В поисках Челограда

Моисеева Ольга Романовна

Глава одиннадцатая

Прежде чем мы ушли с Жужиного хоздвора завтракать – или уже обедать? – случилось поистине радостное событие: я вошёл в плотный контакт с гончей! Это произошло неожиданно, как удар по мозгам. Мысли мои были заняты совсем другим, я почти забыл про неё, когда в сознание внезапно ворвался вихрь собачьей радости – бац! – чудеса случаются! – Васька! – я повернулся к Берендееву, губы мои сами растянулись, казалось, до самых ушей: – наша Аххша пришла! – Аххша?! – просиял Вася. – Она всё-таки нашла нас! – Да-да! она здесь, совсем близко, я отлично её чувствую! Приближается быстро, бежит! Бежит что есть сил, галопом! – Что ещё за Аххша? – насторожился рептилоид. – Скоро увидите! – пообещал я. – Это гончая с секретной базы Дважиса, – тут же разрушил интригу Берендеев и, увидев, как подобрался Жужа, поспешил заверить: – Но вы не волнуйтесь, я знаю её со щенячьего возраста, мы друзья! – Зверь всегда остаётся зверем, – философски заметил Ин. – У меня с ней контакт, так что она ничего вам не сделает! – успокоил я, а потом, не удержавшись, всё же добавил: – Если, конечно, не будет специальной команды. Рептилоид бросил на меня недобрый взгляд, но ничего не сказал, отправившись помогать Антону. Тот уже извлёк из наших сумок последние заветренные кусочки “зайцев”, засохшие “морковки” и выложил всё это на стол, который мы, вместе с парой длинных топчанов-лавок, вытащили из бункера, решив принимать пищу на свежем воздухе. Глянув на наши жалкие остатки продуктов, Жужа фыркнул и отправился в своё подземелье, откуда принёс вяленое мясо, большую миску тушёных овощей с собственного огорода и что-то типа рагу – из птицы ухшш. К горячему Жужа присовокупил большую, плотную и толстую, тёмно-розовую лепёшку с ароматом лесных орехов. Вася тем временем пошёл навстречу Аххше в указанном мной направлении, но не успел дойти до деревьев, как гончая вылетела из леса. Разогнавшись, она, в универсальной собачьей манере, прыгнула прямо на Васю и, опрокинув его навзничь, принялась тыкаться мордой ему в лицо и шею, пока он, хохоча, пытался завалить гончую на бок. Сполна насладившись общением с хозяином, Аххша по очереди подошла ко мне и Антону – мы оба погладили её и, скормив по кусочку мясца со стола, заверили, что тоже очень скучали. Невзирая на наш контакт, во время которого я обозначил Жужу как союзника, гончая отнеслась к нему с большим подозрением и подходить не стала, предпочитая держаться на расстоянии, как можно ближе к Васе. Могло показаться, что она ищет у Берендеева защиты, но на самом деле – я считывал это во время контакта – всё было с точностью до наоборот: Аххша охраняла хозяина, готовая, в случае чего, закрыть его своим телом от импульса. Не помогли даже выданные Жужей нижние части всех четырёх “птичьих” лап, их головы, зачатки крыльев и кости с остатками мяса: сожрав угощение, гончая продолжала следить за каждым движением Ина. Её настороженность напомнила мне о синих грибах – давненько я их не ел, надо бы срочно восполнить пробел… Но это после обеда. А пока… – Дважис сказал, что ты, уважаемый Жужишишвас, можешь помочь нам выбраться с Хуррхши на Землю, – мягко напомнил я, когда голод был утолён, и все мы дружно и искренне похвалили стряпню рептилоида. Особенно лепёшку, которую мы, истосковавшись по хлебу, слопали мгновенно и без остатка. Услышав про Землю, ребята застыли, пожирая глазами Ина, пока тот задумчиво почёсывал ногой ухо. – Прямой переход с Хуррхши на Землю я открыть не могу, – наконец сказал он. – Но есть отдельный, ведущий на Шуржешиш, портал, устроенный Дважисом для моего переселения. Сын хотел его уничтожить, ради моей безопасности, но мне казалось, что этот шаг окончательно воткнёт рог в мою миссию. А я, невзирая ни на что, надеялся когда-нибудь её выполнить. Может быть, с помощью сына, когда он продлит своё разумное существование, и у меня будет достаточно лет в запасе, чтобы убедить его действовать так, как завещали предки-призраки. Поэтому я настоял на простой консервации перехода до лучших времён. Возможно, эти лучшие времена настали? – он улыбнулся, вытянув трубочкой рот. – Шуржешиш, это, конечно, хорошо, но нам-то на Землю надо! – гнул я свою линию. – И прямой переход туда есть, потому что я на Хуррхшу прямо из интерната попал. Я всё отлично помню: Ишсас разбудил меня и приказал собираться в Челоград. Сказал, что оптимизацию он уже сделал, пока я спал. Тогда же он, кстати, и сопряжитель мне внедрил, только я ещё об этом не знал. Затем Ишсас шлёпнул кляксу на стену, открыл портал и силой забросил меня в переход, откуда я вывалился прямо на секретную базу, в комнату Дважиса. – И что? – Жужа вытянул шею. – Почему ты уверен, что это было на Хуррхше? Тебя пустили погулять по окрестностям? – Нет, – вынужден был признать я. – Дважису стало плохо, я бросился ему на помощь и меня вырубили. – На помощь? – глаза Ина повернулись от удивления. – И что же ты мог для него сделать? – Да не знаю… он протянул ко мне руки, вот я и… Ну, то есть, теперь-то я понимаю, чего он от меня, аномального, хотел получить, но тогда… Тогда всё инстинктивно вышло. – Хороший инстинкт, – прищурился Жужа. – Жаль, у Инов такой отсутствует… ну, да не будем отвлекаться… Ты сказал, тебя вырубили. – Да, и я очнулся в вольере… Ты что, хочешь сказать, комната Дважиса могла быть на Шуржешише? – А почему нет? – Думашь, пока я был без сознания, меня перенесли через переход? – Точно не знаю, но в любом случае, нет никакой гарантии, что на базе есть работающий переход на Землю. – Переход на секретной базе? – встрял Антон, глядя на меня с изумлением. – Ты что, хочешь туда вернуться? К убийцам?! Мы еле ноги от них унесли! – Но унесли же! Значит, можно и обратно незаметно пробраться… – Да ты совсем спятил! Ну уж нет, я туда не пойду! – замотал головой Величко. – Плохая идея, – поддержал его Вася. – Я бы тоже не хотел туда возвращаться. – А чего? Чего тогда вы хотите?! Думаете, переться на Шуржешиш – лучше? Вася взял кусочек вяленого мяса и принялся его молча жевать. Антон стал задумчиво барабанить пальцами по столу. Оба явно не торопились с ответом. – На Шуржешише точно есть рабочие переходы на Землю, – вкрадчиво произнёс Жужа. – Да как мы их найдём на чужой планете?! И как будем скрываться от Инов? – С чего начать, я знаю, а дальше уж как получится, – решительно заявил рептилоид. – Будем решать на месте! – Будем решать? Ты… – Да, я иду с вами! – перебил меня Ин. – Переход ведёт прямо в мой дом на Шуржешише, так что разберёмся. – Разве твой дом не сгорел? – удивился я. – Или твоя якобы смерть на пожаре в другом месте случилась? – Нет, в доме. Но сгорел он не весь. Подвал, и в частности та комната, где есть замаскированный и законсервированный портал на Хуррхшу, осталась цела. – Жужа вновь склонил голову на бок и подпёр её левой ногой, укороченный кривой палец снова бросился мне в глаза. – Ну, должна была остаться… Я это, сами понимаете, не проверял, но если бы переход обнаружили, мои враги, наверняка, были бы уже на Хуррхше и, прочесав местность возле портала, обнаружили это убежище, – он выпрямился, махнув клешнёй в сторону бункера. – Сколько ты уже здесь? – спросил Антон. – Год примерно, может чуть больше… – Год? А чей? Хуррхшский? – внезапно стал допытываться Величко, не очень понятно зачем. – То есть время оборота этой планеты вокруг местного солнца? И каково оно, интересно? – Год – Шуржешишский. Он чуть больше и вашего земного, и местного. Но не настолько, чтоб заморачиваться. То же касается и суток: на Шуржешише они на сорок минут длиннее, а на Хуррхше на тринадцать минут короче, чем на Земле, так что не стоит по этому поводу париться. – Да считай, Тош, это наш обычный земной год, – предложил я. – Так будет проще. – Ладно, понятно, – кивнул Величко. – Достаточный срок… – Вот-вот, я тоже так считаю, – согласился Жужа. – Нашли бы уже, если б чего заподозрили. Но мой дорогой Ш… Дважис провернул дело отлично, и все уверены, что я умер. – Жужа ухмыльнулся, покачав слегка дефектной клешнёй на левой ноге. – Не зря я ради этого даже частью тела пожертвовал. – Отрезали себе палец, чтобы на месте пожара обнаружили именно ваш генетический материал?! – догадался Вася. – Ага, и Дважис его очень ловко подбросил! Не знаю уж, чей труп он спалил в моём доме, но после анализа единственного сохранившегося фрагмента плоти, все решили, что это я… Конечно, без соответствующих медпроцедур – а где их тут, в глуши, возьмёшь? – мой новый палец вырос уродским, ну, да и пусть! Жизнь-то дороже… – И тем не менее ты собираешься ею снова рискнуть! Почему? – спросил я. – Дважис! Я должен сделать это ради него. – Хочешь его клонировать? – Антон поднял бровь. – Для этого тебе надо на Шуржешиш? – Да, было бы здорово! но не это главное… – А что ж тогда? – То, что Дважис просил вам помочь! Признаюсь честно, не сразу я вам поверил, думал, указатель украден, а вы мне врёте, подвоха всё ждал какого-то! Не знал, что и думать, но ясно было одно: с сыном случилась беда, иначе он нашёл бы способ ко мне выбраться. Хотя бы на минутку, как в тот раз, когда он отдал мне это! – Жужа извлёк из складок одежды комочек, похожий на давно выплюнутую и засохшую жвачку. – Знаете, что это такое? – Мы покачали головами, и тогда он сунул странный комок прямо мне в нос: – Это тот самый геноключ, Пегов! Дважис подозревал, что в группе назревает раскол и измена, поэтому отдал его мне. “Ненадолго”, – сказал он, но так больше и не пришёл. А ты жив, в итоге, остался. Знал бы Ишсас, где открывалка твоих мозгов, давно бы уже засунул тебя в перегонщик и высосал! Я тупо хлопал глазами, пялясь на эту “жвачку”, не зная, что и сказать. Лежавшая у Васиных ног Аххша настороженно подняла голову. Не стоит так нервничать: я слишком давно здесь, чтобы какой-то чёртов геноключ, даже вставленный в перегонщик, смог выгнать меня и причинить тебе вред – мы с тобой переросли это много дней назад, и теперь мы неразделимы. По спине пробежали мурашки от страха и облегчения одновременно – невероятный коктейль, который странным образом меня успокоил. Аххша опустила морду на лапы и прикрыла глаза. –

