, которая была так близка, но для меня совершенно недоступна. Инора вежливо улыбнулась, но как-то так, что ее улыбка больше походила на напоминание покинуть кабинет. Я попрощалась, надеясь на скорое возвращение, и направилась к ректору.
— Линда, привет! — Неожиданно вылетевшая мне навстречу Эмми сразу повисла на моей шее, словно мы с ней давным-давно не виделись. — Вы помирились, и ты пришла мне про это рассказать? Я правильно догадалась?
— Не совсем, — ответила я. — Мы со Штефаном не ссорились, а значит, помириться не могли. Встречаться с ним я не буду.
— Ну вот, — расстроенно сказала Эмми. — Я все-таки все испортила, да?
Похоже, Штефан во время уговоров поселил у нее в голове стойкое чувство вины, раз она до сих пор уверена, что причина нашего разрыва кроется в том, что она мне рассказала о встрече моего бывшего жениха с той рыжей.