В поисках короля
Шрифт:
— Торнхе верчерикс. — Усмехнулся Гаррет.
— Что?
— Не бывшая, а последняя. Это Рут так говорит. Торнхе верчерикс. На ее языке это значит последняя леди мертвого королевства. Кажется.
— На ее языке? А кто она?
— Ужас и кровь. — Сказали за спиной, и последняя леди подпрыгнула.
За спиной стояло живое воплощение всех скорбей и бед, дочь проклятого племени разорителей земель. Варварка.
— Пасть захлопни. — Посоветовала она, наматывая на палец одну из многочисленных косичек. — Герк! Так как этот твой балласт в дозоре стоять не будет, может, постоишь два раза?
— И не мечтай! — Фыркнул Герк.
— Последнюю совесть растерял! — Пригрозила пальцем дикарка. — А еще рыцарь!
— С хорошей памятью, между прочим. И рыцарь помнит, что твоя очередь
— Это только сегодня. — Оптимистично заявила дикарка.
Глава 42. Часть 1. Мифы
Не нужно было особенно разбираться в людях, чтобы понять, что они от кого-то бегут. Лависса не спрашивала от кого, но точно знала, что не от лорда Ирниса. А они ничего ей не рассказывали, относясь как к маленькому больному ребенку с неустойчивой психикой. Леди, конечно, всем им сильно уступала, но их понятия о ней то смешили ее, то раздражали. Можно было бы посоревноваться в умениях и показать, что и она чего-то стоит, но все ее умения здесь были не нужны. В самом деле, к чему, например, Хмелю, красиво вышитый шелком носовой платок, если он успешно обходился двумя пальцами, если хотел высморкаться. Песни древних менестрелей тоже мало интересовали компанию, только Герк послушал с удовольствием, да Гаррет изобразил нечто вроде интереса. Астрономия могла бы помочь в ориентации на местности, но Рут читала по звездам лучше любого книжника, хоть и имела весьма странные понятия об их происхождении. Как-то Лависса, пытаясь подружиться, предложила научить варварку писать, на что получила в ответ ворчливое: «я умею» и пожелание убраться в такое место, которое леди не упоминают в разговоре, а в идеале и в мыслях тоже. Лависса не могла понять причину ее неприязни. Хоть варвары и уничтожали лордов, но они же не знали их, а это совершенно индивидуальный случай. Некоторый свет на ситуацию пролил короткий ночной разговор Гаррета и Хмеля. Они думали, что леди спит, но за редким исключением не стали делиться похабными историями, а молча смотрели в костер, изредка подкидывая ветки. Герк ушел в дозор, а Рут охотилась.
— Так и не разговаривает с тобой? — Спросил вдруг Гаррет.
— Разговаривает. — Тихо ответил Хмель. — Но сам слышал как. Про тренировки я вообще молчу. С тех самых пор, как ушли из той придорожни, все как отрезало.
— Отойдет.
— Ты уже сто раз так говорил. Что-то не отходит. Серьезно обиделась.
— Нужно время.
— Теперь-то у нас его навалом. Слушай, зачем ты тогда с ней не пошел? Или одну не отпустил? Так уж тебе далась ее душа? Успели бы в Кастервиль до начала зимы.
— Не хочу я в Кастервиль. — Гаррет резко бросил в огонь толстую ветку, вверх поднялась туча искр.
— Тихо ты! Ледю разбудишь! И так, бедная, еле живет, в чем только душа держится.
— Ой, не начинай. Выживет твоя леди. Будешь за ней бегать верным псом и сапоги подтаскивать.
— Ты тему-то не переводи! — Сладко проворковал Хмель, ничуть не обидевшись на явное оскорбление. — Почему это ты не хочешь в Кастервиль? Рут стало жалко? Или еще почему?
— Не твое дело.
— Или крыльев ты больше не хочешь? А если та ведьма помрет, пока ты тут с нами вошкаешься?
— А если у нее такой силы нет? — Выдал Гаррет.
Встал, вытащил одеяло и улегся на землю возле костра, завернувшись в плотную ткань.
— Боишься? — Догадливо протянул Хмель. — Что не получится? Время тянешь?
