В поисках амриты
Шрифт:
Глава 4 как вода на листе лотоса
Удивление вперемежку с отвращением отразились на лицах старейшин. Кдан старался не смотреть на учителя. Он почти никогда не следовал ее советам. Гнетущее молчание воцарилось на собрании мудрецов: что решить им? Желание отрока, прошедшего смерть, священно и надлежит быть исполненным. Однако оно вступало в противоречие с другим правилом, согласно которому в храмовый лабиринт мог зайти только представитель воинов. Слишком много предписаний и мало толкований, как рассудить?
23
Относится к ситуации,
Тогда, посовещавшись, тощий старейшина, похожий на побег бамбука, суровым дребезжащим голосом провозгласил:
– Да будет так. Брахмачарье разрешено участвовать в храмовом паломничестве, однако он должен учитывать несколько моментов. Если он вернется с амритой, то останется в варне воинов и сможет продолжить обучение. Однако если паломник придет с пустыми руками, то станет неприкасаемым, будет с позором изгнан из Королевства, а весь род его и семья будут прокляты на несколько поколений вперед.
Кдан почувствовал, как нервная дрожь охватывает все его тело. Семья не должна пострадать за его ошибку. В карих глазах его отразилась немая мольба, когда он смотрел на старейшину.
– Такова воля Совета, – непримиримо добавил мужчина, очевидно, почувствовав на себе умоляющий взгляд отступника.
На этом все закончилось: Кдану разрешили несколько дней пожить в гурукуле перед тем, как отправляться в лабиринт. Другие брахмачарьи не разговаривали с ним. Когда раскрылся его обман, некоторые ученики искренне пожалели Кдана: ведь бедняга был осужден на смерть. Однако теперь, когда он, живой и невредимый, неприкаянной тенью ходил между ними, они всячески сторонились его. Стена непонимания была возведена одномоментно: во-первых, Кдан был из другой варны. Во-вторых, он солгал во время обучения. Все его действия выглядели нелогичными и святотатственными, ибо он нарушил дхарму 24 .
24
Учение, закон, религиозные правила
Гуру Самнанг в последние дни тоже была предельно холодна с ним: очевидно, брахмана так и не смогла простить ученика за то, что он отказался следовать ее мудрому совету.
Ночью обильно шел дождь – утренний воздух сохранил о нем память. Земля, растрескавшаяся от солнца, была влажной и рыхлой, а серое небо по цвету напоминало шкуру буйвола. В местные края пришли муссоны: люди их ждали с нетерпением, считая благословением. Наступил праздничный день, когда в храм Аникора собирали новых паломников. Каждый год люди лелеяли надежду на своих посланцев, ибо надеялись, что те принесут в страну долгожданный мир. По три человека от каждого племени. Им на шеи вешали жасминовые гирлянды, а под ноги кидали рис и лепестки лотоса. Их тела умащали душистыми благовониями.
Впервые в жизни Кдан воочию увидел Аникор – великий храм с пятью башнями. Удивительное и весьма загадочное место, ибо там исчезали люди. Храм потрясал воображение. Горделиво выступая из изумрудных джунглей, заботливо оплетенный лианами, как младенец в люльке, сверкавший, будто мираж, расписанный золотом и украшенный замысловатой резьбой, с семиглавыми каменными змеями-нагами 25 , охранявшими главный вход – поистине он был великолепен. Скаты крыши были загнуты наверх и напоминали языки пламени. Не все понимают, почему огонь – священный символ. А ведь это очень просто. Если все живое уходит вниз, к земле, обращается в прах, то лишь огонь устремляется наверх, к небу. Он является мостом, соединяющим мир земной и духовный – предел мечтаний каждого. Храм помогает соединить человека с небом, но только если последний сам того пожелает.
25
Змееподобное мифическое существо
Огромные змеиные головы
Омытый дождем, парящий в клубах тумана, поросший изумрудным мхом – Аникор казался небесным дворцом, к которому приложил руку прекрасный зодчий Индра 26 , а не обычной человеческой постройкой. Люди строили его на добровольных началах, а не под принуждением, ибо верили, что таким образом приближают себя к небу. А все, что исходит от сердца и добрых помыслов, – выглядит прекрасно.
26
Властелин Сварги (рая)
Паломники заходили с разных сторон: с южной, северной, западной и восточной, что соответствовало названию племен. Кдан сквозь полуопущенные ресницы смотрел на двоих юношей – тех, кому уготовано было вместе с ним представлять Южное племя. В целом они являлись одной командой, однако Кдан отчетливо понимал: он действует один, сам по себе. Именно ему надлежит принести напиток бессмертия, иначе он обрекает себя и свою семью на ужасные страдания. Для него победа была вопросом жизни и смерти.
Его спутников звали Ваен и Софир. Кдан никогда не был особенно дружен с этой парочкой. Ваен часто задирал его, дразнил. Это был коренастый юноша со светло-кофейной кожей, чуть приплюснутым носом и корявыми растопыренными пальцами на руках, напоминавшими связку пальмовых листьев. Он все время потел и ходил мокрый, как смотритель слонов. Кдан подозревал, что Ваен страшно завидует ему: у него-то все получалось с первого раза, гуру Самнанг явно благоволила ему, а Ваен запоминал священные тексты с трудом, был немного тугодумом, и учитель почти никогда не хвалила его. Софир дружил с Ваеном. Он, в противоположность товарищу, был тонок, точно бамбук, сух и смугл. Софир обладал по-девичьи нежным голосом, который Кдана особенно раздражал.
Теперь они стояли вместе, намереваясь принести победу своему племени, но между ними не чувствовалось единение, а напротив, витал разлад. Даже воздух, казалось, стал гуще, напоминая пальмовый сироп.
– У тебя от грязи ногти почернели, вайшья, – издевательски шепнул Кдану на ухо Ваен.
Кдан молчал, плотно сцепив зубы. Он никогда не отвечал на оскорбления, считая подобное поведение неразумным.
– Как же мы справимся, если один из нас обычный свинопас? Победу ведь одержат сильнейшие.
– Не трогай его, Ваен, – примирительно промурлыкал Софир своим нежным голоском. – Сейчас мы на одной стороне.
Музыканты заиграли на флейтах, арфах и раковинах, начиналось торжественное действие: вход паломников в храм. Кдан знал, что с других сторон также играет музыка, и перед огромными нагами смиренно стоят смельчаки, готовые отправиться за амритой. Что они чувствовали? Страх за свою судьбу, гордость из-за того, что их выбрали? Кдан не знал. Он мог сказать лишь про себя, а в его сердце сейчас царил мрак, как в самых темных углах храма, где обитают летучие мыши.
– Не робей, свинопас, – шепнул ему на ухо задиристый Ваен, очевидно, вознамерившись теперь постоянно унижать своего спутника.
Они синхронно сняли сандалии, их оросили прохладной водой, а затем трое под звуки духовых инструментов поднялись по невысоким каменным ступеням. Почтительный поклон, еще один до самой земли, и они вошли в темную прохладу Аникора. Сырость тут же пропитала их шафрановые монашеские одежды, полумрак заволок глаза, а легкие заполнил липкий аромат благовоний. Сводчатые потолки были расписаны яркими красками. В храме было несколько ярусов: обычно брахманы поднимались наверх во время проведения ритуалов. Но паломникам была уготована иная участь. В молельном павильоне зияла огромная яма со скользкими ступенями, напоминавшая обитель смерти. Именно туда, вниз, нужно было уходить троим смельчакам.