В поисках смысла
Шрифт:
— Договорились. Мы поднимем деньги со дна Ла-Платы под носом у Бразильцев. Но нужны помощники.
— Вся моя команда к вашим услугам.
Мы обсудили способы связи и прочие детали, а утром вышли с тем же лоцманом к Монтевидео. Город находится на северном берегу и ближе к входу в залив. Оттого вода в нем не такая грязная, но все же не сильно прозрачная. Все зависит от течений, которые могут завернуть и сюда.
Наша делегация отправилась к городскому начальству. Толком они сами не знают, кто мэр. Или стюард, по их правилам. Власть пока у военных. Они, года не прошло,
Нас направили к самому военному губернатору. Карлос Фредерико Лекор, первый барон Лагуны, генерал-лейтенант не по названию, а по заслугам. Нас просветили, что он воевал против Наполеона в Англо-Португальской армии и прошел с боями от Пиренейского полуострова до южной Франции.
Мне он понравился. Такой и должен быть военный политик. Худощавый и подтянутый, с высоким лбом и цепким взглядом. Усы придают шарм опасному противнику. Такой он и есть. Мне даже не по себе стало. А ну, как прознает? Шутить не будет. Тем более, английский протеже.
По нашей версии, мы хотим ознакомиться с обстановкой в регионе. Но корабль наш требует ремонта. Для чего нужны снасти, доски и дерево для рей, полотно для парусов. Так же надо осмотреть и починить корпус. Но вот незадача, на судне есть больные. Пока с неясным диагнозом. Они изолированы, но всякое может случится. Хорошо, если это просто дизентерия, а то в России холера бывает.
Лекор дипломатично завершил встречу. Мы получили уверения в любой помощи. Нами занялся секретарь, которому указали доставить все, что требуется. И чтоб без нужды мы на берег не выходили.
Все сложилось, как нельзя лучше. Мы вернулись на корабль со свежими припасами. Лодки от нас шарахаются. Теперь только один подплывает и спрашивает, что нам надо, а потом привозит.
Я нарисовал капитану крестик на карте. Это рядом. Четыреста метров от пляжа. Только где у них этот будущий пляж? Два дня прошли в медленном крейсировании. Фонарь Соболевского помог в поисках. Ну, как помог? Зацепился за обломки.
Мы встали на якорь прямо над местом. Дождались досок и заготовок для рей. Соорудили из них конструкции для ремонта, палубу завесили парусиной. У меня четыре водолаза. Решил, что будут работать по сменам. Но сначала разведка. Вдруг не то? Глубина одиннадцать метров. Весьма хорошие условия.
— Что ищем? — Спросил Васильев, — точнее, уже нашли.
— Галеон «Эль-Пресьядо», — просто ответил я, — деньги нужны для планов нашего посланника.
— Что, вот так запросто приплыли к чужим берегам. Сейчас водолазы подергают веревку и вытянем корзину с золотом?
— Сейчас увидим, — показал я на веревку, которую по сигналу уже тащили.
Показалась корзина, четверо тяжело перетянули ее через борт.
— Ну, вот. Сглазили, — улыбнулся я, доставая серебряный слиток, тяжелый, фунтов на сорок, — ребяты,
— Признайтесь, вы продали душу? — Капитан серьезен, — иначе я отказываюсь понимать.
— Что, опять хвост отрос? — Оборачиваюсь я за спину, — недавно же Петров ампутировал. Да шучу я, что вы так на меня смотрите. Может, это другой галеон. Но тоже с сокровищами. Видите же, что не золото, а серебро. Нечистая сила серебро не любит, так? А я совсем не против.
Вытащили корзину с золотыми реалами. Фунтов на двести. Через два часа подняли первую смену водолазов.
— Кирпичей множество. Они кучей лежат, — докладывает старший, — а монеты разлетелись, собирать приходится. Там еще статуя, вроде католической Богородицы, тяжеленная, не сковырнуть. Веревками обвяжем, с борта тянуть надо лебедкой.
К вечеру куча слитков у мачты выросла, прикрыли ее брезентом. Михаил Николаевич ходит взад вперед по палубе.
— Может, знаете, сколько там этого добра? — Заглядывает он в глаза.
— Довольно много. Но мы же не все сможем поднять. Только то, что лежит просто и занесено песком и илом.
В мое время вытащили сорок семь тонн золота и почти сто пятьдесят тонн серебра. Мои в день вытаскивают около двух тонн разных грузов. Статую тоже вытащили. Команда крестится, когда мимо проходит. В отличии от серебра, золото чистое. И произведение искусств стоит во всей красе. Разговоры разные. Появились версии, что это нам негритянка помогла наколдовать, но их отмели в пользу Алены.
Через неделю такого «ремонта» мы подали условный сигнал на иногда появляющуюся одинокую лодку с желтым флажком на рее. На следующий день прибыл бравый «кобальеро» Мануэль Орибе, сподвижник Левальехи. Мы обменялись приветствиями. У него крепкое рукопожатие, волевой подбородок и черные чуть топорщиеся усы, как у сказочных пиратов.
Я сдернул брезент с кучи, которая уже мешает пушкам:
— Это нужно вывести.
— О, мой Бог! — Только и сказал Мануэль, — но как? Вы вытащили это из воды? Невозможно!
— Когда благоволит Господь, все возможно. Эта статуя будет символом свободы.
— Да, это прекрасная мысль. Но дайте мне прийти в себя. Я поражен.
Мы отпаивали Орибе ромом с кофе, потом просто ромом.
— В любой момент могут нагрянуть люди Лекора, — собрался он с мыслями.
— Если прознают, то нагрянут. Пока они думают, что у нас карантин. Но мы ограничены погодой. Уже холодает. Начало октября. Через месяц будет сезон дождей, который лучше переждать в более приятном месте.
— Вы хорошо осведомлены о нашем климате.
— Как любой путешественник, я люблю расспрашивать местных жителей об их стране.
— В глубине Объединенных провинций Ла-Плата дожди не так досаждают.
— Очень на это надеюсь.
Лодка пришла этой же ночью вместе с Левальехой. Он долго думал. Ощупал все руками. Я назначил премию всей команде за счет добытых сокровищ и с полного его согласия.
— Я был уверен, что ваши благие пожелания лишь фигура речи, — сказал он сидя с нами в кают-компании.