В Plaz’e только девушки

Бограш Мила

– Ну, Вась, я готов… – Димон, одетый по-дорожному, нетерпеливо топтался у двери, а я лихорадочно соображала, что сказать ему, как объяснить, почему не могу с ним поехать. Не говорить же о своем расследовании. И я придумала.

– Я сейчас. Только в туалет забегу. На дорожку.

Я схватила мобильный и юркнула в дверь. Там быстро набрала программу, которая имитирует звонок по мобильному. Не успела выйти, как мой мобильник зазвонил.

– Ну кто там еще! – с деланным

недовольством сказала я. – Алло! Да? Да ты что? Сейчас приеду.

Димон посмотрел встревоженно:

– Что случилось?

– Ты представляешь, Кира звонит. – Это была одна из моих новых сотрудниц. – У нас кошка – в сейфе!

– Зачем? – опешил Димон. – Как неприкосновенный золотой запас?

Я не могла с ходу придумать причину такого необъяснимого кошачьего поведения, ничего питательного мы в сейфе отродясь не держали. Но подобный случай с одной из наших кошек действительно был, и теперь я бойко пересказывала его мужу:

– Кошки, они такие. Всегда по шкафам лазят. Кире нужны были бланки заказов, Аленка сейф отомкнула и сразу к новоселам уехала. Кира квитанции взяла и дверь сейфа захлопнула. Оглянулась, ее кошки нет. Позвала – из сейфа мяуканье, как из саркофага. А ключи от сейфа только у меня и у Аленки…

– А Аленка у новоселов… Я понял… – продолжил муж.

– Дим, мне срочно нужно ехать, – умоляюще посмотрела я на него, – задохнется животное.

– Без вопросов, – согласился он. – Может, и мне с тобой?

– Нет, зачем. Я на своей машине, а тебя тетя Зина ждет.

– Хорошо, Вась. Ты потом позвони мне, как там.

Наскоро поцеловав мужа, я выбежала из дома. Мысленно попросив прощения у всех кошек на свете за свой невольный обман, со всех ног помчалась к Рикемчуку.

По дороге позвонила ему, попросила заказать мне пропуск. Сказала, что приготовила ему потрясающий сюрприз.

– Ничего, я выдержу… – буркнул этот брюзга, как будто никогда не ждал от меня ничего хорошего.

Я не стала тратить время на всегдашнюю словесную перепалку. Не до того. Через час влетела к нему в кабинет. Ни слова ни говоря, раскрыла сумку. И, как величайшую драгоценность, положила на стол ключ.

– Тот самый? – догадался он.

– Да. Представляете, никуда он не делся. Все время висел на самом видном месте. Я обронила, а муж нашел и повесил на ключницу.

– Удивительно, что вообще отыскался. То, что на виду, – самое неприметное, – согласился Рикемчук, взял ключ и вверху номера увидел выбитые маленькие буковки – номер сберкассы.

– Ну что ж… поехали, Василиса. Будете понятой.

Он вызвал оперативников, и все вместе мы нагрянули в сберкассу. Попросили

заведующую стать второй понятой. Рикемчук показал ей ключ на предъявителя. Мы вошли в комнату, где находились банковские ячейки.

– Внимание, понятые! – строго сказал следователь и передал ключ оперативникам: – Приступайте…

Ячейку открыли.

– Подойдите поближе, – приказал нам Рикемчук, – посмотрите внимательно, что вы видите?

Мы с заведующей подошли. Я не увидела ничего. В темной ячейке было пусто. Потом, приглядевшись, в самом углу разглядела маленький сверточек или пакетик.

– Вроде пакетик небольшой… – сказала я нерешительно и заведующая подтвердила:

– Да. Какой-то сверточек.

– Вынимайте!

Оперативник надел перчатки и осторожно достал схорон Еремея. Пакетик был меньше спичечного коробка.

– Разворачивайте!

Оперативник неторопливо развернул.

– Что вы видите? – снова спросил нас Рикемчук.

На большой ладони мужчины лежала маленькая металлическая капсула.

Потом, когда закончилась обычная рутинная следовательская работа, я выбрала минутку, подошла к следователю и, сгорая от любопытства, спросила:

– Когда будет известно, что там? – в контейнере, я имела ввиду.

– Экспертиза покажет… – уклончиво ответил Рикемчук и, помявшись, добавил: – Вот что, Василиса… Вы больше в эту историю не лезьте.

– Как?! – задохнулась я от возмущения. – Да если бы не я…

Рикемчук кивнул, мол, все верно – если бы не вы… Но потом наклонился ко мне доверительно:

– Вы свое дело сделали. А теперь я должен связаться с людьми из другой конторы, – он показал глазами куда-то в сторону центра столицы. – Зачем вам светиться? Если понадобитесь, сами вызовут. А когда все закончится, я вам подробности расскажу. Обещаю.

Рикемчука я знала не первый год. Раз пообещал, значит, расскажет. Может, он и прав. Не стоит мне больше путаться под ногами наших органов. «Органов – не в гинекологическом смысле», – хмыкнула я, вспомнив о капсуле.

Когда я вернулась домой, Димона еще не было. На это и рассчитывала, дачные дела быстро не делаются. Успела приготовить ужин и, как паинька, сидела в ожидании мужа. Он явился около полуночи, как хорошее привидение.

– Ужинать будешь? – заботливо спросила я.

– Нет, тетя Зина накормила… Лучше чай.

– Ну как там?

– Отлично! Будет у нас, Васька, банька. По-па-рим-ся… – потянулся он ко мне.

– Тихо ты! А то без бани обваришься, – отодвинула я подальше чайник от своего пылкого мужа.