— А хочешь, я тебя потренирую? — Гаррет повернулся к Хмелю, и Лависсе показалось, что глаза у него заблестели красным. — Вместо Рут?
— А давай. — Легко согласился наемник. — До смерти, небось, не убьешь. И одеяло верни, богомерзкая ты скотина, я же знаю, что тебе не холодно, вот и нечего у порядочных людей последнее тепло отбирать.
Дальше они занялись молчаливым свирепым перетягиванием одеяла, пока не пришел Герк и не объявил, что очередь Гаррета стоять в дозоре.
Из разговора леди поняла, что, во-первых, Рут очень торопилась в Кастервиль, а ее появление варварку здорово задерживало; а во-вторых, что Гаррет не такой, как остальные, и с ним надо держаться осторожней.
Выяснять подробности
Предположить у варварки наличие томящегося жениха было сложно. Сестер и братьев у Лависсы не было, но она знала, как ведут себя женщины перед свадьбой. Рут на них была ни капли не похожа, да и женщиной ее можно было назвать с большой натяжкой. Она носила меч, сидела на коне по-мужски, ругалась похуже любого наемника, охотилась как заправский егерь, одевалась в штаны и не смущалась иной раз раздеться на глазах у мужчин, мало заботясь о том, что они смотрят на ее наготу. Лависсе она была неприятна, пока леди не поняла с тяжелым чувством, что просто завидует. Варварка чувствовала себя в этом перевернувшемся мире как рыба в воде. Она не боялась ночных звуков, умела приготовить пищу и защитить себя, ее не донимал холод, не беспокоило чужое мнение. Если бы в какой-то день она подхлестнула коня и скрылась за линией горизонта, то Лависса не сомневалась, что Рут живой и здоровой благополучно доберется куда ей вздумается. Сколько же леди помнила себя в последнее время, она постоянно чего-то боялась. Рут не боялась ничего. И обе они были просто женщинами.
— А вы похожи. — Сказал как-то Хмель, придирчиво разглядывая их, склонившихся над котелком.
Лависса чистила земляные яблоки, а Рут следила, чтобы она не срезала слишком много кожуры. По мнению Лависсы, сходства между ними было как у цветка и камня. По мнению Рут тоже, и сравнение ее даже оскорбило, потому что в ответ она сравнила Хмеля с целой кучей ужасных вещей.
— Похожи же. — Убедительно сказал Хмель подошедшему Герку. — Особенно когда лицом друг к другу сидят. Смотри, носы, подбородки… волосы светлые, глаза зеленые…
— Оттенок разный. — С сомнением протянул Герк. — И вообще… слишком разные.
— Слова истинно мудрого человека. — Процедила варварка и бросила в Хмеля грязным земляным яблоком. — Пойду отолью.
— Спасибо, что поделилась. — Ядовито сказал ей Гаррет, а когда она ушла, дал Хмелю подзатыльник. — Ты, тьма деревенская! Разве не знаешь, что каждая женщина не такая, как все, единственная, неповторимая и не на кого не похожая! А если и есть сходство, так то только ее жалкие копии, и они гораздо, гораздо страшнее!
— Осторожнее, здесь сидит представительница породы женщин. — Рискнула пошутить Лависса. — И она все слышит.
— Переживёт. — Бросил ей рассерженный Гаррет и ушел вслед за Рут.
— Этак он за ней до самого Кастервиля ходить будет и никогда не дойдет. — Вздохнул Хмель, принимаясь за земляные яблоки.
— Поясните, прошу, что вы имеете ввиду? — Попросила Лависса, зная, что Хмель из всех них самый добрый, и не откажет.
— Они очень гордые оба, и Рут, и Гаррет. — С неудовольствием ответил наемник. — Ну… и вот у них никогда разговора не выходит, кто-то что скажет не то, и понеслась плясать свадьба. Сейчас он точно ее успокаивать пошел, но на полпути подумает, что да ну ее к демонам, и вернется. А когда ему плохо было раньше, Рут, она же любит всякое зверье, подойдет к нему… ну там сказать чего, погладить, спросить, чего надо может, а он ее такими кубырями отправит, что как только его Троеликая молнией не поразит. Не любит слабость показывать, паразит. А по мне чисто он дурень, иной бабе покажи слезу, так она тебя обласкает всего со всех сторон…