В плену красной Луны
Шрифт:
Когда миска была пуста, Фебрез кивнул:
— Еще одну миску.
Повар снова наполнил ее.
Слегка ужаснувшись, Жильбер взял ее и начал есть уже значительно медленнее.
— А ну ешь, — подгонял его Фебрез. — Помилуй бог, если ты не опустошишь миску.
С большим напряжением солдат опустошил и эту миску. С неподвижным лицом полковник следил за его муками.
— Еще одну порцию.
— Пощадите, полковник, — завизжал солдат.
Фебрез был неумолим.
— Только попробуй не съесть. А ну, быстро! — пригрозил
Он стоял до тех пор, пока солдат после половины порции не упал на колени.
— Уберите его, — приказал полковник с отвращением и повернулся к другим. — Есть еще у кого-либо аппетит?
Дисциплина была восстановлена, порции розданы, и солдаты принялись есть.
Комендант медленно вернулся к своему месту у пушки и задумчиво погладил орудие рукой. Пеллегрю ушел в арсенал.
Время бежало. Фебрез взял горсть песка и пропустил его сквозь пальцы. Что замышляет противник? Кто он? Где он? Когда нападет? Нападет ли вообще? Было это лишь предостережением или подготовкой к более грозной атаке?
Он будет ждать, ждать, ждать...
— Полковник, полковник, солдату Жильберу плохо, — закричал Пикар со стороны казармы.
Фебрез хлопнул ладонью по пушке, как будто это был круп лошади.
— Ему и должно быть плохо, — ответил он, не моргнув глазом. — В этом и был смысл воспитательной процедуры.
— Ему очень плохо, — сообщил Пикар.
Коменданта не тронула такая мелочь.
— Отведите его тогда в туалет.
Двое солдат оттащили судорожно извивавшегося Жильбера, находящегося в полуобморочном состоянии, в маленькое здание рядом с конюшнями, в котором был туалет. Там уже сидели, скорчившись, несколько солдат. Они помогли Жильберу присесть, один из них стащил с него штаны.
— Что случилось? — спросил Пикар.
— Боли в животе, — доложил один из них.
Всего около семи человек рвались в туалет. Подошли еще двое солдат. Одного из них вырвало, второй упал на колени. Пикар быстро покинул хижину.
— Полковник, что-то не так. У ребят боли в животе.
— Лихорадка? — поинтересовался Фебрез. Еще не хватало, чтобы началась лихорадка.
— Я не знаю, не похоже.
— Тогда проверьте, — пролаял Фебрез.
— Будет сделано, господин полковник, — отсалютовал Пикар.
Но до проверки дело не дошло. Навстречу ему бежал солдат.
— Докладываю, сержант, солдат Жильбер мертв.
— Мертв? — Пикар уставился на него.
— Мертв? — эхом отозвался Фебрез. — Чепуха! От конфитюра не умирают. От лихорадки тоже так быстро не умирают.
— Я думаю, что это не лихорадка, — сказал Пикар. — Мужчины, кинувшиеся в туалет, корчились от боли.
— Где военный врач? — заревел Фебрез.
— Он уже у них, — ответил Пикар. — Говорит, что у всех одни и те же симптомы.
Большими шагами Фебрез заторопился к туалету. В отчаянии некоторые солдаты уже перед ним спускали свои брюки.
Комендант обеспокоенно посмотрел на эту сцену.
— Господин
Мертвого Жильбера вынесли из туалета. Врач следовал за ним с бледным лицом.
— Что все это значит? — воскликнул комендант.
Доктор зашатался. Лицо у него было белым как мел.
— Я не знаю. У всех это случилось внезапно и очень резко.
— Не у всех, — возразил Фебрез. — У меня ничего нет. У вас, Пикар?
Сержант отрицательно покачал головой.
— Пеллегрю?
Тот стоял в стороне с застывшим лицом.
— Нет, у меня ничего нет, — прошептал он.
Полковник обернулся.
— Здесь сумасшедший дом? — рявкнул он.
— Я полагаю, это отравление, — простонал доктор и согнулся.
— Отравление? Что же вы тогда съели?
— То же, что и все остальные, — выдавил врач перед тем, как упасть на колени.
— Не то, что все остальные, полковник, — вставил Пикар. — Офицеры еще не ели, только солдаты и врач.
— Что же они съели?
— Суп из баранины с горохом, пшеничный хлеб и конфитюр, — ответил Пикар.
Комендант сжал челюсти и скрипнул зубами.
— Повар? Где повар?
— Я здесь, господин полковник.
— Откуда были продукты?
— Совсем свежие, от крестьян, — ответил тот. — Мясо я купил только вчера, а финики и дыни сегодня.
Фебрез хотел что-то сказать, но его прервал один из часовых на башне.
— Полковник, полковник, посмотрите!
— Что еще случилось?
С мрачной физиономией он заторопился к сторожевой башне и взлетел по лестнице.
На оазис упали сумерки, и тени между пальмами углубились. На восточной стороне горизонта уже спустилась темнота, в то время как западная часть неба горела пурпурными красками.
Часовой указал на восток. У горизонта сверкнули первые звезды. Одна была особенно яркой. Нет, это была не звезда. Фебрез схватился за бинокль.
— Огонь, — констатировал он. — Два огня. Три. Четыре. Только посмотрите.
Часовой кинулся к краю башни.
— Еще... Еще... И еще!
Начиная с запада, огонь загорелся вдоль всей линии горизонта. Он были слишком далеко, чтобы комендант мог рассмотреть его в бинокль. Однако это вселяло тревогу. Загоралось все больше огней. Два огненных следа проследовали к северу и югу, чтобы объединиться на западе. Гарнизон был окружен бесчисленным множеством костров.
Глава 38
Идти по их следам, врезавшимся в песок пустыни, как лемех плуга, было легко. Они явно даже не пытались уничтожить свои следы. Им и в голову не приходило, что за ними могут наблюдать. Эти люди, оказавшиеся в пустыне, из которой они охотнее всего сбежали бы, не могли любить пустыню. Они ненавидели это мертвое море из песка и камня, эту раскаленную дьявольскую печь с ее непредсказуемыми обитателями, и хотели запугать пустыню и ее жителей.