В плену вожделения

Роут Александра

Она сомневалась в правильности своего решения, но с отвагой пошла за ним вглубь неизвестности. Они вышли из закусочной, как Мирон бросил ей в руки ключи от машины. Она непонимающе на него посмотрела в ожидании ответа, что ей с ними делать.

– Садись за руль, – спокойно сказал он, открывая ей водительскую дверь.

– У меня нет прав. И плюс, я пьяна.

– Но ты же этого хочешь, – он улыбнулся, смотря на ее внезапно появившуюся трусость. – Попасть в зону предельного риска.

– Не боишься, что можешь погибнуть вместе со мной? – спросила она, подходя к нему.

– А ты?

Ева улыбнулась и села

в машину. Ее руки начали нервно подрагивать. Она не в первый раз сидела за рулем, но сейчас, получив полную свободу воли, она испугалась. Мирон, сидевший рядом на соседнем сидении, ждал ее побега, но эта девушка была слишком упряма, чтобы давать задний ход. Она завела машину и вдохнула полной грудью.

– Куда едем?

– Куда хочешь.

Ева медленно выехала на дорогу, озираясь на боковые зеркала. К большому удивлению, дорога была пуста. Москва являлась вечно гудящим городом, но эта ночь стала исключением. Она ехала шестьдесят километров в час, боясь привлечь внимание к своей неумелой езде.

– Ускоряйся, – серьезно сказал Мирон, и она прибавила силу нажатия на педаль газа. – Еще.

– Я боюсь…

– Провести ночь со мной ты тоже боялась, но села играть, – он понял, что смог ее задеть, и почувствовал, как машина ускорилась.

Ева мельком глянула на возрастающую стрелку спидометра: сто шестьдесят, сто семьдесят, сто восемьдесят. Ее дыхание сбилось, и она сжала руль, замечая побелевшие костяшки. Впереди был перекресток, и она увидела выезжавшую сбоку машину, которую ей нужно было пропустить. Она собиралась притормозить, но в последний момент вдавила педаль газа в пол, пролетая в сантиметре от столкновения со смертью. Сердце остановилось, и из глаз полились слезы. Почувствовав соленую воду, она нажала на тормоз, оставляя следы стертых шин на черном асфальте. Ева всхлипнула и вышла из машины, со злостью хлопнув дверью. Она рыдала навзрыд, понимая, зачем Мирон это сделал. Этот мужчина решил снова заставить ее что-то почувствовать. Он дал ей вкусить сладкий запретный плод, о котором та мечтала. Только не все мечты должны сбываться.

– Больше не хочешь умирать? – спросил он, подходя к плачущей деве.

– Ты решил меня проучить! – крикнула она.

– Ответь, Ева… – Мирон посмотрел в ее глаза. – Тебе хватило эмоций? Чтобы снова начать ценить жизнь.

– Я не хотела умирать! Это была шутка, кретин!

– Не я давил на педаль газа, – он говорил спокойно. – Ты сама это сделала. Сама себя проучила.

– Да пошел ты! – Ева утерла непривыкшие слезы и пошла по дороге, нервно теребя карман куртки в надежде найти пачку сигарет. – Черт! – выругалась она, понимая, что они выпали в машине. – Я заберу свои сигареты, если ты не против? – с этим риторическим вопросом, она вернулась обратно и открыла дверь автомобиля.

– Я довезу тебя до дома.

– Вызову такси, – она нашла пачку под сидением и посмотрела на Мирона, который резко ее выхватил. – Эй!

– Ты не будешь шляться по ночи одна. Садись в машину, – он схватил ее за руку, и она покорно пошла за ним.

Спокойствие и холодный тон мужчины провоцировали Еву на пафосное поведение, но она смогла его побороть. Она подумала о Глебе, который бы не стал под нее подстраиваться и просто бы уехал, оставив ее ночью на дороге центра города одну. Ее непредумышленное сравнение двух мужчин сказалось на появлении некой адекватности,

и она послушно села в машину. За всю свою осознанную жизнь, она не видела других. Не знала, что еще остались те, кто готов бороться за безопасность женского пола.

– Зачем ты это делаешь?.. – спросила она, когда Мирон сел за руль.

– В нашу первую встречу я увидел храбрую на вид девушку, готовую отдаться первому встречному за спасение своего глупого дружка. Мне стало интересно, что такого должно было у нее произойти, чтобы плюнуть в лицо своему страху.

– Я не храбрая… а безрассудная, – прошептала Ева.

– Держи, – он протянул ей визитку с номером телефона. – Когда безрассудство снова победит, набери меня.

– Снова будешь меня учить? – ухмыльнулась она, но взяла маленькую картонку из мужских рук.

– Нет. Буду смеяться над ним вместе с тобой.

Она опешила. Ей всегда хотелось, чтобы кто-то смог разделить ее безумство вместе с ней. Лежать на дороге, смотреть на звезды, зная, что из-за угла может выехать машина. Ей хотелось не бояться осуждения окружающих. Смеяться, как в последний раз, или рассуждать, есть ли в безмолвном море русалки. Она была сумасшедшей и нуждалась в таком же сумасшедшем.

– Спасибо… – прошептала Ева и откинулась на кожаное сидение, заранее продиктовав адрес.

Мирон молча выехал на дорогу, освещенную ночными огнями. Он вспоминал их знакомство, думая о возможных событиях, если бы этой девушке не повезло. Переспать с ней не было его прихотью. А вот вытащить ее из ямы, в которую она добровольно упала, он хотел. Возможно, если бы та бубновая дама не выпала, он смог бы спасти Еву. Забрать ее из рук гаденыша, не ценящего сокровище у своих ног.

Мужчина переметнул взгляд на девушку, которая заснула. Он одной рукой потянул ремень безопасности, обрамляя ее грудь, чтобы Ева была хорошо пристегнута. Его забота была оправдана обычной симпатией, зародившейся от примитивного всплеска эмоций. Мирон не верил в любовь. Скорее всего, в нем сыграл простой азарт, идущий от словесной битвы с незнакомкой. Язык Евы был как лезвие, привлекающее человека с суицидальными наклонностями. Ее нескончаемая усмешка злила и в то же время очаровывала. Он увидел в ней совершенство, которая та слишком хорошо прятала.

Мирон остановил машину возле ее дома. Он аккуратно дотронулся до руки Евы, и та немного приоткрыла глаза.

– Приехали, – шепотом произнес он.

– Я уснула… – испугалась она своему помутнению, ведь всегда держала себя под контролем, находясь в чужой машине.

– Ты слишком устала.

– Наверно, ты прав… – она отстегнула ремень безопасности, который не помнила, как застегивала, и открыла дверь машины. – Мирон, – позвала она его перед тем, как уйти. – Отметь в календаре красным цветом день нашей встречи.

– Зачем?

– Я уверена, ты будешь скучать, – улыбнулась Ева. – Прощай.

И она ушла. Навсегда. Для нее не было смысла оставлять его визитку, но она ее сберегла. В память о встрече, которая заставила ее наконец-то прослезиться. Слова, сказанные ему на прощание, были адресованы ей самой. Ева заранее знала, что будет скучать по этому мужчине, чьи поступки были ее давнейшим мечтанием.

Мирон сидел в машине, смотря вслед девушке, которая так просто ушла, вскружив ему голову парочкой слов. Он улыбался, чувствуя, что это еще не конец.