В поисках Дильмуна
Шрифт:
Катар значительно богаче. Добыча нефти здесь в четыре раза больше, а жителей наполовину меньше, так что получается около 1500 нефтедолларов на душу населения. Стоило попасть в Доху, чтобы сразу понять, что процветание Бахрейна не идет в сравнение с бумом Катара. Правда, к тому времени нефтедоллары всего десять лет поступали в катарскую казну, да и сама страна намного больше. Поэтому ей требовалось время, чтобы догнать соседа.
Добыча нефти в Кувейте превосходит бахрейнскую в сорок раз. Каждые четыре месяца он получает столько же нефтедолларов, сколько Бахрейн за тридцать лет с тех пор, как там открыты первые месторождения. Кувейтцев вдвое больше, чем бахрейнцев, и ежегодно на душу населения приходится три тысячи долларов от сбыта нефти.
Управиться с таким
Это наложило свою печать и на город Эль-Кувейт, и на всю страну. Здесь царила лихорадочная атмосфера: повсюду возвышались огромные недостроенные здания, к еще не охваченным строительством обширным пригородам тянулись широкие немощеные дороги, по улицам куда-то спешили люди и мчались новенькие сверкающие автомашины.
На этом фоне Британское политическое представительство было тихой гаванью, островком стабильности среди бурно меняющегося окружения. Ибо здание представительства, построенное до начала нефтяного бума, расположилось на мысу у моря, и планировщики обошли его своим вниманием. Здесь, в просторных помещениях дома, дышащего атмосферой Индийской империи, я смог просмотреть, то немногое, что было опубликовано по истории Кувейта.
На знакомство с книгами ушло немного времени. Известная история Кувейта измеряется всего лишь двумя веками[38]. Двести лет назад участник упоминавшейся выше датской экспедиции Карстен Нибур сообщил о существовании города Эль-Кувейт (второе название — Грайн) на южном берегу бухты, глубоко врезанной в сушу к западу от устья Шатт-эль-Араба, где Евфрат и Тигр вместе вливаются в Персидский залив. Город, по его словам, насчитывал около десяти тысяч жителей, занимающихся рыбной ловлей и промыслом жемчуга. Однако в разгар лета, когда люди отправлялись добывать жемчуг на отмелях у Бахрейна, а караваны верблюдов с купцами шли в Дамаск и Алеппо, в городе оставалось от силы три тысячи человек. Заправляло в Кувейте племя Утуби, боровшееся за свою независимость против могущественного племенного объединения Бануи Халид, которое распространило свою власть вдоль всего побережья от Бахрейна до Ирака. Когда шейх Бануи Халида посылал свое войско на Грайн, горожане искали убежища на входившем в их владения острове Файлака.
Остров Файлака, Кувейт
Видимо, в ту пору Эль-Кувейт был молодым городом. Грайн (точнее, Курайн) — «маленький рог». Вероятно, так именовался мыс, отделяющий залив Кувейт от идущего на юг Персидского залива. На этом мысу и расположен теперь город. Кувейт — «маленькая крепость». Очевидно, строительство этой крепости было первым шагом Утуби к независимости. И он себя оправдал: в годы, последовавшие за посещением Персидского залива Нибуром, шейхи Утуби сумели удержать Кувейт. Более того, он принадлежит им по сей день, и сильная ветвь правящей династии продвинулась на юг. Речь идет об уже знакомом нам семействе Халифа, которое, обосновавшись в Зубаре на Катарском полуострове, оттуда покорило Бахрейн.
Отметим, что тот же Нибур упоминает о «португальском замке», находящемся неподалеку от Грайна. Именно это сообщение и побудило кувейтских археологов-любителей обратить внимание на остров Файлака. Ибо на самом материке никаких португальских замков не существовало, зато
Файлака расположен посредине входа в залив Кувейт; моторный катер доходит туда от материка за три часа с небольшим. По сути дела, остров занимает стратегическую позицию на подходах к Эль-Кувейту. С его мысов открывается вид на весь залив, так что ни одно судно не может войти туда незамеченным. С утра до вечера мимо Файлаки тянется длинная вереница доу, курсирующих между Басрой на Шатт-эль-Арабе и Эль-Кувейтом. Доу играют одну из главных ролей в снабжении ненасытного кувейтского рынка, а до недавних пор они вообще считались «дорогой жизни» Эль-Кувейта, доставляя ему питьевую воду. На первых порах город обходился немногочисленными солоноватыми источниками, но они не могли обеспечить быстро растущие потребности, и Эль-Кувейт всецело зависел от воды, доставляемой на доу из бассейна месопотамских рек. С началом нефтяного бума, который сопровождался бурным приростом населения, «дорога жизни» стала нести непосильную нагрузку, к тому же она была слишком уязвима как для капризов стихии, так и для политических перипетий. Первые вырученные за нефть миллионы Кувейт потратил на безуспешные поиски воды на своей территории. Широко известна апокрифическая история о том, что где бы ни начинали бурить, вместо воды из скважин била нефть. В конце концов построили крупнейшую в мире установку для опреснения морской воды. В этом смысле зависимость от Ирака кончилась, но доу продолжали плыть мимо Файлаки, перевозя другие товары.
Сам остров Файлака вполне обеспечен водой. В силу каких-то прихотей геологической структуры скудные зимние осадки не стекают в море и не испаряются, а задерживаются на уровне примерно двух метров под песчаной поверхностью. Вырыл неглубокий колодец — и получай воду. Правда, ближайший пласт быстро истощается, и колодец пересыхает, но достаточно отойти на сотню метров, вырыть новый, и снова есть вода. Нам говорили, что до недавних пор на Файлаке выращивали зерновые.
Словом, многое указывало на то, что поселение на Файлаке старше самого Эль-Кувейта. Недаром утверждалось, что остров изобиловал развалинами. И там находилось также важное святилище, привлекающее паломников-шиитов; уже это позволяло предположить, что остров располагает памятниками более чем двухвековой давности.
Наконец, единственный древний предмет, обнаруженный на территории Кувейтского государства, был найден на Файлаке. Он хранился в той самой комнате, где я сидел, изучая источники. Неровная известняковая плита с высеченной на ней надписью на древнегреческом языке. Один угол плиты отколот, но пострадало только одно слово. Надпись гласит: «Сотелес, афинянин, и со[лдаты] — Зевсу-Спасителю, Посейдону и Артемиде-Спасительнице». Плиту нашли лет двадцать назад и передали на хранение британскому представителю.
Надпись на плите дала местным исследователям повод для усиленных размышлений. Было очевидно, что она датируется классическим эллинским периодом, т. е. ей более двух тысяч лет. Интересно, что делал афинянин с одним или несколькими спутниками (в свете новейших данных поврежденное слово переводится как «солдаты», а прежде его принимали за часть имени, притом женского) на острове посреди Персидского залива? Преобладала гипотеза, что речь шла о людях, уцелевших после кораблекрушения; в пользу такой догадки вроде бы говорило то, что два божества названы «спасителями».
Во всяком случае, остров Файлака несомненно заслуживал внимания, и наиболее многообещающей исходной точкой на острове выглядел городок Курайния.
На самом деле вышло иначе; Курайния оказался не старше Кувейта. Среди его разрушенных стен в неглубокой лощине на северном берегу острова лежали бирюзовые черепки с грубой глазурью, характерные для последних двух столетий. Обстоятельное исследование крепости и тщательные раскопки одной из угловых башен дали такой же результат. Это была типичная для арабских цитаделей круглая башня, нисколько не похожая на многоугольные башни португальских фортов.