Поздно, – обронил я и, заметив, как вытянулась от любопытства Жужина шея, добавил, глядя на “засохшую жвачку”: – Эта штука уже на меня не подействует. – Вот бы заняться изучением твоей ЦНС! – рептилоид спрятал геноключ обратно в складки одежды. – Вплотную. Ох, как было бы интересно! Ну уж нет! Я больше этого не позволю. – Не отвлекайтесь, – усмехнулся я. – Вы же не для этого с нами идёте, верно? – Верно. Я иду из-за сына. – Жужа надвинул лоб на глаза – помрачнел, типа, посерьёзнел. – Вы просто не понимаете… Когда сброс подступает, у Ина остаётся только одно желание: убежать самому! Как можно дальше от всех, скрыться, пока не прикончили… или ещё что похуже не сотворили. И если Дважис сумел преодолеть своё состояние и выпустить вас, значит, считал это чрезвычайно, исключительно важным! И хотел, чтобы я вам помог – ведь не зря же он отдал вам указатель!.. Да и вообще… Он умолк, клешни дрогнули, глаза потемнели и изменились так, будто он смотрел куда-то в глубину себя. Похоже, ему просто надо было собраться с мыслями и излить всё, что скопилось на душе за время вынужденного отшельничества. Я окинул взглядом друзей: они тоже поняли, что рептилоиду надо выговориться, и притихли. – Целый год… – спустя, наверное, целую минуту, проговорил наконец Жужа, – да уже даже больше, чем год… я живу здесь, словно червь в последней капле воды под палящим солнцем! – Голос его стал громче, в нём послышалась горечь. – Извиваюсь, пока она сохнет, неотвратимо приближая развязку. Жду, когда предкам-призракам надоест моё тупое бездействие и они вернут меня в состояние сброса… как вдруг – вы! С известием, что сын сбросился… ну, я и не выдержал, пеноглотатель несчастный! Достал-таки из заначки кзаххшей, разморозил и… В общем, сорвался я, рог мне в задницу, хотел только немного стресс снять, а вышло… ну, да вы сами видели, незачем говорить. – Он глубоко вдохнул и со свистом выпустил воздух через сжатые зубы. – Вы могли сделать со мной что угодно: обворовать мой дом, найти геноключ, зарезать меня или просто сбежать и всё разнести тут, к червям… Но вы ничего плохого не сделали! Вы даже домой меня привезли, так что… – Мы вам не враги, – закончил за него Вася. – Да, теперь я в это верю, – подтвердил Жужа. – И помогу. Расконсервирую переход и отправлюсь с вами на Шуржешиш. Несмотря на то, что я для всех мёртв, моих сторонников там сейчас наверняка стало только ещё больше, чем раньше. – Почему? – не понял Берендеев. – Да потому что новые сбросы Первичных воткнули рог в шансы других на очищение. Пока все думали, что аномалия спасает раз и навсегда, они могли на что-то рассчитывать, но теперь, когда Первичные поняли, что им надо регулярно, раз в тридцать лет (а то и чаще – кто знает?), гробить аномального, Вторичных к перегонщикам уже никогда не подпустят, ведь самим иначе не хватит! А уж про Третичных, которых за это время только прибавилось, и говорить нечего. Вот почему число моих сторонников возросло. Для многих, кому раньше не нравилось то, что я проповедовал, теперь новый способ бытия это – единственный способ не превратиться в чудовище. – Ну почему же единственный? – усмехнулся Величко. – Есть и другой вариант: отнять у Первичных власть, например. Поубивать их всех и забрать аномальных себе. – Бунт Вторичных? – Жужа почесал подбородок. – Это возможно, но… я не уверен, что у них получится. Первичные всё подгребли под себя: ресурсы, блага, технологии, в том числе и клонирование, банк кописетов… найдутся ли такие толковые и решительные Вторичные, чтобы возглавить восстание? Вопрос!.. Впрочем, чего гадать, когда можно пойти на Шуржешиш и всё выяснить. Я постараюсь там кое с кем связаться, и, возможно, те, кто меня поддерживает, помогут вам по-тихому переправиться на Землю, а мне клонировать Дважиса и разузнать, что конкретно предпринимают мои сторонники, ну, а там уж… – Как Бог даст, – снова продолжил за него Вася. Похоже, договаривать за рептилоида скоро войдёт у Берендеева в привычку. Наверное, это и называется: спелись. – Да! Хватит мне тут отсиживаться, пора уже снова делом заняться, – Ин встал и, окинув взглядом свой бункер, посмотрел в сторону хоздвора: – Вот только… Что с огородом-то делать?.. Ведь никому не известно, когда я вернусь. Так бросить? А живность? Без кормёжки и ухода ухшш погибнут, даже если их выпустить. Забить, что ли, придётся? – А вы вернётесь? – спросил Берендеев. – Или будете там, на Шуржешише, революцию возглавлять? – Возглавлять революцию? – Жужа прищурился. – Я?! О, это вряд ли… Это, скорее, дело для Дважиса… Тем более что после клонирования он станет Третичным – лидер из своих! Не то что я – я ведь фактически Первичный, из высшей касты, – какой же из меня вождь? Нет, я – идеолог. Учёный и проповедник! Я не умею свергать власть, но могу помочь в реализации нового способа бытия, у меня вообще-то даже есть представление, как это устроить. Но для этого мне нужен доступ к лабораториям, материалам и технологиям. – Так вы вернётесь? – терпеливо повторил свой вопрос Вася. – Почему ты спрашиваешь? – с подозрением осведомился Величко. – Просто… – Берендеев ласково погладил гончую. – Ну, вот Аххша! Как я её тут одну оставлю? С собой забирать? И что? Там же у вас секретная миссия, она будет мешать. Да и потом… ну, не на Землю же мне её тащить? Пропадёт она там, с такой-то внешностью и парализующим ядом! убьют со страху… или отберут у меня и в каком-нибудь научном зверинце замучают! – Аххша приподнялась, положив передние лапы ему на грудь, и заглянула хозяину прямо в глаза – он улыбнулся и чмокнул её в нос. Она понимает, хоть ты и не передаешь ей сейчас ничего, она отлично понимает смысл сказанных слов! – Подожди, – Антон воззрился на Васю с изумлением. – Ты что же?.. нет, я не понимаю! Ты не хочешь возвращаться домой, на Землю?! – Домой? Мой дом был у Дважиса! Меня вырастили на Шуржешише, и я сразу был взрослым, хоть и тупым, жил там лет двадцать, а потом мне подняли интеллект и забрали сюда, на секретную базу, а Земля… – Берендеев пожал плечами и стал ласково трепать гончую за щёки, чуть ли не залезая в пасть, полную длинных и острых зубов. – Что она мне? Ни родственников, ни друзей, всё чужое… – Охренеть! – почти беззвучно произнёс потрясённый Величко. Жужа, догадавшись, к чему клонит Вася, разулыбался, вытянув трубочкой рот, а я молчал, не в силах бороться с тяжёлым камнем тоски: так навалился на грудь, что дышать стало трудно. – В общем, я могу тут, на хозяйстве, остаться, если, конечно, вы, Жужишишвас, не против, – подвёл закономерный итог своим рассуждениям Вася. – Я этим на Шуржешише много лет занимался, знаю, что надо делать и как с животными управляться. – Разумеется, я не против! – довольно прищурился рептилоид, задрав подбородок чуть ли не до небес. Глаза он, однако, скосил на Аххшу: радовался, видимо, что ему не придётся иметь с ней дело. – Я буду ждать, пока у вас всё там решится, – кивнул ему Берендеев. – И… ну, переход ведь останется, верно? И вы же навестите меня, когда сможете? Может быть, вместе с Дважисом? – Мы постараемся! – даже сквозь шипяще-свистящий акцент было слышно, как дрогнул у Жужи голос. – Отлично! – Вася повернулся к нам с Антоном: – Ребят, вы меня… – Ох, Васька!.. – я бросился к нему и крепко обнял, чуть на наступив Аххше на лапу, гончая резво отпрыгнула и осталась стоять в отдалении. – Это неправильно! – хмуро заявил Величко, глядя в землю. – Я не согласен, так не… – Тоша! – Берендеев налетел на него вихрем и, не дав договорить, сжал в объятиях. – Отвали, – негромко и беззлобно пробурчал Антон, вяло высвобождаясь из дружеских рук. – Пойдём! – Жужа бесцеремонно вклинился в наш кружок, схватил Васю за руку и потянул за собой. – Мне надо немедленно всё тебе показать!

*

На расконсервацию перехода, подготовку к походу и передачу хозяйства у Ина ушёл остаток этого дня и весь следующий. За это время мы с Антоном выстирали и высушили на солнце смену одежды, заготовили с собой еды и воды. Я наелся синих грибов и потом набрал столько, что после удаления из них лишней влаги в Жужиной печке, они едва поместились в пакет. Пока был в лесу, Аххша несколько раз прибегала ко мне и крутилась под ногами: чувствовала, что скоро наш, ставший уже таким привычным и приятным, контакт оборвётся, и, по всей видимости, собиралась по мне скучать. Говорить Васе об этом я не стал, но с гончей немного поиграл, повалялся среди пуховых лиан в шуточной борьбе, а потом сказал ей на ухо: “Мы с тобой одной крови – ты и я!”. Гончая тут же ткнулась мне мордой в шею, издав тихий звук согласия: она прекрасно всё поняла, хоть и не читала никогда Киплинга. Когда я вернулся к бункеру, Величко уже отыскал и заточил нож Дважиса, а мне посоветовал позаимствовать у рептилоида ещё один, что я и сделал, так что теперь у каждого из нас было своё холодное оружие. А чуть позже нас ждал сюрприз: Жужа показал помещение, о существовании которого мы и не догадывались, несмотря на то, что весь бункер исходили уже вдоль и поперёк. Ин провёл нас в дальний конец подземелья, где нажал на маленькую кляксочку, тщательно замаскированную под каменную неровность пещеры: рептилоиды любили отделывать помещения, чтобы они выглядели как норы или другие природные полости. – Я тут не только огородом и разведением живности занимался, – сообщил Жужа, когда часть “каменной” стены отъехала в сторону, открывая хорошо освещённую комнату с гладкими стенами, большим столом посередине, стеллажами и шкафами, на которых располагалось типичное для Инов кляксоподобное оборудование. – А ещё и наукой. Я её никогда не бросал!.. спасибо сыну, он мне постоянно задачи и материалы для исследований подкидывал… Большая часть ценного, конечно, тут, – рептилоид постучал себя всеми четырьмя пальцами по макушке, – но, помимо идей и знаний, нам надо взять кое-что и для немедленного практического использования. – Он достал с полки круглую коробку, открыл и – я уже автоматически считывал его непохожую на человеческую мимику – счастливо улыбнулся: – О! да тут целых пять штук, а я уж и забыл, сколько именно их, в итоге, Дважис мне притащил. Прекрасно! – Жужа извлёк из коробочки переливавшуюся разными цветами полусферу, размером примерно с половинку апельсина. Я заметил, как на её плоской части что-то шевелится и мне сразу стало не по себе. – Что это? – нахмурился Антон. – Сейчас продемонстрирую! Для включения и выключения её надо слегка сдавить. Жужа показал как именно, потом приложил активированную полусферу к верхней части своей спины, и я сразу же понял, где сталкивался с этим устройством. – Линза невидимости! – воскликнул я. – Ух ты! – восхитился Вася. – Невидимость, точно! – Да! – кивнул я. – Такие же штуки были на боевых летунах с базы и на Заглоте. Жушишишвас, а вы не могли бы подвигаться? Пожалуйста! – А-а, я знаю, чего ты добиваешься! – недовольно прошипел из пустоты Ин. – И что? – рассмеялся я. – Недостатки знать тоже необходимо, это ведь спасёт нас от опасных ошибок, разве нет? – Да, – пробурчал Ин. – Согласен. Он стал быстро прохаживаться туда-сюда вдоль одной из стен. – Смотрите внимательно! – велел я друзьям. – Видите? – Ага! – откликнулся Вася. – Бегущие выпуклости! – Да-да, гигантская лупа как будто, – подтвердил Антон. – Ходит вперёд-назад, прямо перед стеллажами. – Ладно! – Ин остановился и отлепил со спины полусферу, вновь сделавшись видимым. – Полагаю, смысл твоего урока, Пегов, всем ясен: почуяв опасность обнаружения, надо немедленно замереть. – Верно! – одобрил я. – А вообще штука, конечно, классная, будет нам очень полезна. Вы это здорово придумали! – Ну, изобретение-то не моё, я только пользовался, когда мы ещё скрытно вас, человеков, исследовали, – небрежным тоном признался рептилоид, чтобы тут же, лучась самодовольством, пояснить: – Дважис был разработчиком, он мне сюда их и притащил – всё боялся: вдруг номер с гибелью при пожаре не пройдёт, и мне придётся снова исчезать и прятаться. Так вот он обо мне заботился! – Да кто бы, блин, сомневался! – улыбнулся я, подумав, что Дважис и его группа, похоже, всё, что только можно, сюда с Шуржешиша упёрли, даже животных и слуг прихватить умудрились. – Отличный парень твой сын, Жужишишвас! – Благодарю, – с достоинством прошелестел Ин, выдавая каждому по полусфере. – Давайте скорее проверим, как они все работают. Я провёл по гладкой стороне линзы и сразу почувствовал, как пальцы мягко, но настойчиво щупает множество микроусиков. Так вот, значит, как она закрепляется! Немного помедлив, я посадил устройство себе на загривок, и усики защекотали тело, проникнув прямо сквозь ткань рубашки – ощущение было не из приятных, но быстро прошло, стоило только линзе прилипнуть к коже. – С моей что-то не то! – сквозь пробегавшие волны невидимости, которые тут же сменялись нормальным светоотражением, пожаловался Вася. – Да, глючная! – подтвердил я. – Зато для дискотеки хорошо подойдёт! – хохотнул Антон, пришпандоривая свою полусферу. – Вуаля! – раздался его голос из пустоты. – Работает, вроде! Сейчас пройдусь… Чёрт! Лабораторный стол дрогнул, и Величко вдруг снова стал видимым. – Наткнулся сдуру! – констатировал он и, треснув рукой себе по загривку, опять исчез. – Вот зараза! – он проявился снова, держась за стеллаж. – Стоит только до чего-то дотронуться, как она отключается, но если стукнуть, работает, – он ударил по устройству и снова пропал. – Нет, это не годится! – подскочивший к нему Жужа сорвал у Антона одно устройство и прилепил на его место другое. – А тебе линза вообще ни к чему, – обратился он к Васе, на котором продолжали то и дело расцветать пятна видимости. – Ну да, – грустно согласился тот, отцепляя полусферу и протягивая её рептилоиду. – О, а эта отлично работает! – возвестил невидимый Величко, лупя по столу так, что закреплённое на нём химическое оборудование протестующе звякало. – Эй-эй, прекрати мебель ломать! – возмущённо прошипел Ин. – С моей всё в порядке! – объявил я, завершив испытания, в процессе которых ходил, приседал и подпрыгивал, стараясь ничего не задеть невидимой ногой или локтем. А когда у Антона возникли проблемы от контактов с предметами, стал хватать со стеллажей всё, что плохо лежало, и вдруг наткнулся на странную прозрачную баночку. Она была закрыта крышкой с дырочками, и наполовину заполнена рыжей пористой массой, в которой извивались крошечные создания размером со спичечную головку. – Всё, хватит, не то вы мне всю лабораторию разнесёте! – гаркнул Жужа. – Проверка закончена. Отцепляйте линзы, выключайте и держите где-нибудь у себя. А эти пусть тут, у Васи, останутся, – он положил дефектные линзы обратно в коробку и убрал её в ящик стола. Отлепив свободной рукой полусферу, я выключил её и сунул в карман, продолжая рассматривать “микрочервячков” в заточении, как вдруг они все разом выпрыгнули из губчатой массы и распластались на стеклянной стенке, распустив тончайшие – тоньше волоса и заметные только из-за своего металлического блеска – длинные… щупальца? Тельца созданий при этом настолько уменьшились, что стали похожи на точку, поставленную на стекле чёрной гелевой ручкой. В голове у меня слегка зашумело. – Что это такое? – я повернулся к Жуже. – А ну поставь на место, хватаешь всё подряд, рог тебе в задницу! – скороговоркой рявкнул тот, и вдруг замер, глядя на прилипших к стеклу существ: – Погоди-ка! Это… это они сами так сделали? Когда? – Да вот только что! Как в руки взял, так и прыгнули… – Очень интересно… – он взял у меня баночку и отошёл к Васе. – Ой, кто это? – удивлённо воскликнул Берендеев. – Ух ты! С такого расстояния мне было не видно, что происходит, но за стеклом вроде бы что-то блеснуло, и шум в голове пропал. – Что они там делают? – осведомился я. – Кто, клопики? – уточнил Вася и я кивнул. – Собрались в комочки и в рыжую фигню залезли. – Это не клопики, дуралей! – пробормотал Жужа. – Сами вы… – обиделся Берендеев, но заканчивать фразу не стал. Любопытные крошки, такие говорливые, я почти установил с ними контакт! – В баночке – переводчики! – догадался я. – Такие же симбионты-переводчики, как тот, которого вы водичкой поили… – Что-о? – глаза Жужи повернулись почти вертикально. – Ага, было такое дело! – безжалостно и с явным удовольствием подтвердил Антон. – Воды прямо в ухо себе плеснули, когда наркожучками злоупотребили! Ну, казахшами этими вашими… – Кзаххшами, – мрачно поправил Ин, про воду для симбионта он явно не помнил, рот его растянулся в тонкую горизонтальную линию – возможно, так отражался стыд? – Так я прав насчёт клопиков в баночке? – я улыбнулся Васе. – Это и правда симбионты-переводчики? – Да, – Жужа быстро направился в мою сторону и “микрочервячки” снова выпрыгнули из рыжей губки и прилипли к стеклу. Привет-привет, дорогуши! Хотите вырваться из заточения и жить полной жизнью на вольных просторах хозяйских извилин? – Они реагируют на сигнал сопряжителя, хотят наладить с ним постоянный контакт. – И что тогда? – Васины брови взлетели вверх. – Ты будешь понимать язык Инов? Сможешь на нём разговаривать? – Понимать точно будет, а разговаривать если и сможет, то со зверским акцентом, – прошелестел Жужа. – Наверное, гораздо хуже, чем у меня, когда я объясняюсь на русском. Речевые аппараты у нас сильно разные. – А он к человеку прямо через ухо может залезть? – поинтересовался Берендеев. – Да вы все тут совсем очумели, что ли?! – возмущённо вскричал Антон. – Собираетесь запустить одну из этих тварей Лёшке в голову? Вы серьёзно? – Так у меня в голове всё равно уже сидит нечто… неописуемое! – пожал я плечами. – Причём куда как более могучее, чем этот маленький симбионт. Верно! И надо сказать, мне крайне тяжело и непросто переводить иновские мысли в удобоваримую для человека форму – мучаюсь будь здоров, прежде чем удаётся хотя бы небольшой фрагмент воспоминаний обработать, а уж о синхронном переводе нечего и мечтать!.. – Вот оно-то, это могучее, кукуху тебе и сдвинуло! – безапелляционным тоном заключил Величко. Несправедливая и никак не подтверждённая фактами инсинуация! к оглавлению

Часть четвёртая. О чём мечтаешь, Шуржешиш?

