В погоне за артефактом
Шрифт:
— Ради тебя, Алена. Это единственный способ убедить, что я тебя люблю. Возьми.
У меня рука потянулась к сияющему чуду прежде, чем я подумала; отдернуть пальцы от перышка успела в последний момент.
— Не возьму. Мне, знаешь, птичку жалко. Обманул пернатое создание, выдрал из хвоста такую красоту.
— Ты же хотела из хвоста, и я ее не обманывал, она сама отдала.
— Не смеши меня. Ты смог ее уговорить?
— Выхода не было.
— Вот сейчас ты прав. Без пера я бы тебя слушать не стала. Так что с птичкой, рассказал ей жалобную
— Это не работает.
— Хм, ну если нет, тогда ты изобрел первый в мире, совершенно уникальный способ добычи перьев.
— Уникальный только для меня как предсказателя. Я выбрал одну птицу из тех, что не живут в башне или в саду, а гнездятся на вершинах гор. Мне пришлось преследовать ее, уговаривать, объяснять и убеждать, заранее являться в места охоты и пугать добычу, а еще немного полетать со скалы.
— Как ребрышки переломались, теперь понятно. Довел несчастное создание до нервного срыва? Ты это умеешь. Она перо отдала, чтобы отвязался? Не представляю, до какого состояния ты ее довел. А ребра почему не залечил? По лесу зачем пешком к хижине пробирался, меня умилить?
— Пришлось. Магии больше нет. Я отказался от дара и попросил отца сделать меня человеком, чтобы жить среди обычных людей.
— Как трогательно! Так сразу и поверила.
Я пересекла кухню, подошла к Каю и провела рукой по его волосам, очищая от грязи одну из золотистых прядок. Взяла ее в ладонь и внимательно рассмотрела. Блестящий локон отливал бледным золотом, но больше не светился.
Вот теперь и правда защипало глаза и сдавило горло, пришлось поспешно отступить от принца, но прежде я выдернула из его руки перо. Отошла к окну, отвернулась и принялась рассматривать переливающиеся всеми красками яркого пламени пушинки.
— Как дела в Ирии? — Я все еще старательно держалась, но уже ощущала подступающую нервную дрожь. Такую, когда внешне кажешься спокойной, а внутри все струны души дрожат, натягиваются до звона, а потом обрываются из-за несостоявшихся благих намерений.
— Темные в ближайший век не нападут, будут ждать возрождения принца, а потом разбираться. У них сейчас проблемы с подчиненными чудовищами, и это надолго.
— Подозреваю, ты незаметно подкинул в Навь тортик, и теперь они не понимают, чем кормить зверей.
— Мы подсказывать не станем. — Кай улыбнулся, я эту улыбку расслышала в его голосе, еще крепче вцепилась в перо и завертела его в разные стороны, как маленький вентилятор. От этого подарок заполыхал еще ярче. — Его нужно положить на грудь, — посоветовал принц, и до меня долетел скрип стула.
Ох! Подойдет сейчас. Внутренняя дрожь стала нестерпимой.
Я быстро приложила перо к груди, и оно вдруг приклеилось и держалось уже без посторонней помощи. Потом отдельные перышки стали уменьшаться, а другие, напротив, увеличиваться в размере, медленно трансформируясь в удивительное золотое украшение на тонкой цепочке с подвеской-пером на конце.
— Ух ты! — Это выглядело впечатляюще.
— Оно превратилось в амулет. — Голос
— На сколько лет? — Я все еще не оборачивалась, хотя чувствовала, как Солнечный Луч медленно поднимает ладони вдоль моих рук, не прикасаясь к ним.
— На сто.
— Сколько? — Я все же не выдержала и обернулась.
Принц стоял очень близко, для моих расшалившихся чувств просто недопустимо близко.
— Почему так долго? — Голос охрип, и вопрос вышел малопонятным.
— Потому что ты приняла мой дар вечной любви. Пути назад нет.
— А сразу сказать нельзя было? — Я попыталась отступить, но уперлась в подоконник.
— В ирийских сказках говорится о перьях жар-птиц.
— Я не дочитала сказки до конца, ты знаешь, они меня усыпляют.
Принц пожал плечами, намекая, что это проблемы не его лучезарности, а одной невнимательной сыщицы.
— Опять все просчитал!
— Алена, это мой дар, я всегда так жил и привык все просчитывать, — теперь его ладони все же коснулись моих щек, а я закрыла глаза, чувствуя, как нежно он обводит пальцами скулы, — умение предвидеть не означает, что я не умею чувствовать.
— Ты вел такую прекрасную игру, стремясь вернуть свою силу, а потом взял и отказался?
— Ответ перед тобой.
И Кай перестал разговаривать, перейдя к другому, более действенному методу убеждения, а я оказалась не в состоянии задавать вопросы.
Эпилог
Щекотка может быть приятной, когда тебя будят с ее помощью ласково, а вот если темп нарастает и превращается в форменное защекотывание спящего, то это означает полное отсутствие совести.
— Ай, хи-хи, хватит уже, хи-хи, Кай!
— Сама просила разбудить.
— Не имеешь права меня будить, ты мне полночи спать не давал. Все, — я накрыла голову подушкой и уже из-под нее пробурчала, — сам иди на работу, там ожидают страждущие поклониться предсказателю и восславить обожаемого Кийара.
— Ну, раз ты настаиваешь. — И я почувствовала, как муж спрыгнул с кровати и, что-то тихонько мурлыкая под нос, отправился в ванную.
Без теплых объятий в сон тянуло не так сильно, как прежде. Со вздохом высунула из-под подушки нос и прислушалась к песенке:
У Алены следствие-ие, И она опаздыва-а-ет, Дача показа-ани-ий пройдет, А сыщик не успе-э-эт. Е-е!Ой! Как можно было забыть! Я мигом проснулась и еще быстрее соскочила с кровати. С разбегу ворвалась в ванную, оттеснила предсказателя от зеркала и чуть не разбила кувшин с водой, который Кай поймал у самого пола.
— Солнышко, будь осторожнее. И вот за тот крючок не зацепись.
— Ай!
— Я ведь предупредил.
— Воды полей, полей! Ой! Холодная. Что же ты меня раньше не разбудил?