В плену грез
Шрифт:
— Бог ты мой, — тихим голосом произнес Адам. — Какой жизнью вы живете!
— Что вы имеете в виду?
— Она такая незатейливая, что вам и в голову до последнего дня не приходило, что она может быть другой. Вы даже не подозреваете, что такое настоящая жизнь, не так ли?
Она почувствовала, как у нее от возмущения зарделись щеки.
— Может, и не подозреваю, но не кто иной, как вы, говорил мне, чтобы я не устраивала свою жизнь на принципах надежности и постоянства. Что
— Ну уж нет. Но не надейтесь, что он поблагодарит вас за отказ и спокойно уйдет с вашей дороги.
— Я и не надеюсь, но не хочу причинять ему боль. Ведь он должен понять, что если я не хочу выходить за него замуж, то ему придется с этим смириться. Что же ему еще остается делать?
— Он мог бы схватить вас за горло и удушить вас.
Она взирала на него, не веря своим ушам.
— Вы шутите, конечно, и, надо сказать, это отвратительная шутка.
— Нисколько.
— Я воспринимаю это только так. За кого вы принимаете Яна? За дикаря?
Он улыбнулся в ответ, по крайней мере, его губы скривились в усмешке.
— Конечно. Все мы в какой-то степени таковыми являемся. Все живущие мужчины и женщины. — Он был не прав. Она знала это.
— Вы не очень хороший психолог, если можете так думать о Яне, — возразила она.
— В случае с Блэйни, я думаю, вы можете быть спокойны. Он, быть может, и почувствует себя на грани того, чтобы покуситься на вашу жизнь, но сомневаюсь, что сделает это. — Он говорил несусветную чушь, и ей хотелось, чтобы он прекратил это.
— Вы что, пытаетесь меня напугать? — с вызовом спросила она.
— Нет, просто предупредить, что вам предстоят трудные времена.
— В связи с Яном?
— И с вашим дядей. Бьюсь об заклад, что он намерен выдать вас замуж за Блэйни. С того самого момента, когда представил вас друг другу, он надеется на это.
— Дядя Грэй — в роли свахи? — прыснула она от смеха. — Он постоянно принимает дома гостей. А Ян был по делам на заводе, и дядя в порядке простой любезности пригласил его к себе на ужин.
— Ваш дядя хочет вашей женитьбы. Они так подходят друг другу.
— Откуда вам известно об этом?
— Я познакомился с Блэйни, а о дяде вы мне сами рассказывали.
Они, несомненно, были очень похожи, но она не хотела сдаваться без боя.
— Вы многого не знаете о дяде Грэе. И я могу сказать вам, что он не торопится выдать меня за кого-либо. А сейчас, если вы собираетесь есть то, что стоит на столе, то, ради Бога, садитесь за стол и приступайте к еде.
Он сел и взял ложку.
— Очень вкусно, — похвалил он.
— Конечно, вкусно. — Она стояла у окна, покуда он ел, и наблюдала, как длинные
— Очень жаль.
Это было действительно так. Ей самой так хотелось побыть здесь хоть еще немного. Она пояснила:
— Дядя Грэй хочет поговорить со мной — о Яне.
— Понятно.
— Ян позвонил ему, и он вынужден поговорить со мной об этом, разве не так? Но я все ему скажу, что думаю по этому поводу, и…
Адам поднялся, и нервный ком подступил у нее к горлу, пронзив острой болью так, что она не могла произнести ни слова, когда Адам приблизился к ней.
— Не позволяйте им заставить вас выйти за него замуж, — попросил он тихим голосом.
— Они не станут делать этого. Мой дядя не будет себя вести подобно Эми. Он даже не пытается.
— Он попытается.
— Адам, послушайте…
— Нет уж, ты послушай меня. — Глаза у него стали совсем темными. В них она увидела крошечное отражение своего собственного лица. — Твой дядя — умный человек и постарается использовать всевозможные аргументы.
— Он не захочет. — В ее голосе прозвучало глубокое возмущение.
— Если ты уступишь им, они запрут тебя в четырех стенах на всю жизнь. Или до того момента, покуда ты не поймешь, что с тобой сделали, и не попытаешься взорвать эти стены и вырваться на волю.
Вдруг ей показалось, что кругом наступила мертвая тишина.
— Вы полагаете, что это может произойти со мной?
— Думаю, да.
— Вам будет безразлично, если это произойдет?
— Нет.
— Почему, Адам?
Он крепко, до боли сжал ее плечи.
— Черт возьми, ты же прекрасно знаешь, почему. Ведь я люблю тебя.
У нее перехватило дыхание.
— Но ведь мы знаем друг друга всего несколько дней.
— Разве это имеет какое-либо значение?
Ее вновь охватило то же паническое чувство, которое она испытала в первый день их знакомства. Но сейчас оно было более сильным, всепроникающим, таким, что у нее пересохло во рту, и она проговорила сдавленным голосом:
— Мы не могли узнать друг друга достаточно хорошо за несколько дней.
Его руки продолжали сжимать ее плечи.
— Тогда расскажи мне о себе. Чего ты хочешь от жизни, Либби?
Она вспомнила, каким ласковым было лицо Яна, когда он вот так же держал ее за плечи, с какой нежностью смотрел на нее. Но здесь и намека не было на чуткость и на нежность. Здесь был жесткий, испытующий взгляд, который было трудно выдержать.
Напрягшись всем телом, она попыталась отшатнуться от него, в результате чего ее голова резко откинулась назад.