Глава двенадцатая

Внедрение переводчика оказалось делом нелёгким: я целый час, наверное, вместо слов нёс какую-то ахинею и издавал животные звуки. Потом замолчал, но принялся дрожать и дёргаться, как припадочный, и дважды упал, больно стукнувшись копчиком и плечом, когда симбионт ухитрился проникнуть своими усиками-щупальцами в мой мозжечок. Антон в это время бесился и орал, что я, оболваненный проклятыми инопланетными вторженцами, совсем, на хрен, спятил, утратив не только рассудок, но даже инстинкт самосохранения. А Жужа поставил меня на ноги и, прижав к себе, удерживал в вертикальном положении, следя, чтобы я не слишком сильно мотал головой. Вася же просто забился в угол и сидел на полу, в обнимку с Аххшей, бормоча не то молитву, не то какие-то заклинания. К счастью, продолжалось это недолго: сопряжитель сумел-таки взять мозговую “козявку” под контроль и помог ей сориентироваться в чужом, непривычном окружении. Наладив собственное питание без вреда для моего мозгового вещества, симбионт наконец-то правильно распустил свои усики-ниточки в нужных, ответственных за речь, областях. Я высвободился из железных объятий рептилоида и, обессиленный, плюхнулся на топчан. В голове шумело, в ушах пищало, но сопряжитель уверял, что это просто переходный период, который скоро закончится. Жужа произнёс несколько шипяще-свистящих звуков, и я как-то понял: он спрашивает меня о самочувствии, но определить отдельные слова и уж тем более ответить на иновском языке – не смог. Буркнул, в итоге, по-русски, что в норме, и, махнув на всё рукой, завалился на боковую. Время было детское, но это не помешало мне отключиться и беспробудно проспать весь вечер и ночь. Растолкали меня только к завтраку. В голове больше не шумело: за ночь симбионт окончательно обустроился и хорошо законтачился с сопряжителем. Жужа спросил, как спалось, я ответил – отлично, и только когда Ин передразнил меня и расхохотался, сообразил, что мы разговариваем на языке Инов. “Ужасное произношение! – посетовал Ин, по-змеиному водя шеей. – Ещё хуже, чем я думал”. А вскоре выяснилось, что многие слова я вообще не могу выговорить, потому что они выходят за пределы диапазона звуков, которые может произвести человеческий речевой аппарат. Зато понимал я всё преотлично, благодаря повышенной остроте слуха – её, как и улучшенное обоняние, сопряжитель перенял в своё время у Аххши, но пускал в ход, только если возникала такая необходимость. Например, когда надо найти синие грибы – я делал это по запаху, или чтобы засечь приближение опасности, а теперь вот ещё для понимания иновской речи. В остальное, спокойное, время сопряжитель старался опустить порог до обычного уровня, иначе мне было бы трудно общаться с друзьями и вести себя, как нормальный, уравновешенный человек. В общем, отныне я мог прекрасно воспринимать всё, что говорили друг другу Ины, но самому вести с ними беседы оказалось проблематичным… Ну, да и фиг с ним! – решил я. Уж объяснюсь как-нибудь, если прижарит: скажу, что смогу, а остальное – жестами, или пусть так догадаются. Есть ещё одно, довольно неожиданное и весьма досадное последствие внедрения симбионта: он, говоря метафорически, так перетянул на себя лингвистическое одеяло, что я лишился возможности перерабатывать считанную во время контакта с Инами инфу в удобоваримый для человека вид. Не будет больше ни сорванных прямо с поверхности мыслей, ни уж тем более расшифровки чужих воспоминаний, прости! Ух ты! Какой неприятный сюрприз! Обидно… Однако жизнь в интернате научила меня не зацикливаться на том, с чем я не могу ничего поделать. Можно считать это расплатой за мгновенное(!) понимание чужой – я бы даже сказал, глубоко чуждой! – речи. Тебе больше не надо, для получения информации, хватать или кусать Инов, достаточно просто услышать их разговор. К тому же связь с не владеющими речью животными никак не изменилась! Ладно, буду считать, что приобрёл больше, чем потерял! “Говорю по-иночьи я, конечно, фигово, зато подслушивать могу без всяких ограничений!” – похвастался я Антону. Убедившись, что “жертва вторженцев” пришла в норму, он, наконец, расслабился и заметно повеселел: ценил, значит, меня, хоть и обзывал иногда сопляком или малолеткой. Да уж, мы тут, на Хуррхше, через многое вместе прошли, и мне он тоже стал как родной… А ещё мы оба были людьми – это же всяко лучше, чем остаться один на один с рептилоидом! Эх, жаль Васи с нами рядом не будет! Но что поделать: таков его странный – или, наоборот, как раз даже очень логичный? – выбор. “Надеюсь, мы ещё свидимся!” – сказал он и улыбнулся, но одними губами: глаза оставались грустными. Да, Вася, я тоже очень на это надеюсь! К переходу он с нами не пошёл, руководствуясь известным принципом: долгие проводы – лишние слёзы. Аххша осталась с хозяином, но провожала меня мысленно: контакт сохранялся, и я всю дорогу чувствовал её присутствие, приправленное тоской неизбежного расставания, словно прозрачный утренний воздух – белым ночным туманом. Простившись с Берендеевым возле бункера, мы зашагали в разные стороны: он – к хоздвору и огороду, Антон и я – к лужайке, где, три дня назад слушали откровения о пределе разумного существования Инов, сбросах и потрошении аномальных, пока наш просветитель, в одну рептилоидную харю, злоупотреблял кзахшами. Миновав, следом за Жужей, это знаковое место, мы шли примерно час, прежде чем увидели ту самую, закрытую решёткой, яму, куда забросил нас пробой указателя, а от неё до портала уже оказалось рукой подать. Минут через пятнадцать быстрым шагом, Жужа остановился. – Пришли! – объявил он. – Откроем переход здесь. Он вынул из складок одежды небольшую “цементную” кляксу – она раньше хранилась у него в бункере, в маленькой холодной кладовке возле кухни, среди ящиков со всяческими съестными запасами и заготовками. Позавчера Жужа кляксу достал и надолго заперся в своей лаборатории, а когда вышел, заявил, что сумел привести портал в рабочее состояние, но переход может быть открыт только в одном, определённом, секторе леса. Рептилоид аккуратно прилепил кляксу к стволу дерева, маскируя среди коры так, что сразу и не заметишь. Связь с Аххшей к тому времени заметно ослабела, и у меня неприятно потянуло в груди: да, я тоже буду скучать по тебе, собака инопланетная! И, конечно, по Васе! – Готовы? – спросил Ин, поправляя два больших вещмешка, притороченных к середине его тела какой-то замысловатой рептилоидной упряжью. Мы с Антоном молча кивнули, тоже проверив поклажу: Величко нёс рюкзак, а я – надетую на плечо сумку и ещё объёмный, увесистый пакет с нашей плетёной палаткой-подстилкой – взял её по собственному почину, невзирая на неудобство и подколки друзей. Жужа запустил пальцы в кляксу, и в воздухе, прямо перед нами, замерцало, стремительно расширяясь, пятно серой мути. А ведь где-то ещё лежит усыплённый Мотя! – вспомнил вдруг я, следя, как скрывается в портале рептилоид. – Скорее всего здесь, на Хуррхше, – секретная база большая, а мы только в паре помещений были, не считая технических коридоров. Я постараюсь вернуться сюда, Аххша! – подумал я, наблюдая за исчезновением Антона в серой мути, потом сам шагнул в переход, и связь с гончей оборвалась.

*

Подземное помещение, куда мы попали, выйдя из перехода, действительно не пострадало, в нём было тихо и до сих пор ощутимо пованивало гарью. Окна отсутствовали, и нам туго пришлось бы в царившей здесь непроницаемой тьме, если бы Жужа не догадался взять с собой фонарик. Из мебели здесь был только небольшой стол, на который мы с Величко положили рюкзак и сумку, и длинный топчан вдоль одной из стен. Тут же, посередине стола, на кляксе-подставке стоял шар – оказалось, это автономный светильник. Рептилоид ковырнул в кляксе пальцем, и он озарил комнату неярким мягким светом. На мой вопрос, насколько хватит запасённой в светильнике энергии, Ин ответил, что уж точно не меньше, чем на год непрерывной работы. – Похоже, оставшееся от вашего дома пепелище так никто и не разгрёб, – потянув носом воздух, предположил Антон. – Скорее всего, – нисколько не удивившись, согласился Жужа, убирая фонарик и сбрасывая свои вещмешки на топчан. – Кому это надо? Здесь, в Зжихссе, Инам сейчас совсем не до этого. – Зжихсс – это город? – уточнил Антон. – Да, причём крупный и очень продвинутый технологически, потому что здесь расположено множество исследовательских центров, научно-производственных объединений и комплексов. – Наукоград? – предположил я. – Целое скопление наукоградов! – в голосе Жужи сквозила гордость. – Поэтому я бы сказал, что Зжихсс – научная столица Шуржешиша, где живут и работают самые блистательные учёные. – Такие, как вы, – улыбнулся я. – Такие, как я! – без ложной скромности согласился Ин. – И как Дважис. – И что, даже в этой великой научной столице, никому не нужны свободные площади? – изогнул бровь Антон. – Не так много осталось народу, – вспомнив брошенную атмосферную установку на так и не заселённой Хуррхше, проронил я. – Верно! – покачал шеей Жужа. – С тех пор, как мы стали бессмертными и бесплодными, количество Инов не увеличивалось, а уж за последние полвека так и вообще сильно уменьшилось. – Ну да, сбросы! – кивнул Антон. – Как там получается-то, если без аномальных: второй сброс уже всего через десять лет? Третий – спустя года три, а четвёртый, наверное, вообще несколько месяцев? – После третьего клонирование становится бессмысленным, – хмуро проговорил рептилоид, согнувшись в три погибели и внимательно осматривая стык стены с полом напротив топчана. – А если с аномалией? – решил ещё раз прояснить я. – Тогда у Первичных есть тридцать лет, пока мозг забудет то, чему научился, и им надо снова потрошить аномального. А как у Вторичных, я пока точно не знаю, ибо слишком долго сидел в лесу без связи с общественностью, но если предположить, что получение аномалии сохраняет разрыв, то – десять лет. – Тогда получается, что Третичным вообще каждые три года заправляться надо! – А это совсем нереальное количество аномальных, – продолжил мою мысль Антон. – Да! – Жужа наконец-то что-то где-то нащупал и кусочек стенной панели отскочил, открыв небольшую нишу. – Третичным, в любом варианте, хуже всех. Он вытащил из стенного “сейфа” две кляксы: большую, сантиметров десяти в диаметре и маленькую, размером с циферблат наручных командирских часов – к ней был приделан ремень, и Жужа сразу же повесил её себе на шею, словно кулон. Потом, пошарив рукой в глубине ниши, извлёк маленькую, примерно сантиметр длиной, чёрную капсулу и тут же сунул в складки одежды. Не успел я спросить, что это, как рептилоид уже замер, прижав к нашейной мини-кляксе пальцы, и прикрыл глаза. – Он что, кому-то звонит? – прошептал я, вспомнив, как в первом моём сне-видении Сусощ, с помощью похожей штуки, вызывал Кажуща. – Наверное, – пожал плечами Антон. – Он вроде говорил, что попробует здесь с кем-то связаться. – Не отвечает, рог ему в задницу! – оскалился Жужа. – Кто? – спросил я. – Тот, кому доверяли мы с Дважисом, – Ин задумчиво почесал ногой ухо. – И что теперь? – поинтересовался Антон, опускаясь на топчан. – Я должен подумать. – Не выпуская второй кляксы из рук, рептилоид сел рядом с Величко. – Предлагаю заодно перекусить и немного отдохнуть, – откликнулся я. Никто не был против, так что мы с Антоном придвинули стол к топчану и, использовав пару пакетов вместо тарелок, выложили на них печёную птицу ухшш – как и любое мясо у рептилоидов, она была с рыбным душком – и варёные овощи. Тёмно-розовую лепёшку с привкусом лесных орехов я разломил на три части и дал каждому в руки. Какое-то время мы молча жевали, не мешая Жуже предаваться размышлениям, и я думал о том, что правильно прихватил с собой нашу палатку-подстилку, потому что ночевать нам, по всей видимости, придётся здесь, в подвале, прямо на голом полу. – Придётся, наверное, идти в Центр биологических исследований, – поев и безуспешно повторив попытку связаться с нужным Ином, заявил Жужа. – А что там, в этом Центре? – спросил я. – Мы с Дважисом там очень долго работали, я – в Отделении ксенологии, он – в Управлении по усовершенствованию биоформ. В этом управлении и работает Скссух – так зовут Ина, с которым у меня не получилось связаться. Кроме того, среди сотрудников-ксенологов есть – ну, по крайней мере, были чуть больше года назад – два моих единомышленника из числа Вторичных. Если не удастся найти Скссуха, то попробуем выяснить, остались ли они на моей стороне. – А телефоны ихние у тебя есть? – осведомился Антон. – Может, стоит им позвонить? – Связываться по комму слишком рискованно! – насупился Жужа. – После того, как Первичные осознали, что им каждые тридцать лет нужны аномальные, они, наверняка, ужесточили контроль над недовольными. Возможно, Вторичных, если что не так, лишают клонирования, а за преданность обещают награду в виде продления бессмертия. – Поделиться аномальными то есть, – мрачно усмехнулся Величко. – И это, скорее всего, тоже, но не только. Уверен, что уже разработаны разные поддерживающие терапии, способные продлить срок до сброса – не настолько, как потрошение аномального, разумеется, но дать несколько дополнительных месяцев, а то и год-полтора – задача, я думаю, вполне решаемая и выполнимая. – И все эти плюшки в руках у Первичных, – подытожил я. – Если только кто-то что-то не спёр втихаря и не организовал секретную базу, как, например, Дважис. – Именно! Поэтому ломиться напролом, объявляя по комму прошлым соратникам, что я жив, – идея так себе, особенно, если их убеждения поменялись… – Или они просто запуганы до усрачки, – ввернул Антон. – Да, такое могло случиться, – согласился Жужа. – Поэтому мне нужно сначала разведать обстановку, а потом уже раскрываться. – Прилепим линзы невидимости и прокрадёмся прямо внутрь этого… как там его?.. – Центр биологических исследований, – сказал рептилоид и вновь поскрёб ухо левой ногой. – Только вам-то для чего со мной идти? Вам надо вести себя тихо, не высовываться и просто дождаться, пока я разузнаю о действующих порталах, через которые у вас есть шанс нелегально просочиться на Землю. – Фигня! – вскричал я. – Не буду я тут сидеть, как тыква, когда у меня тоже есть линза невидимости и вообще… блин! Да у меня же в башке сопряжитель! Он может в любой момент так обострить восприятие, что у меня уши и нос как у собаки станут. А со вчерашнего дня я ещё и симбионт-переводчик заполучил, могу теперь всех Инов подслушивать – ты чего, Жужишишвас, забыл?! – Нет, не забыл, – ответил он, взглянув на меня с таким интересом, что стало ясно: на самом деле он об этом и не подумал. – Хорошая, в принципе, мысль… ладно! – он провёл пальцем по своему комму. – Пойдём с тобой через пару часов, когда стемнеет. – А я? – сварливым голосом проскрипел Величко. – Я что тут, по-вашему, “скрипач не нужен”? – Какой скрипач? – вытаращился на него Жужа. – Ты о чём? – Советский кинофольклор! – пробурчал Антон. – Знать надо такие вещи, если людей столько лет изучаешь… ну, да ладно, проехали! Смысл в том, что тупо сидеть тут, пока вы там, наверху, по Шуржешишу шарахаетесь, я не намерен, ясно?! – Но ведь так было бы гораздо безопаснее, – рептилоид смотрел на Величко с удивлением. – Нет, так было бы гораздо хреновее! – отрезал Антон.

