В поисках смысла
Шрифт:
— Так. Будущий концерн. Планирую разную деятельность.
— Ох уж Ваши американские словечки. Пока давайте компанию оформим.
— У Вас, поди, все готово?
— В некотором смысле, да. Знаете же, что я соблюдаю выгоду условий известных Вам личностей.
— И что же?
— Ваши тридцать процентов.
— Согласен. Но есть вопрос.
— Внимаю.
— Нам помогут заключать соглашения с ведомствами?
— Безусловно. Ответа тут не требовалось. Или сомнения возникли?
— Если мы находим груз и привозим, то надо его поделить.
—
— Тридцать процентов ведомству, семьдесят компании. За исключением особых случаев.
— Это каких же?
— Когда предмет невозможно оценить или поделить. Редкие книги, картины, украшения, единичные артефакты. Они будут моей личной собственностью с покрытием цены из доли компании или моей личной доли в компании. Это, как приоритет. Если возражения возникнут, то будет решаться на специальной комиссии.
— Такие моменты, думаю, решите и без комиссий. Никто насильно у Вас ничего не отберет. Зря беспокоитесь.
— Я не про моих компаньонов или партнеров говорю, а про интересантов других государств.
— Далеко смотрите. Похвально. Я продумаю это в договорах. А сейчас будьте любезны вступить во владение компанией. И хочу сообщить, что испытания через пять дней. Будут все заинтересованные лица.
Я подписал бумаги. Впереди моей стояла подпись Николая Павловича, затем Шильдера.
Глава 5
Шильдер появился за три дня до назначенного времени испытаний. Мы обнялись. Я крикнул послать за обедом в трактир.
— Видел ли уже кого нужного? — Спросил я.
— Как раз заехал по пути к Соболевскому.
— И как он?
— Работает. Окрылен. Твои пятьсот рублей пришлись очень в пору. Действительно, сбережения его закончились. А идея подводного фонаря захватила. Мало того, говорит, что в неделю закончит. Только на счет паровика пока не ясно. Может, лучше помпу приспособить? Матросы дешевле обойдутся. Покачают, не развалятся.
— Давай помпу. Сумеешь найти?
— Постараюсь.
Отобедав, мы еще раз собрали и осмотрели два костюма, основной и запасной. Волнуемся оба. У меня ощущение, будто в Доме Пионеров клеил модель, а теперь ее надо предъявить на всесоюзных соревнованиях. Скафандры в полном комплекте. Водолазы мои сходиди в баню, постриглись, побрились и усы расчесали.
Шильдер ночевать не остался. По деловому обсудили еще раз порядок действий. И он ускакал готовить место проведения, которое определено на сороковой версте Шлиссельбургского тракта. Там граф Шереметьев сдал земли в аренду инженерному управлению, теперь устраивают лагеря и базу для саперов.
В определенный нам день мы выдвинулись утром. Карл Андреевич заехал ко мне очень рано. Все проверили и уложили к брички. Видно, как он волнуется, что не поспеем ко времени, но наши экипажи без препятствий трясутся по брусчатке. По грунтовке ехать спокойней, но лошади уже похрапывают от натуги.
Нас встретил блок-пост с двумя солдатами и унтер-офицером. Шильдер назвался. Военные встали во фрунт и отдали
Нева тут делает поворот и разливается раза в два против обычного. На берегу, за новыми рубленными одноэтажными зданиями нас ожидала комиссия. Это не пять-шесть человек, а пятьдесят-шестьдесят. Не считая чуть поодаль стоящих всадников и пеших охранения.
От такой массы богато сшитых мундиров, звезд, суровых глаз над пышными усами и бакенбардами я даже заробел. Мы успели вовремя, и даже с запасом. Поэтому внимание пока не нам. Как я понял, шел доклад начальства о строительстве лагеря и проведенных испытаниях понтонов. Принимающим доклад был сам Николай Павлович.
Мы дождались своей очереди и получили разрешение начать. Нас обступили со всех сторон. Мой проверенный водолаз с нашей помощью влез в костюм. «Эко ты раздобрел, братец» — ворчит Шильдер. По ходу Я поясняю все наши действия и устройство скафандра, не забыв при этом подчеркнуть выгодные стороны отличия от модели Зибе.
У берега стоит большой плот с лебедкой на воротах. Вот чем Карл Андреевич занимался два дня. Водолаза занесли на плот. Вслед за нами пошли и все остальные, но плот столько не выдержит. Великий Князь предложил воспользоваться лодками. Их больше десятка стоит у берега. Бравые генералы ринулись занимать места.
Вскоре вся процессия была на середине реки. Двое солдат качали воздух помпой. Водолаз показал большой палец. Мы перекрестились и начали спуск. По плану он должен пробыть на глубине десять метров тридцать минут. Глубина здесь одиннадцать метров и время ползет медленно. Но сигналов беды нет. Пузыри идут лавиной. Я несу всякую ерунду про морские глубины, прозрачность вод и морские течения. Через десять минут, очевидно, водолазу стало скучно, и пузырьки сместились в сторону, шланг пополз следом.
Чтоб тебя! Договорились же без самодеятельности обойтись! Но веревку не дергает, значит все в порядке. Через полчаса нам показали, что время вышло и разрешили подъем. С глубины до двенадцати метров можно без остановок поднимать, но я перестраховался и велел сделать пятиминутную остановку на середине пути. Пока комиссия ожидает, я соловьем заливаюсь про декомпрессионную болезнь и растворение газов в крови, которые будут пузыриками, если быстро поднять. Меня слушают, кивают с умным видом и вопросов не задают.
Игнат со вторым казаком-водолазом закрутили лебедку, показался шлем, а потом и весь испытатель. Со старинным мушкетом в руке.
«Вот и первая добыча, господа!» — разряжаю я обстановку.
Мушкет совсем ржавый, но бывалые вояки в нем узнают шведскую модель. Сняли шлем, и предстал суровый, с топорщимися от важности усами казак. Выпуча глаза,Влас вытянулся во фрунт и доложил: «Ваше высочество, погружение на дно Невы прошло в штатном режиме. Поломок и протечек не обнаружено». Это мы с ним вчера учили наизусть, как стихи в школу. И с большим трудом запомнил, но зато накрепко. Теперь будет детям рассказывать. «А еще нашел вот корягу. Расшатал, а там ружжо».