В поисках мальчика. 2137 год
Шрифт:
– С прибытием на очередную смену! – произнес один из надзирателей. – Сегодня вы вновь признаны трудоспособными. Сразу после небольшой проверки вашего здоровья мы направимся в рабочий цех. Вы уже знаете расписание, свои обязанности и правила поведения. Сейчас мы проверим, как работает ваше оборудование.
Последняя фраза вызвала у нас неприятные чувства, но мы уже привыкли: это происходило перед каждой сменой. Надзиратель достал из кармана ручку с кнопкой. Мгновение – и от нажатия кнопки в голову ударил ток. Мы пытались удержаться на ногах, но почти все упали. К
– Можете вставать, – произнес надзиратель, удовлетворенный результатом. – Не забывайте, что это был короткий режим проверки. Не нужно влезать в неприятности. Будьте, как всегда, полезными!
И вот он уже повернулся к нам спиной, направляясь по коридору к рабочему помещению перед цехом.
– По одному в шеренгу – и быстро за ним! – прокричал второй надзиратель. – Кто будет идти медленно, будет наказан. Вперед!
Подгоняемые криками, мы отправились догонять первого надзирателя.
В рабочем помещении каждый из нас подошел к своей скамье. Быстро раздевшись, я, как и остальные, сложил на скамью все свои вещи. У всех нас были футболки с укороченными рукавами, штаны и носки.
Теперь надзирателей было четверо, включая тех двух, которые сопровождали нас сюда.
– Так, перед скамьей сделать шаг вперед и остановиться, руки за голову! – грубо скомандовал надзиратель. – Стоп! Вперед смотреть.
Мы молча подчинились. Я не успел заметить, но кто-то из нас, кажется, посмотрел по сторонам. Зачем он это сделал, было непонятно: мы были здесь уже столько раз, что трудно было сосчитать. Возможно, он хотел разозлить охранника.
– Я сказал смотреть вперёд! Я тебе это припомню! – крикнул надзиратель.
Несмотря на его грубость и угрозы, я ни разу не был свидетелем индивидуального наказания. Всё всегда сводилось к общему электрошоку. Если провинился один, страдали все. Кроме того, в присутствии надзирателей нам запрещалось общаться друг с другом.
Один из присутствующих, по всей видимости, был медиком. Он по очереди подходил к каждому из нас и что-то измерял на планшете с датчиком температуры. На мне он остановился и не спешил уходить. Я понял, что ему известно о моём недомогании. Наши взгляды встретились. Он упорно смотрел то мне в глаза, то на свой планшет.
– Я чувствую себя хорошо, – тихо сказал я.
– Я не разрешал говорить! – закричал тот самый надзиратель, который проводил небольшой вводный инструктаж в коридоре.
Достав свою ручку с кнопкой, он посмотрел на медика.
– Подними голову и открой рот, – негромко скомандовал мне медик.
Подняв голову, я смотрел в белый потолок, пока он с фонариком просвечивал мне нос и рот. После этого он ещё какое-то время смотрел в планшет. Затем
– Всё нормально. На него в базе есть задание, он почти готов. Почистим! – И медик продолжил осмотр следующего заключенного.
После того как все были протестированы, медик взял со стола красный автоинъектор и одну из таблеток, которые были заранее приготовлены в разных коробочках. Затем он снова подошел ко мне.
– Руки вперед! – скомандовал надзиратель, который проводил инструктаж.
Я повиновался. Мне хотелось оглянуться по сторонам – ведь кто знает, может быть, это последний день в моей жизни? Но я не смел нарушать правила, поэтому я смотрел вперед, мысленно цепляясь за каждое мгновение. Все мои чувства были обострены, и, возможно, я слегка дрожал.
Мне сделали укол в руку. Затем я взял предложенную таблетку и проглотил её. После этого от меня уже ничего не зависело.
Нас отправили дальше с следующую комнату.
Теперь мы стояли перед душевыми кабинками. Прозвучала команда, загорелась красная лампочка, и я, как и остальные, вошел в кабинку. Дверь за мной заблокировалась. У нас было две минуты, чтобы смыть с себя грязь. Время пошло. Вода была холодной и приятно бодрила, сбивая температуру. Было также мыло.
Две минуты истекли, вода выключилась, и открылась дверь напротив, ведущая в производственный цех. Это был один из немногих счастливых моментов: значит меня не отравили таблеткой. Я чувствовал себя уже намного лучше. Видимо, мне вкололи обезболивающее.
Выйдя из кабинки, я направился к табуретке, на которой лежали такие же тряпки, как и у меня. Это была чистая смена одежды. Здесь также было несколько кусочков хлеба. Воды мы уже напились в душе. Всё было продумано.
У меня была обычная одежда, в то время как некоторые заключённые получали специальный костюм для работы с высокими температурами и защитные перчатки.
Мой добрый друг 2225-й подбежал ко мне и искренне обнял:
– Я так рад, что ты жив! Без тебя было бы очень скучно в этой клетке.
– Наверное, мне повезло, – ответил я с облегчением и начал одеваться, одновременно наслаждаясь куском хлеба.
– Да, ты счастливчик, – сказал он и переключил своё внимание на других.
Мы часто видели, как больным заключённым делали уколы или давали таблетки, после чего они исчезали в кабинках. Никто не знал, что с ними происходило дальше, но, думаю, ничего хорошего. Редко кого-то из заболевших оставляли, но я оказался в их числе. Более того, мне становилось лучше, я быстро шёл на поправку.
Процесс выхода из душа и входа в цех также был ограничен по времени. Похоже, в планшетах очередного надзирателя на этой стороне мы выбивались из графика, и он постоянно поторапливал нас.
Последним, что я надел, была повязка с номером производственного участка и местом моей непосредственной работы. Она лежала на табуретке вместе с одеждой: «УЧАСТОК №3, ПРОИЗВОДСТВЕННОЕ МЕСТО 17». Чаще всего я работал именно здесь.
– Быстрее, у вас мало времени! А не то применим силу! – кричал надзиратель.