*

Вторая, более крупная клякса, из схрона в стене подвала, открывала переход в тёмный, глухой уголок не то лесопарка, не то просто случайно заросшего деревьями пустыря на окраине Зжихсса. Пока мы, скрытые линзами невидимости, шли к улице, никого из Жужиных соплеменников не встретили, но, когда оказались на открытом месте, я заметил существ, карикатурно похожих на Инов, но меньшего размера и заметно более шустрых. Они подметали улицу и убирали мусор, передвигаясь на двух ногах, но когда не надо было ничего хватать руками, тут же опускались на четвереньки и очень быстро перебегали на новое место работы. – Это Ины? – неуверенно поинтересовался я, дёрнув Жужу за верёвочку, которой мы обвязались, чтобы не потерять друг друга при слабом ночном освещении. – Где? – не сразу понял рептилоид. – Да вот же, улицу чистят! – А-а, нет, какие Ины, ты что? – он остановился. – Это схи, совсем другой вид! – Но тот же отряд, наверное, если провести аналогию с человеческой классификацией живых существ, – подал голос из тёмной пустоты Антон. – Мне кажется, эти твои схи похожи на Инов так же, как наши, земные, обезьяны – на людей. – Отряд приматов, – кивнул я. – Схи – низшие неразумные существа, мы их для примитивных работ используем. – Эксплуатируете, значит, – резюмировал Величко. – Да брось! Они сами себе такую судьбу выбрали. Веками служат нам за то, чтобы быть сытыми и здоровыми, жить в тепле и ни в чём не нуждаться. А вы-то, люди, разве животных для разных работ не используете? – Обезьян? – Антон хмыкнул. – Нет, не используем… – Просто не придумали как! – уверенно заявил Жужа. – Зато других… ну, вот лошадей, например? – О, это было давно, когда машины ещё не придумали! – отмахнулся Величко. – Но было же, причём очень долго и вряд ли у кого-то возникали муки совести по этому поводу, хотя лошади содержались далеко не в таких комфортных условиях, как наши схи. Да и вообще, ты что, считаешь, лучше использовать на тупых, примитивных работах человеков? – Люди получают за это деньги, и у них выбор есть, где работать и как, – возразил я. – У схи тоже был выбор… когда-то, но они предпочли жить вместе с Инами, на наших условиях… И с тех пор у нас нет с ними никаких проблем. Каждый делает, что может… Ну, вот как ваши служебные собаки, например: разве есть среди них недовольные? Я открыл было рот, чтобы ответить, но тут Антон, явно осенённый новой мыслью, опередил меня, яростно прошипев: – Слушай, Пегов, а чего мы вообще с ним об этих несчастных глупых схи спорим, когда Ины даже нас, вполне себе разумных, в собственных целях используют? И не просто используют, а в расход пускают! Без всякого зазрения совести! Его громкий шёпот привлёк внимание одного из схи, и тот, бросив метлу, на четвереньках двинулся в нашу сторону: похоже, он заприметил паривший в воздухе кусок верёвки. – Может, лучше вместо болтовни делом займёмся? – едва слышно прошелестел Жужа и решительно зашагал прочь, вынудив нас следовать за ним. Схи несколько раз моргнул, подслеповато глядя в пространство, потом вернулся к своей метле. Когда он поднял её и продолжил подметать улицу, я вспомнил Берендеева, – который, со своим урезанным до минимума интеллектом, видимо, заменил Дважису схи. Интересно, контактировал ли Вася когда-нибудь с этими иновскими “обезьянами”? Да скорее всего, хотя и не упоминал об этом. Наверное, он, с подачи рептилоидов, их такими же животными, как и Аххшу, считал… В груди неприятно потянуло: как он там, на Хуррхше? Совсем один… Зато сам себе господин! В памяти всплыл его рассказ, как прежний хозяин, чуть что не так, орал на него и колотил, пока Вася не попал к Дважису, который с ним разговаривал и вообще уважительно относился. Подкатывал, чтобы тот помог ему геноключ спереть, – считал Антон, но я был не согласен: нет, рептилоид рептилоиду – рознь! В конце концов, только благодаря Дважису мы все живы сейчас и свободны. Жаль, сам он погиб… Жужа дважды быстро дёрнул верёвку, я передал сигнал Антону, и мы остановились, сбившись в тесный кружок. – Это общественный переход, – сказал наш проводник, показывая на крашенную в розовый цвет, отдельно стоявшую арку, такой же, примерно, высоты и ширины, как входная дверь в дом или квартиру. – Работает автоматически и круглосуточно, но постоянно открыт только днём, а ночью он переходит в режим ожидания и включается только от иновского импульса. Так что будьте внимательны и шагайте сразу за мной, пока переход не успел закрыться. Не то так и останетесь тут куковать, ясно? – Ясно! – ответил я. – А на сколько времени он, после импульса, открывается? – спросил Антон. – Да рог его знает! – прошипел рептилоид. – Не засекал никогда. Может, секунд тридцать? Короче, сейчас подходим к переходу поближе, после чего развязываем верёвку. – Зачем? – никак не мог угомониться Величко. – Таковы правила пользования! – Жужа потянул верёвочку, мы двинулись за ним и остановились на расстояние полметра от арки. – Вон, справа на арке, рисунки. Второй сверху, где один Ин держится за другого прямо в окне перехода – зачёркнуто, видите? То есть каждый должен пройти отдельно. – А вещи, наоборот, нельзя бросать в переход вперёд хозяина, – заметил я, внимательно изучая наглядное пособие по использованию порталов. – Надетыми на тело надо держать. – Да-да, хватит уже тут топтаться, – сматывая верёвку, прошептал Жужа. – а то явится ещё кто-нибудь, пены вам в рот! Придётся на время отключить линзы, чтобы видеть, как кто прошёл. Я оглянулся кругом: поблизости не было ни души, даже схи куда-то все разбежались. Мы дружно сделались видимыми. – Всё, я посылаю импульс! – сообщил Жужа. – Топайте вслед за мной, не задерживайтесь! Он вытянул клешню, и под сводом возникло пятно серой мути. Я только сейчас обратил внимание, что по верхнему краю арки непрерывно пробегают, снова и снова повторяясь, иновские каракули. К моему приятному удивлению, они сложились у меня в голове в надпись: “Главпортал города Зжихсса” – это явно было указание места, куда ведёт переход, стало быть, мой новый мозговой дружок-симбионт оказался способен переводить не только устную, но и письменную речь, – замечательно! Рептилоид исчез в портале, я шагнул следом и оказался в маленькой, тесной, закрытой кабинке, почти вплотную к рептилоиду. Следом вывалился Антон и, очутившись с нами буквально нос к носу, затейливо выругался, упомянув сельдей в бочке. – Да тише ты! – прошипел Жужа. – За дверью могут шарахаться Ины! Это здание вряд ли может быть совершенно пустым даже ночью. – А что это за здание? – резко понизив голос спросил Величко. – Городской главпортал, – блеснул я только что обретёнными знаниями и, в ответ на удивлённые взгляды, пояснил: – Надпись над аркой. Мой симбионт переводит всё! Так понимаю, сюда сходятся переходы из разных мест Зжиххса. – Да, – подтвердил Жужа. – И плюс ещё местность вокруг города. В радиусе примерно двадцати пяти километров, если ваши меры длины использовать. – Ого! – восхитился я. – И сколько же тут таких вот выходов? – До червивого рога! – откликнулся рептилоид. – Здание большое, в три этажа: один сверху и два подземных, мы на самом нижнем. – Он осторожно отворил дверь и выглянул из кабинки. – Никого вроде… Давайте! Надеваем линзы и аккуратно выходим. – А привязываться? – напомнил Антон. – Придётся обойтись, здесь хорошее освещение и могут ходить Ины – сразу верёвку заметят. – Жужа уже нацепил линзу, так что голос раздался из пустоты. – Сейчас выходим и примерно с той же скоростью, что двигались по городу, идём налево до лестницы, потом поднимаемся на два этажа вверх – там выход на улицу. Усиливаю обоняние до Аххшиного уровня. Слух повышаю тоже. В нос ударил запах рептилоида, следом я почувствовал Антона, а затем – общий, сводный дух всего этого здания вместе с побывавшими тут Инами и ещё какими-то существами… – схи! – понял я, уловив в воздухе ещё и следы моющих средств. Схи убирались тут менее получаса назад, но теперь закончили, как видно, работу и ушли наверх. – Ну что, все готовы? – прошептал Ин, когда мы, уже прилепив и активировав линзы, покинули кабинку. – Я первый, вы следом. – Я буду ориентироваться на твой, Жужишишвас, запах, – объявил я. – Прекрасно, – одобрил рептилоид. – Мог бы сразу так сделать! Нет-нет, верёвка была лучше! Надёжней. – Не допёрло, – повинился я. – Исправлюсь. И тебя, Тоша, тоже не потеряю, буду чувствовать и сразу же отыщу, если ты вдруг отстанешь. – Круто! – хмуро буркнул Величко, а потом добавил себе под нос, тихо-тихо, почти беззвучно: – А то я и забыл уже, сколько тварей в твоей аномальной башке развелось! – Одна из тварей обострила ещё и мой слух, – негромко, но чётко проговорил я, повернувшись к Антону. Он крякнул и смущённо засопел, притоптывая на месте, словно молодой конь в нетерпении бил копытом. – Идём! – скомандовал Жужа и двинулся вперёд. Перед нами простирался постоянно заворачивавший коридор: похоже, здание имело форму бублика. По более длинной, имевшей меньшую кривизну, стене сплошняком располагались кабинки, с противоположной, круто изгибавшейся, стороны шла сплошная бугристая поверхность похожая на бесконечно растянутую цементную кляксу. Наверху, видимо через этаж, послышался шум – я хотел было предупредить Жужу, но тут из-за поворота навстречу вырулил обмотанный белой тряпкой Ин, и мне пришлось прикусить язык. Блестя розовой чешуёй-кожей в ярком, равномерно льющимся со всего потолка, свете, рептилоид неспешно двигался посреди коридора, читая бегущие над кабинками названия Зжиххских районов. Жужа шарахнулся в сторону, я повторил манёвр и почувствовал, что и Антон сделал то же самое. Ин в белом не спеша прошествовал мимо нас и остановился неподалёку – видимо, нашёл, наконец, нужный портал. Поднялась розовокожая клешня, дверь кабинки отъехала в сторону, внутри замерцало серое марево. Как только Ин скрылся в переходе, я тронул Жужу: – Там, на самом верху, шум какой-то, крики, топот и беготня. – Значит, пойдём осторожней, – тихо ответил он. – У двери на лестницу останавливаемся, чтобы оценить обстановку. – Антон, ты слышал? – спросил я, приблизившись к нему вплотную. – Не глухой, – сварливо пробурчал он. Мы уже подходили к рассекавшему сплошной ряд кабинок выходу на лестницу, как вдруг оттуда выскочил меднокожий Ин, в бежевой с грязными пятнами, надорванной возле бедра тряпке. На руку его был надет толстенный, сморщенный по типу клякс, браслет. Мы замерли, отодвинувшись в сторону. Меднокожий повернулся к нам задом, и я увидел у него на затылке чёрный кружок из будто бы обугленной чешуи. Ин задвинул за собой дверь, а потом пальнул в расположенную возле неё красную кляксу, отчего та вспыхнула ярким алым свечением и стала оплывать, а меднокожий уже развернулся и помчался мимо меня вдоль коридора, яростно паля во все стороны запускающими кабинки импульсами. Сзади послышался шорох, и я как-то: по дуновению воздуха, звуку, запаху – анализировать было некогда! – почувствовал, что с Тошей что-то не то, он падает. Я нащупал его на полу и деактивировал его линзу, чтобы посмотреть, что случилось. Он лежал ничком, раскинув руки в стороны. Я перевернул его, коснулся шеи – пульс, к счастью, хорошо прощупывался, дыхание было ровным – видимо, Антона только слегка зацепило запускающим кабинку импульсом. Одновременно я услышал и почувствовал, как Жужа безуспешно пытается отодвинуть дверь на лестницу. Потрёпанный Ин, продолжая активировать какие попало переходы, скрылся за поворотом. В закрытую дверь с силой замолотили с другой стороны. Надо бежать! – Жужишишвас, сюда! – Я подхватил Величко под мышки и потащил к первой попавшейся, активированной кабинке. – Тошу задело импульсом! Усиливаю приток крови к мышцам. Сердце застучало быстрее, тащить сразу стало намного легче, но едва я приподнял Антона, чтобы затолкать в активированный меднокожим переход, как раздался тонкий свистящий звук, и серое марево с тихим хлопком исчезло. Дверь на лестницу продолжала трястись, между полотном и стеной появилась тонкая щель, что-то громко заскрежетало, да ещё и тонкий свист продолжал разрывать пространство. – Запускай! – уже не стараясь вести себя тихо, проорал я. – Не могу! – чуть ли не в ухо мне прошипел Жужа. – Они отключили порталы! Я посмотрел вдоль коридора: все активированные меднокожим переходы погасли. Свистящий звук стих, и из-за двери стали слышны голоса Инов – кто-то кому-то приказывал остановиться, другой велел “вести его к остальным”. Заклиненная дверь продолжала хрустеть, щель между ней и стеной увеличивалась. Ноги Величко взмыли в воздух, подхваченные невидимым рептилоидом. – Бежим за поворот! – скомандовал он, и мы что есть сил понеслись по коридору. – Чёрт, – только и успел прошептать я, когда, уже за поворотом, одна из кабинок открылась, и меднокожий Ин пальнул в меня импульсом. Сознание я, конечно, не потерял – съеденные накануне синие грибы дело своё знали, – но импульс был мощным! Тело мгновенно онемело, подмышки Антона выскользнули из рук, я стал валиться на бок, а меднокожий уже прыгнул на меня сверху, с удивительной ловкостью нащупал линзу, сорвал и, прицепив на себя, исчез с наших глаз. Всё произошло очень быстро, он выскочил неожиданно, Жужа не успел ничего предпринять! Мой собачий слух уловил, как невидимый похититель отступил к бугристой стене и, сделав несколько шагов замер, но онемение не позволяло ни двинуться в ту сторону, ни что-то сказать: губы и язык тоже не шевелились. “Беги!” – мысленно возопил я Жуже, но тот сначала включил линзу Антона, а затем зачем-то сорвал свою собственную, став видимым. “Ты что делаешь?!” – безмолвно ужаснулся я, но рептилоид уже прилепил её мне на спину и, активируя, еле слышно проговорил прямо мне в ухо: – Как только сможешь, отползи вместе с ним подальше от кабинок, и сидите тихо! – он полез в складки одежды, уже бормоча по иночьи: – Я так надеялся, до этого дойдёт, – достал ту самую чёрную капсулу, о назначении которой я так, в итоге, и не спросил, и поспешно сунул её в рот. – О, Абсолют, помоги! Жужа клацнул зубами, и овальные зрачки его будто схлопнулись в две тонкие вертикальные чёрточки, а по лицу, зверски сминая кожу складками, побежали судороги. Он упал на колени, едва сдерживая рвущийся наружу крик. Больно! Ох, как же ему больно, просто чертовски! Оливковая чешуя рептилоида так резко побелела, что сделалась похожа на рыбье брюхо, а потом вдруг стала медленно наливаться розовым цветом. Жужа опустил голову, отчётливо скрежеща зубами, всё тело его мелко дрожало. Из-за поворота раздался грохот – дверь явно вынесли, и, судя по звуку шагов, теперь сюда направлялись три Ина: два впереди, один за их спинами. Дрожь прекратилась, рептилоид поднял голову, и я беззвучно ахнул: жёлтые, почти круглые, вместо вытянутых медовых, глаза, потяжелевший подбородок, более широкий лоб и розовая чешуя – передо мной был совсем другой Ин! Я слышал, как ворвавшаяся в коридор троица медленно движется вперёд, прикрывая друг друга, чтобы не попасть под импульс, как случилось со мной. – Вжижс! – крикнул один из них. – Сдавайся или умри! Всё отключено, бежать тебе некуда! Изменившийся

