В плену реальности
Шрифт:
— Я не общался с Суховым пять лет. Мне нечего вам сказать.
— Ладно, — Маслов пожал плечами. — Вы не виделись с ним в игре, но может быть навещали его здесь? Может быть он рассказывал вам что-нибудь?
— Нет, я его не навещал.
— Правда? — Маслов внимательно посмотрел на лежащую на столе руку Горького. — Может быть вы просто забыли? Грань между игрой и реальностью стала настолько призрачной… Не поверите, но мы едва ли не каждый день сталкиваемся с подобным. Неделю назад человек навещал своего друга в реале, а сегодня ему кажется, что это произошло в игре. Или этого не было вовсе.
— Я
Перед тем как уйти хантер ещё раз заглянул на кухню. Женщина заполняла бумаги, а Сухов водил размягчённым печеньем по столу.
Горький возвращался домой, ощупывая в кармане выдернутую из стола щепку. Он не доставал её, потому что боялся слежки. Это походило на паранойю, но уж слишком много странных вещей произошло за пару часов. Запись горького как ближайшего родственника, гематома от браслета у Сухова на кисти, обыск в его квартире и Маслов, который выдавал себя за работника корпорации. Горький узнал в нём силовика уже по одежде, а его догадку подтвердило удостоверение. Маслов представился начальником отдела, а в удостоверении было написано: «Начальник управления». Офисный клерк может забыть годовщину свадьбы или день выступления дочери в школьном театре, но не название собственной должности, особенно руководящей. Да и с чего бы работнику корпорации следить за Суховым? Маслов дал понять, что неделю назад видел Горького в квартире у Сухова, а значит они пасли его, что наводило на ещё более волнующий вопрос: Чем же занимался Сухов, что привлёк внимание органов?
Оказавшись на кухне, Горький первым делом выпил. Только ударная доза бухла могла спасти его от глубокой депрессии на фоне постигрового синдрома. Когда мир вокруг стал чуть красочнее, а уровень пофигизма перекрыл переживания, Миша достал из кармана щепку и положил на стол. Не деревяшке шириной два миллиметра была сделана круглая выемка, в которую была вклеена нанофлешка размером со спичечную головку. Горький засунул носитель в адаптер и воткнул в ноутбук.
Введя известный им обоим пароль, Миша нашёл на флешке всего один текстовый файл с названием «клятва». Документ содержал несколько предложений.
«Поверь мне, Миша, я не использовал бы клятву, если бы мог решить эту проблему сам. Кое-что случилось, но тебе не нужно знать…
У меня есть сын. Его зовут Денис Востриков, он не знает о моём существовании. Я был бы и рад сказать, что был плохим отцом, но не был никаким.
Я оттягивал момент встречи с ним, но всё закончилось так и не начавшись. Тебе это не понравится, но у края того карьера ты поклялся, что поможешь мне, когда я этого попрошу. Это и есть искупление той клятвы. Я хочу, чтобы ты освободил его от игры. Он не должен стать заложником Тары, как мы с тобой…».
Горький ещё переваривал прочитанное, когда завибрировал телефон. Звонил отец Ксении. Горький схватил трубку и поднёс к уху:
— Я же сказал, что работаю только с теми, кто находится в игре! Хватит мне звонить, бл*дь!
— Ксения покончила с собой, — тихо сказал отец и положил трубку.
Глава 6
Денис
Окно его съемной квартиры выходило на стоящий напротив такой же панельный дом. Свет горел в половине квартир, в остальных раз в двадцать синхронно мигал синий свет. Мигание напоминало сигналы, которые подавали безжизненные квартиры, прося, чтобы кто-нибудь в них заселился.
На подоконнике лежал вскрытый конверт и развернутое письмо из банка. Денис получал такие письма уже не первый раз, ему не пришлось читать весь ответ, достаточно было просмотреть ключевые фразы: «Уважаемый Денис Востриков, мы получили ваши документы для рассмотрения…», «…в связи с непостоянным движением средств на вашем лицевом счете…» «…сожалеем, но мы вынуждены отказать в предоставлении займа…».
В окне напротив появился силуэт мужчины. Он посмотрел на улицу, после чего завесил шторы. Через минуту в квартире мигнул синий свет, присоединившиеся к десяткам других.
Зазвонил телефон, на этот раз Денис поднял трубку.
— Шарп, ты чего там, сдох?! — крикнул в трубку Матросов. — Я тебе уже двадцатый раз звоню!
— Чего тебе надо?
— Это не мне надо, это тебе надо! Утром мне позвонили организаторы, им понравилось, как ты выступил, и они приглашают тебя поучаствовать ещё раз!
— Мне это не интересно.
— Ой, да кому интересно, чего тебе там интересно?! Хватит хандрить! Ты в отличной форме! В игре твои качества раскрываются в десятикратном размере! Ты можешь стать королем этой арены. Реальной звездой с фанатами и контрактами. Не тупи!
— Нет ни одной веской причины, по которой я должен хотя бы задуматься о возвращении туда. Во-первых, эта игра — один большой развод от корпорации, чтобы управлять всеми вами, как стадом баранов, во-вторых, я не знаю ни одного человека, кто соскочил с нее без последствий, а в-третьих, мне и одного раза хватило.
— Ни одной веской причины?! — Матрос хмыкнул в трубку. — Могу сотню назвать! Во-первых, в игре — охренительно круто!
— Ну-ну.
— Во-вторых, там в тысячу раз круче, чем на грёбанной полумёртвой Земле с вечно ссущим небом!
— Ага.
— В-третьих, все нормальные пацаны и девахи уже давно зависают там!
— Факт на факте.
— Ты был там и прекрасно понимаешь, о чём я говорю! Это же как… как цветное кино в каменном веке!
— Так причины будут или нет?
— В конце концов, ты можешь сделать там бабки!
В трубке повисло молчание. Денис посмотрел на подоконник. Рядом с письмом из банка лежали два неоплаченных счетах и уведомление о задолженности за коммунальные услуги.
— Сколько я получу?
— Другой разговор! Тебя пустят в следующую лигу, а значит среди участников будет несколько профессионалов, а это уже совсем другие деньги. Скаже-е-ем… в полтора раз больше, чем в предыдущий раз.
— В два.
— Идёт! — крикнул Матрос в трубку. — Заходи в игру! Подберу тебя на респе через десять минут.