В поисках мальчика. 2137 год
Шрифт:
Внизу было очень жарко. Вокруг поднимался пар, и видимость была минимальной. На полу была красная полоска с подсветкой, по которой я дошел до небольшого туннеля и прошёл по нему около ста метров. Войдя внутрь отдельного помещения, я услышал, как за мной закрылся люк. Сверху запустили систему паровой очистки.
Через пять минут погасла красная лампочка на потолке – дезинфекция была завершена. В приёмник что-то сказали, но я не расслышал. Связи здесь почти не было, поэтому нужно было действовать по инструкции. Следуя
Дальше был старый маленький лифт, на котором я поднялся на несколько этажей вверх. На выходе из лифта меня уже ждали.
В тёмном коридоре в конце светилось несколько лампочек на полу. Я медленно подошёл к ним, но из-за яркого света почти ничего не видел. Несколько человек подошли ко мне, скрутили руки и потащили в соседнюю комнату.
– Что это значит? Отпустите! – воскликнул я, увидев операционный стол.
– Быстро приготовьте инструменты, – произнес кто-то.
– Нет, нет, не надо! Пожалейте меня! Я ничего плохого не сделал! Пустите!
– Зафиксируйте его. Мы готовимся к нейрохирургической лоботомии.
В мгновение ока мои руки и голова были крепко связаны ремнями. Боль была невыносимой. В голову вбили какой-то предмет, и я почувствовал, как разрушается вживленный в нее приемник. Кровь потекла в глаза, и я начал терять сознание.
– Он отключается, нужно спешить, пока есть сознание, иначе система заблокирует… – произнес кто-то.
– Анестезию, доктор? – спросил кто-то.
– Это лишнее, он должен быть в напряжении, иначе точно отключится.
Несколько раз я терял сознание, но меня быстро приводили в чувство, вызывая боль в области сердца и живота. Мне повторяли: «Мы помогаем, а не вредим, поэтому выключи эмоции и потерпи». Кажется это длилось очень и очень долго и наконец я услышал спасительные слова.
– Всё установил, все получилось, теперь можно отключать и спокойно зашивать пациента, – сказал врач.
Меня укололи зеленым автоинъектором, и я наконец потерял сознание. Темнота, тишина, никакого сна, только темнота.
Я очнулся, прикованный к сиденью, которое располагалось на небольшой высоте от пола. Моя голова была перевязана, и я испытывал сильную боль. В глаза бил яркий свет. Опять этот яркий и неприятный свет прямо в лицо.
– Как вы себя чувствуете, 2225-й? – раздался голос надзирателя.
– Кажется, лучше, но я не совсем понимаю, что именно вы вкололи мне зелёным автоинъектором.
– Вы очень наблюдательны, 2225-й. Если бы таких людей было больше, мы могли бы сделать много полезного для общества.
– Спасибо, – ответил я, стараясь расположить к себе надзирателей.
– Вы больны, и вы сами понимаете, что у вас осталось
– У меня есть выбор? Зачем меня сюда посадили?
– К сожалению, это неизбежно, но мы убедительно просим вас неукоснительно соблюдать все наши требования. Вы должны будете описывать все свои ощущения. Хотя иногда это для вас будет тяжело.
– Подождите, зачем всё это? Я хорошо себя чувствую, не надо никаких экспериментов. Верните меня в производственный цех, пожалуйста!
Я отчаянно закричал, но меня уже никто не слушал. Постепенно глаза привыкли к свету, и я увидел, что ко мне приближается медик. Он сканировал моё тело специальным портативным оборудованием и записывал показания на планшете.
– Пожалуйста, не поступайте со мной так!
– Всё в порядке, сейчас я тебя протестирую, и ты сможешь отдохнуть.
С этими словами он сделал ещё одну запись в своём планшете, а затем обратился к тем, кто безмолвно наблюдал за мной:
– Эксперимент можно начинать!
– Отлично, а теперь ведите следующего. Мы ждём!
После этих слов моё сидение под углом опустилось вниз, и я почувствовал ногами пол. Ручные оковы открылись, и я, не удержавшись, упал. С трудом поднявшись на ноги, я попытался сфокусировать взгляд на человеке в форме надзирателя, который подошёл ко мне. Мне казалось, что я уже видел его раньше и не испытывал к нему ненависти, но я не мог вспомнить где.
– Пойдём со мной.
С этими словами он, слегка подталкивая меня сзади, вывел меня за дверь помещения.
– Не переживай, тебе вкололи лекарство. Поэтому ты чувствуешь себя слабым, но это быстро пройдёт.
Меня снова повели по коридорам. Навстречу нам попалось несколько человек в бело-синих халатах, которые старались не смотреть мне в лицо. Это было странно. Некоторые кабинеты были видны из коридора через специальные стёкла. Наверное, это было сделано для удобства наблюдения за пациентами. Внутри на койках лежали люди или что-то похожее на них. Повсюду стоял странный неприятный запах.
Наконец, он завел меня в кабинет, и дверь за нами закрылась.
– Раздевайтесь, – сказал он мне, указывая на кушетку.
– Не понимаю, что происходит? Зачем мы здесь?
Я не хотел повторения того, что произошло на операционном столе. Мне было страшно.
– Откройте дверь, – сказал я и инстинктивно попытался открыть дверь.
Конечно, у меня это не получилось. Слабость и боль чувствовались в каждой мышце моего тела. Удивительно, как я ещё стоял на ногах.
– Будет лучше для всех, и особенно для тебя, если ты будешь делать то, что тебе говорят.