до неузнаваемости Жужа оттолкнулся от пола и встал, его зрачки потихоньку расширялись до нормальных овалов. – А что здесь происходит?! – громко вопросил он, шагнув навстречу уже показавшимся из-за поворота Инам. – Стой на месте, верх вместе, низ врозь! – скомандовал тот, кто шёл за спинами двух других: на их клешни были надеты такие же толстые браслеты, что и у меднокожего. Дополнительные аккумуляторы для усиления мощи, количества и продолжительности генерируемых импульсов. – Я едва успел выйти из перехода, как порталы перестали работать! – возмущённо заявил Жужа, вытянув вперёд сцепленные вместе руки и максимально расставив ноги. – И я видел, как в один из них как раз ступил пользователь! Кто дал вам право без предупреждения отключать порталы?! Вы за это ответите! Ин, который шёл сзади, выдвинулся вперёд, на середину коридора – видимо, он был в троице главным. Подчинённые остались стоять на месте, нацелив клешни с аккумуляторами на Жужу. – Где Вжижс? – спросил предводитель. Моя способность двигаться стала медленно возвращаться, и я попытался стронуть Антона с места, толкаясь от пола ногами. Получалось плохо. Если Ины пойдут в нашу сторону, они на нас просто наступят, и тогда… Я вдруг почувствовал запах меднокожего – он зачем-то медленно двигался к нам, рассекая воздух круговыми движениями рук. Он пытается вас нащупать! – Это который ступил в переход, рог вам в задницу? – не снижая вызывающего тона, спросил Жужа. – Вы издеваетесь?! Пальцы мои уже шевелились, я вцепился двумя руками в Антона и стал с удвоенной силой толкаться от пола, стараясь отползти от приближавшегося меднокожего. – Эй-эй, следи за своей мясожуйкой, черверод! – злобно огрызнулся меж тем главный Ин. – Отвечай, где Вжижс, или я лично тебя успокою! – он наставил на Жужу руку в браслете-аккумуляторе. – Я хочу помочь, не пугайся! – на грани слышимости произнёс невидимый рептилоид, ткнувшись клешнёй мне в бок. Врёт?! Стало слышно, как, с противоположной от троицы стороны, приближается ещё пара рептилоидов. Когда вскрыли дверь, Ины, по всей видимости, разделились на две группы и пошли в разные стороны, чтобы как можно скорее обследовать кольцо и сойтись, взяв беглеца в клещи. – И сразу получишь отклон! – в ответ на угрозу процедил Жужа. Отклон – это отказ в клонировании? Меднокожий ухватил меня поперёк туловища и потянул к противоположной от кабинок стене. – Что? – глаза главного Ина повернулись, шея вытянулась: – Да кто ты такой?! А ну выстави персонкод! Онемение отпускало, я начал активно помогать меднокожему, не выпуская Антона. – И не подумаю! – рявкнул Жужа. – А попробуешь считать силой, столько пены сглотнёшь – не отплюёшься. Я один из самых важных сокрытых Первоучёных! Едва мы успели отползти к бугристой стене, как “клещи” сомкнулись, и из-за поворота показались два Ина: один открывал каждую запертую кабинку, после того, как другой наставлял на неё руку в браслете. Предводитель тем временем достал из складок обмотанной вокруг тела толстой чёрной материи “очки”, состоящие из двух соединённых вместе белых клякс с дырками посередине. Приложил их к морде и сразу стал похож на учёную ящерицу-мультяшку. Глаза в дырках повернулись ещё сильнее. – Вы и правда Первичный, прошу извинить за требование персонкода, – Ин в чёрном качнул головой вверх и дал знак тем, кто держал “Первоучёного” на мушке, опустить оружие. Они подчинились, но не отошли, готовые, чуть что, немедленно вскинуть руки вновь. – Что ж, раз мы всё выяснили, – проявляя чудеса перевоплощения, с достоинством проговорил Жужа, принимая расслабленную позу, – ответьте, пожалуйста, на вопрос… – Простите, – перебил его главный Ин, “очки” так и оставались загадочным образом висеть на его практически безносой морде, – но сначала я должен проверить вас по базе розыска. Мы замерли, прислонившись сами и прижав Антона к бугристой стене. Нам повезло, что никто не засёк нашего перемещения по полу – все Ины были заняты другим. Да и сейчас вряд ли кто-то из них пристально изучает противоположную кабинкам сторону коридора, но нелепые случайности бывают всегда, так что лучше не шевелиться. – Сокрытого Первоучёного? – нахмурился Жужа. Пришедшие из-за поворота Ины тем временем обследовали последние закрытые кабинки и один из них доложил: – Вжижса нигде нет, командир. – Я не требую ваш персонкод, – мягко прошелестел тот, замысловато махнув рукой, что заставило подчинённых застыть по стойке смирно. – Я проверю только, совпадают ли ваши биосканы с теми, что у Ина в розыске, и если нет, то они сразу же удалятся, и я не получу никаких дополнительных сведений. – Неужели кто-то из Первичных попал в розыск? – в голосе нашего друга-рептилоида звучало искреннее удивление. – К моему величайшему сожалению, – Ин в чёрном снова качнул головой вверх – видимо, это был эквивалент человеческого кивка, – а затем коснулся “очков”. Под белой кляксовой “оправой” вспыхнул синеватый свет, и мне показалось, что он бесконечно преломился внутри, будто в тысячегранном кристалле. Одновременно в нос ударил резкий, изменившийся запах Жужи. Это гормональный выброс от страха. Он боится! Стало быть, изменение внешности с помощью капсулы не затрагивает какие-то их чёртовы биосканы! Это, наверное, как у людей, когда сканируют сетчатку глаза или отпечатки пальцев снимают! Но ведь Жужишишвас никогда не скрывался и должен считаться погибшим больше года назад! Неужели он и впрямь может быть в розыске?! От присвоившего мою линзу рептилоида вдруг тоже запахло сильным страхом! Вот блин, а с ним-то что? Внезапно испугался за какого-то незнакомого Ина?! Сердце пустилось галопом, я вспотел и теперь уже сам вонял гормонами, словно трусливый суслик, – страх распространялся, как цепная реакция!.. И всё же: почему меднокожий вообще стал помогать нам с Антоном? Синеватый свет в “очках” погас, и проверяющий чуть вытянул трубочкой рот – лёгкая улыбка! – Всё в порядке, уважаемый сокрытый Первоучёный! – Ин в чёрном снял “очки”, вытянул вперёд шею, повернул голову и задрал подбородок вверх. – Можете следовать на выход. По телу прокатилась волна облегчения, но раскочегарившееся сердце всё ещё отдавалось в ушах. Невидимый рептилоид тоже расслабился. – Благодарю, командир, – Жужа тоже поднял подбородок вверх, но не так высоко и гораздо медленней, с чувством собственной важности, – но я хотел бы остаться здесь и дождаться, когда вы вновь запустите переходы. Я должен был сделать пересадку. Хорошо, не успел, а то мог бы жизни лишиться и стать Вторичным. Я не видел отсюда его лица, но мне представилось, как его пока ещё жёлтые глаза грозно сверкнули. Любопытно, сколько времени сохраняется действие капсулы… – Так вы утверждаете, Вжижс ступил в переход? – проглотив упрёк, мягко спросил главный Ин. – Если это тот Третичный, которого я увидел, когда только вышел из кабинки, то – да. Ин в чёрном что-то сделал с “очками”, и над ними, прямо в воздухе, возник и стал вращаться объёмный портрет Ина с ярко-зелёными – как у кота, обретавшегося возле нашей интернатской столовой, – глазами. Возможно, я ещё не настолько хорошо научился различать черты лица рептилоидов, но широкие скулы, меднокожесть и странное чёрное пятнышко на затылке, похожее на круг из обугленных чешуек, – не оставляли сомнений в том, что это тот, кто сидит сейчас рядом со мной. – Да, это он, – подтвердил Жужа. – Я вышел из одного портала и двинулся к другому, когда увидел, как он несётся мне навстречу, зачем-то активируя сразу несколько переходов. Я не понял, что происходит и остановился, наблюдая, как он пробегает мимо меня и ныряет вон туда. – Он махнул ногой влево. – Вы можете показать, в какой именно переход он ступил? Пройдёмте поближе! – В какой-то из этих трёх, – “определил” наш рептилоидный друг, последовав за командиром в чёрном. – Коридор изгибается, между кабинками практически нет промежутков, а я стоял вон там и ракурс, под которым я видел вход, не позволяет сказать точнее. – Я вас понял, – со скрытым раздражением в голосе произнёс главный Ин. – Благодарю за информацию. – Рад был помочь, командир, – серьёзным тоном ответил Жужа. – Теперь я могу поинтересоваться, когда переходы заработают снова? Мановением обеих рук начальник вновь отправил две группы подчинённых в разные стороны. – Как только завершим повторный осмотр. А теперь прошу простить, я должен уйти! – Он решительно зашагал к выходу.

