В поисках смысла
Шрифт:
И тут же поднялся столб воды и щепок почти до кончиков мачт. Так в кино показывают попадание торпеды. Корабль шатнуло от взрыва. Он обнажил медный борт и днище ниже ватерлинии. И получил в него ракету Кирши. Кокон ударил ближе к носу. Взорвалось, как на полигоне. Сразу при ударе. Даже видно было, как дыра метров на пять скрывается в воде. Передняя мачта подпрыгнула, подломилась и накрыла воду парусами.
Четвертый расчет пустил ракету и попал в корму. Аккурат под капитанской каютой. Бизань слетела и загорелась.
Весь корабль заволокло желтым
— Заряжай! — ору я, — что встали, как бараны!?
Расчеты метнулись к ящикам.
Когда доложили о готовности, вражескийкорвет поравнялся с линкором и начал обход под прикрытием его корпуса.
— Третий и четвертый расчеты по второму- огонь!
Выстрелил только четвертый, третий не успел. Ракета прошла над палубой и ударила в ют. Взрыв разметал всю корму вместе с рулем. Взметнулось пламя. Как минимум, управление он потерял. И с пожаром надо справиться. Теперь не до нас.
Тем временем линкор еще больше накренился. Там пожар точно не потушат, он горел в трех местах. Вода стала заливать порты.
— Добить надо, — оглянулся я на Васильева.
— Они уже не могут сопротивляться, — задумчиво ответил тот, глядя на прыгающих в воду матросов.
— Свидетелей не оставлять чтобы.
— Но это бесчестно.
— Но это пираты! И они пока не сдались. Первый, второй расчеты, предохранители снять. Наведение по большому.
— Подождите, нужно показать наши намерения. Левый борт, залп!
Четыре выстрела дробно бухнули, окутав борт белым дымом. Особых повреждений залп не нанес. Но зато появился белый флаг. И над реей взвился Юнион Джек.
— Теперь точно топить придется, — скрестил я руки на груди, — устроят скандал, а то и войну объявят.
— Не имеем права. Они сдались. И разве не видите? Он тонет. Минут через десять все будет кончено.
Тут огонь добрался до порохового погреба, столб огня и дыма поднялся, как на картине Айвазовского. До нас долетели щепки. Остатки линкора поглотила пучина. Через минуту белое полотнище поднял и второй, спустил шлюпки и стал принимать остатки команды линкора.
— Как там положено? Команду досмотровую будем высаживать? — Спросил я капитана.
— Экипаж этого класса кораблей околоста пятидесяти человек. Да еще на каждую пушку положен один морской пехотинец. Там одной морской пехоты больше чем у вас людей. Итоги боя разберем позже. А сейчас просто ждем.
Мы ждали около часа. Минуя обломки, от борта корвета отошла лодка. К нам прибыла делегация во главе с лейтенантом английского флота.
— К вашим услугам, господа, — с ухмылкой произнес лейтенант.
Оказалось, что большая часть офицеров и капитан линейного корабля погибли. Назывался он «Эгмонт». Потери три четверти экипажа. На втором судне,
Мы выслушали объяснения, которые Васильев нашел просто смешными. Официальная версия была такой. Флаг сорвало ветром, и этого никто не заметил. Капитан хотел привлечь внимание русского корабля, для чего дал приветственные залпы. А что ядра были, так тоже по ошибке.
— И так три раза подряд, — набычился я, — мы тоже по ошибке. Хотели сигнал приветственный послать, а оно вон как вышло.
Но после увещеваний и призывов к чести, лейтенант показал, что она у него есть. История несколько исправилась. В новой версии капитан велел убрать флаг и остановить русское судно. Для чего, никому неизвестно. Все судовые документы утонули вместе с кораблем. Они все сожалеют о случившемся и признают свою вину.
Вот тут меня как стукнуло. Не могу я это пропустить. Человек дает добровольное признание и имеет деятельное раскаяние. Нужно срочно это документировать. Капитан пожал плечами и сказал, что достаточно рапорта и записи в судовом журнале.
Мне не достаточно. Я посадил рядом с собой переводчика и начал вызывать со второго судна всех офицеров. А опрошенных отправлял в кают-компанию.
Все своей рукой записали примерно одно и тоже. Капитан линкора сказал, что ему нужен груз русских. И если они потом утонут, то ничего страшного. Но груз нужен целым. Поэтому нас не расстреливали сразу, а только пугали. Работают они под прикрытием частной компании и имеют право на ее флаг.
Давно я не делал эту привычную работу. На увещевания моих моряков об офицерской чести и доверии я только фыркал.
— Что вы применили? — Спросил капитан корвета, когда я собрал уже все объяснения, — когда вы удовлетворены, проявите милосердие и к моему любопытству. Я не вижу здесь бомбических пушек.
— Это новинка? — Ляпнул я.
— До этого дня была таковой. Француз Пескан считает это тайной. Но вижу, что даже в глухой Сибирии уже обошли ее.
— И что же это за орудия?
— Напрасно проверяете меня. Обычное ядро не пробьет сразу два фута крепких дубовых досок. А восьмидесяти фунтовое ядро пробьет. И его так просто не вытащишь. А через секунду оно взорвется, как бомба, оставив вас с дырой в борту. Но все равно, на «Эгмонд» нужно не менее тридцати таких ядер, причем, очень точно положенных. А не три чудовищные ракеты.
— Вам показалось, это были сигнальные ракеты. Мы хотели попросить помощи.
— Это шутка стоила более четырех сот жизней.
— Как расточительно, — поморщился я, — лучше бы продать вас всех в рабство в Гватемале.
По его лицу я понял, что вполне такой исход может быть. Но тут меня прервал Васильев.
— Андрей Георгиевич шутит. Вы будете отпущены под честное слово, что не причините вреда русским кораблям под любым флагом. Но я доложу о происшествии подробно.
Лодка отошла от нашего борта. Мы дождались, когда корвет повернет и медленно пойдет в сторону берега.