В поисках амриты

Орлова Виолетта

Кдан упрямо молчал.

– Я убью тебя, – дурея от бешеной злобы, прорычал Ваен, направляясь в его сторону.

– П-прости, – поспешно пробормотал дрожащий от унижения Кдан, и тот замер, удовлетворенно усмехнувшись. – С шакалами так и надо, иначе совсем разойдутся, – поучительно сказал Ваен Софиру. – Ну так что, шакал, куда собрался?

– Хотел вернуться к тому месту, где мы заходили, – с трудом прохрипел юноша, с беспокойством ощупывая горло. Ему казалось, что нечем дышать. На лбу выступил пот, хоть в подземелье было промозгло.

– Зачем?

– Не знаю. Но мне нужно кое-что проверить.

– Духи свели тебя с ума! – покачал головой Ваен, но больше не стал ему препятствовать. Затравленно

оглядываясь на задиру, Кдан заковылял к лестнице. Никто за ним не пошел. Действительно, зачем ему взбрело в голову возвращаться? Какое-то время он в молчании поднимался, а затем его охватил приступ неконтролируемого бешенства. Ненависть к спутникам была такой силы, что он затрясся. Подумать о чем-нибудь другом. Хорошо, что они не успели слишком далеко уйти. Знакомая сцена пахтанья Молочного океана. Луна, корова, камень, и все остальное в обратном порядке. Прелестные небесные танцовщицы апсары 32 с полуприкрытыми губами и развевающимися одеждами. Кдан нарочно не смотрел на них. Спустя какое-то время своего упрямого продвижения он оказался на том месте, где они недавно начали путь. Юноша остолбенело замер: проход был закрыт монолитной плитой! Кажется, их и не собирались выпускать!

32

Духи облаков или воды, нимфы

Глава 6 где бы ты ни родился и кем бы ты ни был, пепел уравнивает всех

33

В первые минуты страшное отчаяние, сродни безумию, охватило Кдана. Он кинулся к плите и принялся стучать по ней, словно надеясь сдвинуть каменную глыбу с места. Разум совсем отказал ему. Пару раз он со всей силы ударил по стене и слабо застонал, ибо разбил костяшки рук. Засочилась кровь, окропив камень. Совершенно измученный, Кдан упал на колени и принялся покачиваться из стороны в сторону. Перед его воспаленным взором вихрем проносились картинки из прошлого.

33

В Камбодже покойников сжигают в крематориях

Мама решила взять его с собой в горы, а Кдан страшно боялся высоты. Может, если бы не присутствие матери, он бы немедленно ретировался, как трусливый шакал. Но она идет рядом с ним по извилистой тропе с корзиной душистых цветов на голове, а он весело бежит впереди, чувствуя себя настоящим мужчиной. Отважным Арджуной 34 , сыном самого небесного Индры и военным лидером Пандавов 35 . Мальчик при этом никогда не отличался особой смелостью, зато мама была смелой за них двоих.

34

Герой древнеиндийского эпоса «Махабхараты»

35

Пять воинов-братьев

Сцена меняется.

Маленький Кдан неудачно упал, в кровь разбив колени о булыжник. Слезы лились из его глаз нескончаемым потоком, словно вновь пришли времена Ману 36 , когда грянул великий потоп. Бабушка успокаивала его, но безуспешно. И тогда она сказала ему:

– Знаешь,

когда твоей маме было пять лет, она пролила на себя котелок с кипящей водой, где варился рис. Ладони ее покраснели, кожа начала слезать. Надо ли пояснять, что я была в ужасе? Я рыдала от испуга за дочь.

36

Единственный человек, спасенный Вишну от потопа

– А что мама? – спрашивал Кдан с любопытством. Он уже перестал плакать.

– Она принялась меня успокаивать! Пятилетний ребенок стал гладить меня по щеке своими красными обваренными ручками и шептать, что ей совсем не больно.

– Неужели ей правда не было больно? – изумился Кдан. Ему на секунду представилось, что его мама вовсе не человек, а что-то сродни неземным теводам 37 .

Бабушка рассмеялась наивности внука.

37

Ангелы

– Разумеется, ей было больно: ужасно, мучительно! Но она думала в тот момент обо мне, а не о себе. Любовь способна на подобные чудеса самопожертвования.

И Кдан устыдился своей слабости, ибо понял, что бабушка рассказала эту историю не просто так.

Обрывки воспоминаний казались сном – чудесным, беззаботным. А сейчас наступила ужасающая реальность, в которой больше нет мамы. Кдан совершил столько всего дурного, и все ради чего? Чтобы остаться навеки замурованным в погребальном храме?! Их живьем принесли в жертву, а они надеялись на напиток бессмертия.

Что, что мне делать? – бессвязно шептал Кдан в пустоту безликого храма.

Что мне сделать, чтобы спасти тебя, мама?

В первые минуты ему хотелось умереть. Но потом Кдан заставил себя подняться. Он пошел сюда не ради себя. Ему нужно помочь матери. А значит, он будет делать все, от него зависящее, чтобы добиться цели. Пусть даже ему придется собственноручно взбивать Молочный океан.

Удрученный и ослабленный, Кдан поплелся вниз к своим приятелям. Они терпеливо ждали его в том же месте, где он их оставил – в полуосвещенном зале для медитаций. Когда Кдан вошел, они синхронно подняли головы. Лица их выглядели виноватыми.

– Послушай, свинопас, – хриплым голосом начал Ваен, однако, покосившись на Кдана, вздрогнул и пробормотал:

– Ты бледен как луна! И рука твоя в крови…

Кдан угрюмо молчал.

– Прости меня… Я погорячился. Просто ты ударил меня по лицу, и я вспылил. Знаешь же, что голова священна… Я не думал говорить ничего дурного о твоей матери. Обещаю, больше никогда не трону тебя…

– Вы заметили, что перед тем, как отправлять нас, брахман читал молитву? Помните, что это за молитва? – не отвечая на его слова, сухо спросил Кдан.

– Не знаю, я не особо вслушивался. А что?

– Это была заупокойная молитва. Нам не дали оружия. И Аникор неспроста ориентирован на запад. Мы в погребальном храме. И нас принесли в жертву, – отстраненным холодным голосом отчеканил Кдан. – Вход замуровали. Так что даже если мы найдем напиток бессмертия, то уже никогда не сможем выбраться из храма. По крайней мере, из того места, где мы зашли.

– Что ты такое говоришь? – воскликнул обычно спокойный Софир. Парень поднялся на ноги и обхватил голову руками, словно желая уберечь от страшной правды.