Глава тринадцатая

Ждать пришлось минут сорок, наверное, прежде чем группа рептилоидов под предводительством командира в чёрном удалилась, и порталы заработали вновь. Как только в “бублике” воцарились покой и тишина, меднокожий Ин вдруг сорвал с себя линзу и, распластавшись ниц перед Жужей, воскликнул: – О Великий учитель, прости ничтожного! Невидимость сбила меня с толку, и я слишком поздно понял, кто ты есть! – Что? – глаза Жужи удивлённо повернулись. – Ты меня знаешь? – Разумеется, разумеется, – затараторил меднокожий, уткнувшись головой в его ноги, так что чёрный кружок на черепе стал хорошо виден. – Учитель-мученик Жужишишвас! Во плоти! Я узнал тебя сразу, как только ты снял линзу, но не успел сообразить, что делать, как ты уже принял “жидкого хирурга”! Это ведь запрещённый токсин! Он очень опасен, о Великий! – ты не должен был рисковать! – Так, хватит! Ну-ка надень обратно линзу, Вжижс, тебя ведь так зовут, верно? Вдруг правохотники обратно вернутся – несдобровать нам тогда обоим! – Да-да, конечно, прости, Великий! я просто… – он быстро нахлобучил полусферу на спину и пропал из вида: – Я так потрясён! Забота Абсолюта неизмерима – забросить меня прямо туда, где выйдет из небытия сам… – Стоп, подождите! – перебил я его: это было невежливо, но меня слишком сильно волновал вопрос, от которого напрямую зависела наша безопасность. – Извините, что влезаю, но здесь разве нет никаких следящих устройств? Эти ваши… право… – Правохотники, – подсказал “учитель-мученик”. – Да, правохотники! Почему они не могли определить, в какую конкретно кабинку зашёл посетитель? Неужто нет камер? И никто не контролирует, что происходит в здании главпортала?! – Контролировали бы, если б могли, но узел, где сходится столько подпространственных туннелей с расположенными по кругу входами-выходами, наводит поле, в котором вырубаются любые коммуникаторы, записывающие устройства, да вообще все средства передачи и хранения информации, – пояснил Жужа. – Такова расплата за удобство создания и использования главпортала. Поэтому следящих устройств тут нет – их установка была бы бесполезной. Единственное, что могли засечь правохотники – да и то в течение пары минут после активации – это какая кабинка только что запускалась, вот почему Вжижс включал все подряд – хотел запутать преследователей. – Минуточку! – возмутился я. – Если устройства связи тут не работают, то как же этот хрен в белых очках тебя просвечивал и по базе розыска проверял?! – Так это было после того, как они отключили подачу энергии к переходам! Порталы не работали – наведённое поле исчезло. – Блин, точно! – я хлопнул себя по лбу.
– Жуткое и незаконное действие, между прочим! – оскалился Жужа. – Смерть любому, кто в это время шагнул в переход! Вжижсу повезло, что он не успел. – Ты уже дважды произнёс моё имя, Великий! – произнёс из пустоты меднокожий на языке Инов, и я только сейчас сообразил, что, по старой привычке, разговариваю с Жужей по-русски, совершенно забыв, что новый член нашей маленькой компании вряд ли меня понимает. – Ты говоришь про меня? С ним? Но это ведь человек, верно? Зачем он тебе? – Зови меня лучше по имени, ладно? – так же по-иночьи ответил ему Жужа. – Как будет угодно, учитель-мученик Жужишишвас. – Просто по имени, без “великий”, “учитель-мученик” и прочей пены! А что касается моих спутников – да, это человеки: того, без сознания, зовут Антон Величко, второго – Алексей Пегов, и он отлично понимает язык Инов, но нормально говорить на нём не позволяет человеческий речевой аппарат. – Рад знакомству, Вжижс, – старательно прошелестел-проскрипел я. – Я тоже, – с небольшой заминкой ответил Третичный. – Я взял с собой симбионтов-переводчиков, но они остались в нашем временном обиталище, – сказал Жужа, восхитив меня своей предусмотрительностью. – Я выдам тебе одного, когда мы туда вернёмся, а до тех пор придётся, Вжижс, довольствоваться моим переводом с русского. – И он пересказал ему наш разговор. – Я всё понял, Ве… Жужишишвас! Благодарю за разъяснение, и… не сочти за дерзость, но… каковы твои планы? Что делать прикажешь? – Мы собирались проникнуть в Центр биоисследований, чтобы разведать обстановку и понять, остались ли там, среди Вторичных, мои сторонники, но теперь, в связи с новыми обстоятельствами, нам стоит вернуться домой, пока “жидкий хирург” не прекратил своё действие… – “Великий” задумчиво почесал ногой ухо. – Только сначала надо привести в чувство Антона. На это ушёл ещё час, и за это время мы успели узнать, что попасть в Центр биоисследований будет гораздо сложнее, чем нам представлялось. – Напряжение за последний год сильно выросло, Жужишишвас, – предупредил Вжижс. – Первичные всё больше противопоставляют себя остальным, усиливают контроль за теми Вторичными, кто имеет доступ к высоким технологиям, ужесточают порядок допуска в научно-производственные объединения. Поэтому, скорее всего, в Центре установлена новая охранная система, которая не только сразу обнаружит незарегистрированных посетителей, но ещё и импульсом по башке долбанёт – не поднимешься. Причём без предупреждения. Ещё он объяснил, что кружок “обугленных чешуек” у него на затылке – это метка третичности, которая сохраняется, даже когда Ин теряет разумность и превращается в чудище. Ставят такую всем без исключения, прямо во время второго клонирования, ибо принят закон, что после третьего сброса возрождать Ина запрещено. Стало быть, теперь для любого Третичного единственным вариантом прожить дольше трёх лет – оставался тот самый новый способ бытия, предложенный Жужишишвасом, и он оказался прав, предсказав нам ещё на Хуррхше, что количество его сторонников за последний год возросло. И не просто сторонников, а фанатичных последователей! Таких, как Вжижс. Он входил в организацию, именовавшую себя “Исток”, члены которой были уверены, что дом Жужишишваса подожгли Первичные, поэтому почитали его как Великого учителя-мученика, сгоревшего на костре мракобесов. Вот почему, когда Жужа снял свою линзу, Вжижс обомлел так же, как человек, узревший настоящего ангела! – Ну, вы же не можете отрицать, что таких совпадений попросту не бывает?! – восклицал Третичный. – Кто-то нас слил, моя группа попала в засаду и полегла, мне одному удалось прорваться на следующий этаж, но тут правохотники отключили весь главпортал! И вдруг – вы, с вашими линзами!.. ну, как было не воспользоваться такой удачей?! А оказалось, это Судьба! Всемогущий Абсолют, высшие силы, предки-призраки – все, наверное, стоят за этим невероятным явлением Жужишишваса во плоти – спаситель, ниспосланный провидением!.. Я перестал его слушать, решив в очередной раз проверить Антона – его пульс бился сильно и ровно, грудь равномерно опускалась и поднималась, сердце стучало нормально. Господи, да когда ты уже очнёшься?! Я переместил ладонь ниже, к солнечному сплетению, и вдруг почувствовал… энергию? силу? не знаю, но что-то будто вышло из моей руки, растеклось по телу Антона, и вдруг… – он пошевелился и застонал! – Очнулся! – свистящим шёпотом возопил я, убирая руку. – Где я? – раздался с пола слабый голос. – В главпортале, – я помог ему сесть. – Тебя зацепило импульсом, но теперь уже всё в порядке, так что давай, собирайся с силами, нам надо отсюда сматываться! – А это ещё кто?! – Антон явно имел в виду Жужу: за неимением дополнительной линзы тот так и оставался видимым. – Это я, Жужишишвас. Мне пришлось временно изменить внешность. – Как это?! – С помощью чёрной капсулы, – ответил я. – Мы всё тебе объясним позже, а сейчас нам надо уходить! Мы возвращаемся! – А ксеноцентр… или как там его?.. – Подождёт! – отрезал преображённый “великомученик”. – Встать можешь? По моим внутренним ощущениям, было, наверное, уже часа два ночи, когда Антон, наконец, настолько пришёл в себя, чтобы загрузиться в кабинку и вывалиться из розовой арки на пустынную улицу Зжиххса. Оттуда мы, как можно резвее, почесали к Жужиному подвалу. При этом виден был только один рептилоид, который шагал, держа обрывавшуюся в пустоту верёвку, словно невидимого зверя на поводке выгуливал. Топая за ним, я подумал: а ведь Вжижс-то был прав насчёт невероятного совпадения! Мало того, что мы, отправившись на поиски сторонников “великомученика”, нос к ному столкнулись с одним из них, так ещё и избежали встречи с новой, весьма опасной охранной системой Центра ксенологии – это и в самом деле было похоже на… Божий промысел! – словосочетание всплыло в голове неожиданно и ещё сильней усугубило мистическую окраску происходящего. Желающих бродить по городу и переходам, в этот глухой ночной час, было так мало, что до нашего секретного убежища мы добрались, вообще никого не встретив. Даже ночные уборщики схи и те уже разбежались по своим общагам, где у них, по словам Жужи, были совместные столовые, гигиенические комнаты и спальные норы, – всё это мгновенно всколыхнуло воспоминания о жизни в интернате и Моте, насчёт которого я пока так ни фига и не разузнал… Ну, ничего! Ладно. Инфу нужно копать на Хуррхше, а я очень надеялся туда вернуться, ведь там остались ещё один мой хороший друг и его верная Аххша.

*

Дома, сразу же после ужина, преображённого “великомученика” внезапно настигла обратная трансформация. Наскоро перекусив вяленым мясом, мы познакомили Антона с новым членом нашей команды и собрались уже бухнуться спать, когда действие “жидкого хирурга” неожиданно прекратилось, розовая чешуя стала стремительно выцветать, кожа Жужи смялась толстыми складками, а под ними что-то задвигалось, меняя овал и черты лица. – Держите его! – вскричал Вжижс, и я метнулся к уже падавшему на пол бледному, как рыбье брюхо, рептилоиду. Тело его выгнулось крутой дугой, словно он пытался достать головой до пяток, и окостенело – не разогнуть! Мы едва успели подхватить его, не дав врезаться затылком в пол – разбил бы себе башку, как нефиг делать! Я и не думал, что мышцы Ина способны сделаться такими каменно твёрдыми. Антон, хоть и не понимал по-иночьи, но тоже бросился нам на помощь и помог уложить Жужу на бок – складки кожи исчезли, и она, напротив, туго обтянула череп, рот был открыт и оскален. Спустя минуту тело жертвы “жидкого хирурга” вдруг резко расслабилось, сопровождаясь звонким клацаньем челюстей, а чешуя стала приобретать свой естественный, оливковый цвет, но не везде: местами оставались небольшие белые пятна. А затем рептилоида начала колотить мощная, крупная дрожь. Мы втроём прижали его к полу и удерживали, пока всё это не закончилось. Мои руки вдруг испачкало рыжим, но я не понял откуда, и только когда Жужа, наконец, обмяк, увидел, что в тех местах, где чешуя так и не стала оливковой, слезла кожа и из ранок сочилась кровь. Вжижс бросился к стоявшим в углу иновским торбам и, вмиг отыскав там аптечку, стал обрабатывать повреждения. Жужины черты лица уже полностью восстановились, он застонал и открыл глаза – радужки были его родного, медового, цвета. – Всё кончилось! – прошептал он по-иночьи. – Кости и связки вроде бы целы. – Хвала Абсолюту, – тихо проговорил Третичный. – Надеюсь, мышцы тоже не ослабеют. Я перевёл Антону на русский. – Это когда его дугой выгнуло, – пояснил он. – Напряжение мышц было такое сильное, что могло привести к переломам и вывихам. У людей такое тоже случается. При столбняке. Ещё может снизиться сила мышц или даже наступить паралич. – Да уж, – выдохнул я. – Теперь понятно, почему этот “жидкий хирург” запрещён. Вжижс не обратил на наш разговор внимания, аккуратно заклеивая Жужины ранки иновским подобием пластыря.

*

Утром я проснулся от свистяще-шипящего бормотания Жужи – они с Вжижсом сидели у противоположной стены, друг напротив друга, и Третичный, застыв с вытянутой шеей и остановившимся взглядом, так внимательно слушал “Великого”, что казался изваянием. Не считая белых кружков пластыря по всему телу, Жужа выглядел, как обычно, и казался вполне здоровым и бодрым. Не знаю, как там насчёт ослабления мышц, но уж параличей он, к счастью, избежал стопудово. – Призраки поведали мне, что если Ины хотят оставаться разумными неограниченное количество времени, то они должны отказаться от бессмертия, вернуться к истокам и жить нормальной жизнью, рожая и воспитывая детей, почитая отцов и дедов. Связующая нить сыновей и предков должна возродиться и укрепиться, это позволит Инам непрерывно набираться духовного опыта, необходимого для продолжения эволюции. Тогда, через какое-то время произойдёт качественный скачок, и у Инов начнут рождаться дети, разум которых будет способен перешагнуть установленный Вселенной предел. Только после этого Ины смогут перейти на новый уровень развития и, покинув свои смертные тела, существовать бесконечно. Шелестяще-свистящая речь, похоже, разбудила и Антона, он завозился рядом на полу, хлопая спросонья глазами. – Другими словами, – продолжал меж тем Жужа, – сначала у нас должны появиться собственные аномальные, подобные тем, что есть у человеков. С каждым поколением число их будет расти и, когда все Ины приобретут естественную способность противостоять сбросу, они смогут освободиться от телесной оболочки и жить вечно в качестве чистого разума. Вот это – истинное бессмертие, а вовсе не то бесконечное продление разумной жизни в теле, ради которого Первичные превратили Землю в питомник, откуда регулярно изымают продукты чужой эволюции! – Однако Вселенную не обманешь! – нараспев произнёс Вжижс. – Разумеется, – качнул головой вверх его собеседник. – И теперь всем уже видно, к чему привело грубое нарушение её законов и столь безответственное отношение Инов к собственному роду. – Привет, как самочувствие? – тихонько спросил я Антона. – Да нормально, – шёпотом ответил Величко. – Смотрю, и наш Жужа – тоже вполне себе огурцом! Оклемался… Чего это он там новенькому втирает? – Рассказывает историю мёртвого леса и как с предками-призраками встречался… Принципы нового способа бытия и всё такое. – Ты ж говорил, тот в курсе всей этой фигни и такой Жужин фанат, что… – Антон закатил глаза. – Он меня сам попросил! – повернулся в нашу сторону “учитель-мученик”. – Одно дело – записи, а другое дело – сама живая легенда с тобой говорит! – неожиданно сказал на русском языке Вжижс. – Ты уже получил симбионта! – обрадовался я. – Да, и теперь слышу, как вы, пены вам в рот, называете великого Жужишишваса! Что это ещё за дурацкое имя?! – Да ладно, – огорошила нас “живая легенда”, – хоть они в открытую так ко мне и не обращаются, я давно эту “Жужу” слышу, привык уже, считаю – это мой псевдоним. – Слишком созвучно для псевдонима! – заметил Вжижс. – Но если ты привык… – Да рог с ним, пусть остаётся! – отмахнулся тот. – Давайте лучше обсудим наши дальнейшие планы. – Нам с Тошей нужно попасть на Землю! – не удержавшись, выпалил я. – Да-да, вы говорили, но я всё же хочу уточнить, – вытянув шею, прошелестел Жужа, – что именно вы собираетесь там, на Земле, делать? – Донести до людей правду, что ж ещё?! – изумился я такому вопросу. – Что мы были на Шуржешише и Хуррхше и точно знаем: нет никакого Челограда, а отобранных молодых людей Ины берут и убивают, говоря по-простому! – И кому вы собираетесь это сказать? – прищурился Ин. – Думаете, кто-то там станет вас слушать?! Да ВСБ вас сразу же скрутит и запрёт в какой-нибудь камере, а как только выяснятся ваши личности, тебя, Величко, просто заткнут навеки, а Пегову вскроют череп и вытащат мозг для научных исследований! – Да ты чего, Жужа! – возмутился Антон. – За кретинов что ль последних нас держишь?! Не собираемся мы, разумеется, едва ступив на Землю, сразу орать, кто мы и что узнали, мы ВСБ вообще не должны попасться, проникнуть нам надо тайно, найти бы только проход, который ты сможешь так активировать, чтобы мы, надев линзы, туда проскочили! – Правильно, – поддержал я. – Проникнем тайно, разыщем подполье: раз есть Альбов, значит, можно найти и других таких же! – Альбов? – не понял рептилоид. – Учитель из интерната, он был другом моей семьи, раскопал, что родителей специально убили, чтобы я попал в интернат и потом был отобран в Челоград. Говорил, что поездка к Инам вовсе не привилегия, а путь к погибели, и вообще – он много чего знал, да только я, дурак, слушать его не хотел!.. А потом Альбова арестовали, но он успел дать мне зушку с материалами о родителях и другими, связанными с его расследованием, файлами. Я спрятал её, но теперь достану и поищу там подсказки, как найти тех, кто в курсе происходящего. – А можно и ещё кое-кого поприжать, для получения инфы, – Величко тонко улыбнулся, и я сразу понял: он намекает на Майю. – Однако если Ины примут новый принцип бытия, то аномальные им больше не потребуются, и все ваши проблемы разрешатся сами собой, – вкрадчиво произнёс Вжижс. – Но они же не примут! Сами видите, что никогда и ни за что ваши Первичные – да и большинство Вторичных, наверное, тоже! – не откажутся от бессмертия! – я смотрел, как рот Третичного вытягивается трубочкой и не понимал, что тут такого весёлого. – Жужу вон за одни только призывы вернуться к истокам и жить нормальной смертной жизнью, чуть не прикончили!.. – А теперь уже ты, как я погляжу, нас за последних кретинов держишь! – со смешным шепчущее-подсвистывающим акцентом передразнил Антона Третичный, продолжая улыбаться. – Разумеется, сами Первичные никогда не откажутся от бессмертия, да только кто будет их согласие спрашивать? – Хочешь сказать, вы нашли способ их как-то заставить? – изогнул бровь Антон. – Не просто нашли, но практическую реализацию уже разработали! – качнул головой Вжижс. – И если б не этот гнилостный черверод, что сумел затесаться в наши ряды, всё было бы скоро готово… – Глаза его расширились и потемнели, лоб опустился вниз. – Предатель? – ужаснулся я. – Да, и сдал он не только нашу группу, но и то, где находится основная база “Истока”! Теперь там всё разгромлено, многие убиты, остальные арестованы… – Третичный на некоторое время умолк, и, хотя у меня, да и у Антона, наверняка, тоже – в голове завертелась куча вопросов, мы, не сговариваясь, предпочли молча ждать, давая ему время собраться с мыслями. Жужа ласково похлопал его ногой по плечу, и выдал серию тихих журчащих звуков – симбионт их оставил без перевода. – Комм Жужишишваса не засвечен, – подняв голову, продолжил Вжижс, его зелёные, как у кота, глаза влажно блестели. – И, пока вы спали, нам удалось разыскать одного из надёжных членов “Истока”, который выжил. Он сообщил, что лабораторию успели взорвать, прежде чем в неё ворвались враги. Так что Первичные не узнают, чем именно мы там занимались. – А крыса? – спросил Антон. – Ну, в смысле предатель этот ваш, он что, разве им не расскажет? – Он не учёный и прибился недавно, хоть и Третичный, поэтому доверия ему не было. Заслужить ведь нужно доверие, делами причём, а не пустой говорильней правильных слов! Да, этот пеноглот понял, конечно, что мы разрабатывали какое-то вещество, но у нас правило: даже между собой называть его просто “Вещь”, поэтому его истинного назначения предатель не знает. В лабораторию его не пускали, доступ туда имели только многократно проверенные учёные. Он думал, это вещество, сильно отодвигающее грядущий сброс, и всё требовал показать результаты первых испытаний и включить его в группу подопытных. И на то и на другое он получил отказ, разозлился и, возможно, из-за этого… – Стоп, стоп, подождите! – не выдержал я. – Вы совершенно меня запутали, ничего в башке не выстраивается, фигня какая-то! Давайте, пожалуйста, по порядку. – Я потёр руками лицо. – Ты, Вжижс, сказал, что вы придумали способ, как заставить Первичных отказаться от бессмертия, так? – Так, – подтвердил он и умолк. – Ну?! – я протянул к нему руки ладонями вверх. – Ну? – он отпрянул. – Да объясни же, что это, блин, за способ! – Да-да, просвети! – поддержал меня Антон. – Давай, для начала, про “Вещь” – каково же на самом деле назначение этого вещества? – Назначение? – повторил Вжижс, окидывая нас удивлённым взглядом. – Я думал, вы в курсе! “Вещь” должна уничтожить артевирус и обеспечить постоянный иммунитет. – Артевирус? – мы с Величко непонимающе переглянулись. – Вы что, не знаете, как Ины стали бессмертными? – Жужины глаза повернулись от удивления. – Нет! – воскликнул я. – Откуда? – одновременно со мной буркнул Антон. – О, а я как-то и не подумал!.. Артевирус – это искусственно созданный вирус, который не даёт организму стареть. Полторы тысячи лет назад Ины внедрили его в свои организмы и стали бессмертными. – Просто какой-то вирус?! – поразился я. – И всё? – Ну, саму разработку артевируса вряд ли можно назвать простой! – возразил Жужа. – А что касается остального… – он покачал головой, поднимая подбородок то вправо, то влево. – Возможно, человеческий врач Антон сможет лучше тебе объяснить, чтобы было без перевода. – Да чего ему объяснять, такому начитанному и образованному? – усмехнулся Величко. – Эй, Лёш, ты разве не знаешь, что представляет собой вирус? – А-а, ну-у да, знаю конечно… – кивнул я, вспоминая учебники по биологии. – В общих чертах… Вирус – это молекула ДНК в белковой оболочке. Он проникает в живую клетку и меняет её программу, заставляя порождать новые вирусы… Такой… внутриклеточный паразит, короче. – О, помнишь, молодец! – кивнул Антон. – Паразиты на генном уровне, точно! Только паразиты эти бывают разные: не все из них убивают захваченные клетки, в ряде случаев вирусы могут встраиваться в клетки хозяина и сживаться с ними, оказывая положительное воздействие. Это даже в нашей медицине, ещё до Инов, уже использовалось. Вирусы применялись против бактерий и других вирусов, для лечения рака, в генной терапии. Вот генная терапия, кстати, как раз про то, как с помощью вирусов можно неправильные гены чинить. Думаю, именно это Ины и сделали: исправили свои гены так, чтобы выключить программу старения. Правильно? – Он покосился на Жужу. – Правильно, – подтвердил тот, качнув головой вверх. – А вещество, которое вы называете “Вещь”, должно этот ваш искусственный вирус уничтожить? – уточнил я. – Не просто уничтожить, но и обеспечить вечный иммунитет от повторного внедрения артевируса, – пояснил Вжижс. – Круто! – восхитился я. – Очень круто! – стукнул себя по груди Третичный. – Несколько версий уже были испытаны на добровольцах. Один из них – перед вами! – он прищурился, гордо задрав подбородок вверх. – Ни фига себе! – у меня сразу прибавилось к Вжижсу уважения. – Ну и как?! – У всех у нас признаки близкого сброса исчезли, но… – Третичный замялся. – Вскрылись побочные эффекты? – предположил Величко. – Да, наверно, можно сказать и так, – кисло прошелестел подопытный рептилоид. – Артевирус был уничтожен на всех испытаниях, а вот что касается старения, то с этим сразу же возникли проблемы. Процесс идёт слишком быстро! Двое из самых первых подопытных уже умерли, один одряхлел настолько, что почти не может двигаться. Версию несколько раз дорабатывали, и у второй группы старение вроде бы уже не идёт такими высокими темпами… но боюсь, у меня, испытавшего на себе третий вариант, всё равно может не оказаться достаточно времени, чтобы полноценно прожить положенную природой жизнь. – Ну, пока ничего не заметно, – успокоил его Жужа. – Да-да, ничего! – в один голос с Антоном уверили мы, хотя ни малейшего понятия не имели, как должны выглядеть старики-рептилоиды. – Возможно, позже проявится, – Вжижс поводил шеей. – Но я готов, не боюсь, ведь если бы я не был в третьей группе добровольцев, то уже сбросился бы, а после третьего сброса, сами понимаете… ну, не жизнь! Поэтому я ни о чём не жалею, только бы удалось наше правое дело до конца довести! Учёные “Истока” ещё дважды поработали над “вещью” и вроде как окончательно устранили проблему, но проверить это мы не успели. Я как раз вёз новую версию препарата для испытаний на ожидавших нас в назначенном месте трёх добровольцах, когда в главпортале нашу группу попытались арестовать правохотники. – Его зелёные глаза расширились и как будто даже приобрели малахитовый оттенок – а может, это просто упала тень, когда он чуть опустил голову. – Друзья всеми силами прикрывали мой отход, жизни свои отдавали, лишь бы “Вещь” не попала в руки врагам… а они взяли и вырубили порталы, пеноглоты черверодящие! Совсем озверели, рог им во все места!.. Точно не ушёл бы, если б не явление учи… если бы не Жужишишвас! Мне показалось, Вжижс с большим трудом удержался, чтобы опять не пасть перед “Великим” ниц, а тот вновь похлопал его по плечу, издав тихое короткое журчание. – Так, значит, ты нёс с собой “Вещь”, и она у тебя сохранилась? – не обращая внимания на всю эту лирику, вопросил Величко, и в голосе его слышался прямо-таки детский восторг, типа: “А ну, покажь!” Вжижс запустил обе руки глубоко в складки своего грязного бежевого одеяния и осторожно извлёк оттуда прозрачный мягкий цилиндр, размером с мой мизинец, примерно наполовину заполненный жёлтой жидкостью. – Тут три дозы – столько было у нас добровольцев для повторного испытания. Теперь это всё, что у нас осталось после взрыва лаборатории. Ух ты! Так вот как оно выглядит, супервещество это: будто котёнок написал в напальчник. – После этого, последнего, как мы надеялись, испытания, “Исток” планировал сначала применить его в одном из общежитий Третичных, а потом уж… – Третичные что, живут в отдельных общежитиях? – ошеломлённо перебил я. – Да. – Вжижс аккуратно положил “Вещь” на стол. – С тех пор, как выяснилось, что Первичным надо каждые тридцать лет использовать аномальных, у Вторичных практически исчезла возможность их получения, и они наперегонки выслуживаются перед Первичными, чтобы, когда придёт второй сброс, их хотя бы клонировали. Тогда у них появляется около трёх лет – а то и на целый год больше, если им обеспечат поддерживающую терапию! – чтобы дождаться окончательного решения проблемы сбросов. Они думают, что Первичные смогут это сделать, надо лишь набраться терпения. Многие даже верят, что после третьего сброса их ещё раз клонируют! Но это-то уж точно враньё, раз они всем Третичным ставят такие штуки! – Он стукнул пальцем правой ноги себе по затылку. – Чёрная метка… – сдвинул брови Величко. – Да, метка, что нас больше не надо клонировать! Это даже личинке безмозглой ясно! – Вжижс издал тонкий протяжный звук, выпустив воздух сквозь сжатые зубы, и уже гораздо спокойнее договорил: – Любому Третичному после сброса – конец: убьют или пустят на что-нибудь мерзкое. Я сразу же вспомнил Заглота, но промолчал, потому что в разговор вступил Жужа: – Выходит, если клонировать вторично сбросившегося Дважиса, ему автоматом такой чёрный кружок организуют? – Разумеется, организуют. Верней, организовали бы, потому что получить сейчас кописет и доступ к клонированию – это… – Третичный оскалился, – ну это, вообще, не реально! – Да как нереально?! – расширил глаза “Великий”, вытянув шею вперёд. – Я всё-таки Первичный пока ещё! и, как мы смогли убедиться, вполне могу скрытым Первоучёным прикидываться! – Среди Вторичных – возможно, хотя и тут тебе, Жужишишвас, сильно повезло, уж прости за такую дерзость, – мягко проговорил Вжижс. – Правохотники могли и дотошнее оказаться, связаться со своим Первичным куратором, и тот устроил бы тебе настоящую проверку. Одному Абсолюту известно, почему они так не сделали! – Сыграл очень уж убедительно! – усмехнулся я. – Вероятно, – дёрнул плечом Третичный. – А может, кого-то из нашей группы взяли живьём и допросить торопились: хотели выйти к начальству не только с предположением о моей гибели в отключённом переходе, но и ещё с какими-нибудь ценными сведениями. Я говорил уже, как они все выслужиться хотят, ведь доступ к клонированию теперь имеют только тщательно проверенные Первичные, к коим ты, безмерно уважаемый и любимый Жужишишвас, не относишься, уж прости! Тот засопел, почёсывая увечной ногой ухо, а Вжижс меж тем продолжал: – Однако если ты позволишь вернуться к тому, с чего мы начали обсуждение, то я бы хотел напомнить, – он показал ногой на лежавшую на столе “колбаску” с жёлтой жидкостью, – что получив достаточное количество “Вещи”, мы сможем уничтожить артевирус, и тогда все наши проблемы решатся сами собой! Как иновские, так и человеческие! – Ну, так и в чём же дело? – не понял я. – Разве нельзя заново синтезировать “вещь” в какой-нибудь другой лаборатории? Вот же и образец сохранился! – Можно, но с одним из компонентов есть очень большие трудности. Боюсь, что мы больше не сможем его добыть.

*

Основным недостатком редкого компонента, необходимого для производства “Вещи”, был его возраст: полторы тысячи лет. Запас, что имелся у “Истока” до разгрома основной базы и лаборатории, добыл из спецхранилища тот самый Первичный, которого сейчас разыскивали правохотники. Звали его Чжущиз, и, похоже, он был единственным из правящей касты, кто не хотел мириться с несправедливостью по отношению к Вторичным и Третичным Инам. Жужа рассказал, что давным-давно, когда всё были смертны и могли размножаться, впервые забеременевших Инов брали под свою опеку те, кто, в связи с возрастом, ждал ребёнка в последний раз. Умудрённые опытом старшие передавали свои знания юным, которые ухаживали за ними и помогали вести хозяйство. Так образовывались своеобразные семьи, которые называли детородками. В них Ины жили не только во время беременности, но и после родов – до тех пор, пока малыши не начнут ходить и говорить. После этого детей определяли в некое подобие садов-интернатов. Беременные во второй, третий или четвёртый раз тоже объединялись, но не в группы “стар и млад”, а с себе подобными. Пятые роды были последними, но изредка из этого общего правила случались и исключения. Такие, как Чжущиз. Он родился шестым и оказался на редкость слабым. Благодаря отлично развитой иновской медицине он, конечно же, выжил, но нормально говорить и ходить начал так поздно, что все уже считали его умственно отсталым, даже отец. Он присоединился к детородке в самый последний момент, и едва его сын появился на свет – маленьким, хилым, нежданным и нелюбимым, – как папаша его фактически бросил. К тому времени среди Инов уже вовсю циркулировали слухи о скором выпуске препарата против старения, и отец Чжущиза нашёл себе связанную с этим работу. Он погрузился в неё с головой, совсем позабыв о ребёнке. Заботу о нём взял на себя старший наставник Чххирц, уделяя мальцу не меньше внимания, чем своему собственному сыну. Даже когда детородка распалась, старший наставник продолжал держать Чжущиза при себе, пока тот не преодолел отставание в развитии. Не удивительно, что маленький Ин любил Чххирца больше своего биологического отца, которому вообще не было до него никакого дела. Старший наставник тоже сильно привязался к Чжущизу, и они навсегда сохранили такую же тёплую дружбу, как была у Жужи с Дважисом, несмотря на то, что, с обретением бессмертия, общество Инов активно отвергало подобные отношения. Все Ины равны, уникальны и должны заботиться исключительно о собственном счастье и самореализации – вот что столетиями неустанно внушалось членам рептилоидного общества, поэтому такие, как Дважис или Чжущиз – которые даже по прошествии полутора тысяч лет продолжали любить своих отцов, – были очень большой редкостью. Несмотря на получение бессмертия в весьма почтенном возрасте Чххирц поразительно долго оставался Первичным. Признаки приближавшейся потери разумности проявились у него, когда Ины уже научились использовать аномальных, и Чжущиз изо всех сил хлопотал, пытаясь продвинуть его вперёд тех, кто мог ещё подождать. Но ничего не получалось, власти распоряжались аномальными, исходя из того, насколько много тот или другой Ин может принести пользы правящей верхушке, и Чххирца обходили даже некоторые – особо нужные властям – Вторичные. В итоге наставник сбросился, приёмный сын его клонировал, но тут как раз обнаружилось, что Первичным надо раз в тридцать (а Вторичным – в десять) лет потрошить аномального. При таком раскладе Чххирцу, понятное дело, вообще перестало что-либо светить, и тогда Чжущиз, получив для себя аномального, попытался отдать его своему наставнику. Затея не выгорела, больше того – разразился грандиозный скандал: Первичного обвинили в преступном почитании родственных связей и на ближайшие три года лишили допуска к перегонщику, даже в том случае, если у него появятся признаки грядущего сброса. Тут надо отметить, что Чжущиз всегда симпатизировал идее вернуться к истокам и принять новый – а на самом деле, как водится, хорошо забытый старый! – способ смертного бытия. Он с самого начала искренне верил в историю предков-призраков и их заявление, что рождение детей и нормальная смена поколений приведут к появлению у Инов собственных аномальных, но ссориться с властями не хотел из-за Чххирца. Поэтому, когда Чжущиз понял, что законным способом уже точно ничего не добьётся, он окончательно перешёл на сторону “Истока” и стал, используя своё положение Первичного, активно работать на эту организацию. Вжижс искренне восхищался Чжущизом и тем, как много сделал тот для истокцев, как сильно помог в организации лаборатории, создании и испытании “Вещи”. В частности, добыл из спецхранилища, куда есть доступ только Первичным, замороженный генетический материал, взятый у Инов полторы тысячи лет назад, когда они ещё были смертными. Из этого-то материала и получался тот редкий, но совершенно необходимый для создания “Вещи” компонент. После разгрома секретной базы и взрыва лаборатории, связаться с Чжущизом не удавалось, он пропал и с тех пор находился в розыске. Возможно, именно с его данными и сравнивала Жужины биосканы та очкастая ящерица в здании Главпортала. – Нет, понятно, что тех древних образцов изначально было слишком мало и не хватило бы для производства “Вещи” в нужном количестве, – разъяснял меж тем Вжижс. – Поэтому мы планировали потом, когда испытания пройдут успешно и все нежелательные эффекты будут устранены, получать этот компонент от тех Инов, в ком уже убит артевирус. Но не успели! – он оскалился, округлив глаза. – И теперь нам снова нужен тот замороженный материал! А где его взять, если и без того небольшой запас уничтожен при взрыве лаборатории? – А в спецхранилище разве совсем ничего не осталось? – нахмурился Антон. – Может быть, наш Жужа – он же всё-таки Первичный! – сможет туда проникнуть? – О, это вряд ли! Нет, нет, не думаю. У Первичных теперь жильё, вместе с самыми важными лабораториями, перегонщиками, хранилищами и всем таким прочим, – превращено в настоящую крепость, куда попасть можно только после персональной идентификации. – Мы с Вжижсом обсуждали это, пока вы с Пеговым спали, – повернулся к Антону Жужа. – И я сказал ему, что существует ещё одно место, где хранились – и я надеюсь, до сих пор хранятся! – образцы исходного генетического материала Инов. – Он выдержал многозначительную паузу и, вздёрнув вверх подбородок, объявил: – На Земле! – На Земле?! – обалдело переспросил я. – Ты серьёзно? – Ну разумеется, серьёзно, – рептилоид стрельнул в меня хмурым взглядом. – Разве время сейчас для шуток? – Но как? – не въезжал я. – Зачем надо было эту… генетическую фигню древних Инов на Землю-то привозить? – Исследования генетической совместимости? – предположил Величко. – Не понятно только, почему исходники, а не современный материал? – Так и будешь гадать, или того, кто точно знает, послушаешь? – цыкнул на него Вжижс. – Когда на Земле обнаружились аномальные, Инам захотелось обеспечить свою генетическую совместимость с человеками, чтобы рождающиеся аномальные были сразу же готовы к использованию, так что ты, Антон, правильно догадался, – подтвердил Жужа. – А исходники нужны были для того, чтобы исключить любую возможность привить вам бессмертие, понимаешь? – Совместимые, чтобы легко передать способность противостоять сбросу, но сами при этом смертные, чего уж тут непонятного, – пробурчал Величко и, криво усмехнувшись, добавил: – Бессмертие – это ведь только для Инов! – А туземцам – стеклянные бусы, – подхватил я. – И огненная вода, – дополнил Антон. – Чтоб возникали поменьше. – Какие бусы? что за вода? о чём вы?! – вытаращился Вжижс. – Да не важно, не бери в голову, – отмахнулся Величко. – Ины вас от всех болезней вылечили, конфликты, войны – тоже исчезли, и вообще качество вашей жизни значительно улучшилось. Не так уж и мало! – прищурился Жужа. – Ага, – покивал Антон. – Только всё это надо вовсе не нам, а вам! Развели, понимаешь, людей, словно поросей… – И что? – дёрнул плечом наш рептилоидный друг. – Даже если доброе дело делается по расчёту, оно не перестаёт быть от этого добрым! – А вот и ни хрена! – отрезал Величко. – Во-первых, не доброе, а во-вторых, каждый народ, каждая цивилизация должны самостоятельно выбирать свой собственный путь развития, а не подчиняться навязанному извне! – В голосе его прозвучало сколько злости и твёрдости, словно он не в Жужином подвале с нами сидел, а на галактическом совете выступал, отстаивая права всего человечества. – Да мы могли бы просто силой забирать у вас аномальных, но вместо этого выбрали самый гуманный путь! – Жужины глаза расширились. – При котором никто не страдает, а наоборот, все здоровы и счастливы! – Супер! – восхитился я. – Иди объясни это моим родителям и Матвею Колчановскому! – Несчастные случаи не считаются! – Чего-чего?! – разъярился я. – Какие ещё несчастные случаи, врун! – Следи за языком! – Жужа выпростал клешню в мою сторону. – Ой-ой! Стойте! – воскликнул Вжижс, мгновенно вклиниваясь между ним и мной. – Великий, не надо, прошу! – Он поклонился Ину и, развернувшись к нам с Антоном, прошипел: – Вы чего, человеки?! Пены гнилой наглотались? – Вот когда тебя самого усыпят, как собаку, – процедил Величко, – а потом вдруг воскресят, причём исключительно для допроса, посмотрим тогда, что ты скажешь! И про пену эту вашу, и про рога… в твоей заднице! – Ну, Вжижсу, между прочим, тоже не сладко пришлось! – опустив клешню, вдруг примирительным тоном сказал Жужа, и я проглотил уже готовые сорваться с языка обвинения в разных убийствах. – Точно, – подтвердил тот. – И ещё, возможно, я скоро умру от старости, так что хотелось бы не ругаться, а что-то полезное сделать успеть! – И правда, – согласился с ним я. – На фига мы, вообще, обо всём этом начали?.. – Да просто нехрен втирать, будто Ины – такие гуманисты великие! – свирепо рявкнул Антон. – Тем более уж нам-то с Пеговым! Сказал бы честно, что большое здоровое стадо способно производить больше аномальных, для этого вы все человеческие болезни и лечите. – Спроси сто человек, так ли важно для них, по какой именно причине они остаются всегда здоровыми, – невозмутимо откликнулся Жужа. – Полагаю, ты знаешь, каким будет ответ. – Давайте лучше вернёмся к компоненту для “Вещи”! – взмолился Вжижс. – А философские споры можно и на потом отложить. Пожалуйста! Антон на это только фыркнул, а я полюбопытствовал: – Так что там, с генетической совместимостью? Да хрен им, а не легкосовместимые аномальные, иначе меня в твоей голове попросту не было бы! – Так понимаю, – продолжил я, – ничего не вышло, раз сопряжитель в итоге придумали? – Пока не вышло, – признал Жужа. – Однако разработка средства не свёрнута, ну, по крайней мере, года полтора назад она ещё точно велась в одной из лабораторий земной ВСБ. Новые версии средства человеки регулярно получали вместе с лекарствами и поддерживающими препаратами. Думаю, испытания и сейчас продолжаются, а значит, нужный нам геноматериал на Земле имеется. – Целая планета подопытных кроликов, – обалдело пробормотал я, а Величко лишь молча помотал головой и хмуро уставился в пространство. – Охренеть! – Раз имеется, значит, добудем! – не собираясь отвлекаться на моральные аспекты, гнул свою линию Третичный. – Осталось только незаметно подобраться к переходу на Землю и активировать его, не привлекая внимания, – остудил его пыл Жужа. – Это вам не Зжиххский главпортал с общественными переходами, доступными любому Ину, где никого не отслеживают. Порталов на Землю немного, и все они, конечно же, контролируются. Даже не представляю пока, как нам провернуть это дело! – Ничего! – не терял оптимизма Вжижс. – Судьба не зря послала нам тебя, Жужишишвас! Таких совпадений не бывает, я уже говорил – это явное подтверждение, что наше дело правое. А значит, мы что-нибудь придумаем! Обязательно.

Глава четырнадцатая

Придумывать, однако, ничего не пришлось: Жужа сумел-таки, с оставленного Дважисом нашейного комма, “дозвониться” тому самому доверенному лицу. Выяснилось, что его только что клонировали, поэтому и связи с ним не было. Звали Ина Скссух, и работал он в Центре биологических исследований, там же, где в своё время служил и Дважис: в Управлении по усовершенствованию биоформ. – Я так счастлив, что ты жив! – первым делом заявил наш новый гость, когда, соблюдая все меры предосторожности, явился к нам в подвал на обед, который сам же и организовал, притащив массу всякой иновской снеди. Сбросив на стол торбы, притороченные к середине его тела замысловатой рептилоидной упряжью, он обхватил левой ногой Жужу за бёдра, а тот положил руку Скссуху на плечи – такой вот чудной вариант дружеских объятий у рептилоидов. Мы с Тошей потупились, едва сдерживая хихиканье. – Я тоже очень рад тебя видеть! – Жужа вытянул рот длинной трубочкой. – Боялся, что тебя раскрыли и ты погиб! По счастью, у нас в баночке ещё оставался последний симбионт, – вот как раз и пригодился, сделав общение за обедом комфортным. Не пришлось мне всё подряд Антону переводить, а самому корячиться, вызывая у Инов смех своим диким акцентом и невозможностью произнести почти половину слов. – Нет, я всего лишь из Вторичного стал Третичным, – Скссух улыбнулся в ответ, коснувшись пальцем такого же чёрного кружка “опалённой” чешуи на затылке, как и у Вжижса. – Пришлось много работать, чтобы мне разрешили клонирование! Сейчас с этим трудно стало, как никогда. Он выложил на стол контейнеры и запустил на некоторых, с маленькими кляксочками на крышках, разогрев, как гласили иновские каляки-надписи. – Я уже в курсе, – печально вздохнул Жужа, – Дважис ведь тоже недавно сбросился, хотелось бы его побыстрее клонировать! – Забудь! Не время сейчас, не дадут тебе, зря только засветишься! – жёлтые глаза Скссуха ярко блеснули в свете нашего автономного светильника. А кожа-чешуя у него была очень приятного травянисто-зелёного цвета. Сочетание, как видно, не частое – я, во всяком случае, ни у одного Ина таких глаз и кожи ещё не встречал. – Он столько всего пропустит! Я ведь даже не знаю, когда он последний раз снимал кописет. И действует ли ещё старый пароль? – Нет, нет! Никакие пароли для Третичных больше не действуют, Жужишишвас! – гость оскалился. – Ты там, в изгнании, сильно от жизни отстал. Сейчас, чтобы клонировать сбросившегося Вторичного, нужно лично обратиться к Первичным, в коллегию по восстановлению. Представить доказательства полезности и благонадёжности будущего Третичного, объяснить причины, по которым ты хочешь его клонировать. – Вот же клубок червей! А Вжижс мне такого не рассказывал! – Да я же честно сказал, тебе, Жужишишвас, что клонировать Дважиса сейчас нереально! – дёрнул плечом тот. – Подробности просто опустил, вот и всё… – Ладно, – мрачно отозвался “великомученик”. – Я всё понял! Надо быстрее проникнуть на Землю и достать нужный для “Вещи” компонент. На этом пока и сосредоточимся. Переходы в Центре ещё работают? – Да переходы-то работают, – безрадостно подтвердил Скссух. – И в твоём Отделении ксенологии, и в нашем Управлении, вот только без персональной идентификации на территорию Центра никому, даже Первичным, теперь не пройти. – Новая охранная система? – кисло уточнил Вжижс. – Да. Порядок прохода сейчас сильно ужесточился. – Тогда что же нам делать?! – глаза Третичного расширились. Их ярко-зелёный цвет каждый раз заставлял меня вспомнить серого в полоску кота, который постоянно болтался возле нашей интернатской столовки. Прежде чем ответить, Скссух обвёл всех нас неспешным задумчивым взглядом. Жёлтые радужки на его тёмно-зелёном лице были похожи на два раскрывшихся среди травы одуванчика. – Есть у меня одна идея, – наконец вымолвил он. Медовые глаза Жужи прищурились, он вытянул шею, внимательно изучая гостя. Мы с Антоном молча застыли, ожидая продолжения от “соцветия” рептилоидов. Запущенные на разогрев контейнеры, один за другим, тихонько забулькали, возвещая о готовности блюд.