В поисках солнца
Шрифт:
Дерек, впрочем, отнюдь не сетовал на рассеянность телохранителя: ему самому было гораздо интереснее учить джотандский с разговорчивым партнёром, чем держать в памяти наличие молчаливого охранника где-то за спиной.
Путешествие давало новую пищу для языковых упражнений: ещё на подходе к пристани они с Джеем выяснили, что в джотандском существует целых десять слов для обозначения разных типов рек, тогда как в ниийском имеется всего три.
— Ну что ж, придётся мне хорошенько поднапрячь мозги! — смеялся Дерек, поскольку Джей запомнил все свои три слова влёт, а вот он сам не мог похвастаться
Райтэн молчал и скрежетал зубами. Он по-джотандски знал только два слова, обозначающие реки, и мини-лекция Джея на тему «чем реки высоко в горах отличаются от рек предгорий, и почему нужно два разных слова для их обозначения» произвела на него серьёзное впечатление; и это-то бесило особенно сильно.
Настроение его несколько выровнялось, когда они достигли причала.
Своими кораблями Райтэн гордился не шутя, и ему, определённо, было, чем хвалиться — и потому особенно приятно было хвалиться перед Дереком и Олив.
Судно, пусть и небольшое, несло три мачты. По совету Дерека Райтэн разместил на каждой мачте два ряда парусов, большие нижние — и верхние поменьше. С формой его инженерный разум тоже постарался: хотя все паруса были косые, он отказался делать их треугольными, как это бывало обычно, а предпочёл форму неправильной трапеции. Это позволяло, с одной стороны, маневрировать круто к ветру, с другой — в нужный момент улавливать попутный ветер удачнее, чем это делали те же каравеллы Грэхарда под косыми треугольными парусами.
Живо и эмоционально Райтэн принялся рассказывать о всех этих — и многих других — нюансах. Он не один год потратил, размышляя, анализируя, высчитывая и просчитывая, и теперь, когда плод его трудов стоял на воде и показывал превосходные результаты, чувствовал себя счастливым и гордым отцом гениального ребёнка.
Дерек, который частично участвовал в разработках и уже видел этот результат, слушал, тем не менее, с большим интересом — потому что ему всегда нравилось слушать, как Райтэн рассказывал о своих проектах. Джей, который не понимал в судостроении ровным счётом ничего, внимал, раскрыв рот: ему казалось, что перед ним какое-то совершенно чудесное явление, выходящее за рамки всякой обыденности. Олив, которая смыслила в кораблях весьма и весьма хорошо, да ещё и была наслышана о райтэновском эксперименте, принимала в деле самое живое участие, постоянно задавая кучу уточняющих вопросов и лазая «пощупать вон тот гик» и посмотреть «каким вы там узлом решили крепить». Узел ей, к слову, не понравился, и дальше разразилась бурная полемика на полчаса, к которой Олив и Райтэн почти сразу привлекли командира корабля, тот позвал старших матросов, и инженерная лекция незаметно перетекла в урок вязания морских узлов.
Командир спохватился первым — у него был график — и занялся, наконец, приготовлениями к отплытию. Олив и Райтэн остались вязать узлы — кажется, они устроили соревнование насчёт того, кто знает больше редких способов, — а Дерек и Джей вернулись к языковым упражнениям.
С кораблём и его основными частями — палубой, мачтами, фальшбортами — у них пошло просто. Трудности начались с нюансами, потому что Дерек, по крайней мере, хотя бы знал
Тогда Дерек решил перейти к парусам — слово «парус» они оба смогли вспомнить — но и здесь дело не задалось. Райтэн по-анжельски назвал этот тип парусов рейковыми, и Дереку, определённо, казалось, что он знает, как это будет по-ниийски. В голове его, правда, упорно вертелись даркийский и ньонский варианты — но ему казалось, что ниийский как-то похож на ньонский.
Наконец, вспомнив вроде то самое, он решил уточнить у Райтэна, то ли это слово. Оторвавшись от своих узлов, тот посмотрел на него как на идиота и возмутился:
— Это шпринтовый!
Дерек наклонил голову набок и нахмурился: это слово в анжельском он слышал впервые.
— А чем они различаются? — решил внести ясность в вопрос он.
Фыркнув, Райтэн пояснил:
— Тем же, чем перекладина отличается от шеста [1].
— А-а! — протянул понятливо Дерек, впрочем, не зная, как теперь решить свою языковую проблему.
— А чем перекладина отличается от шеста? — с живым интересом влез Джей, поскольку в джотандском и то, и другое называлось словом «жердь».
— На перекладине чересчур любопытных пассажиров вешают, а на шест насаживают, — незамедлительно расшифровал Райтэн с любезной, но гаденькой улыбкой.
— А-а! — понятливо протянул Джей, сделавшись вдруг ужасно похожим на Дерека в этот момент.
Райтэн скривился, поймав осуждающий взгляд друга. Впрочем, его тут же морально поддержал насмешливый фырк Олив, которая весьма оценила пиратскую шуточку и явно была бы не против продемонстрировать михаровскому шпиону названные Райтэном различия на практике.
В таком ключе и проходило само путешествие. Олив с Райтэном вечно лазили по кораблю, обсуждая планы дальнейшей модернизации — так, им пришло в голову, что можно бы и попробовать тот самый шпринтовый парус, он давал преимущество в случае резко налетевшей бури, которые имели место в озере Жоэн. Дерек с Джеем за изучением языков умудрялись обсудить всё на свете: образование Джея оставляло желать лучшего, и ему было интересно решительно всё, а Дерек, нарвавшись на благодарного слушателя, охотно пересказывал это самое всё, сочетая с языковой практикой.
Маршрут движения по Рону был удачно рассчитан так, чтобы на ночь приставать к той или иной деревушке и ночевать там, а не на корабле — он был довольно тесен и не баловал спальными местами, хотя при возникновении необходимости там могла бы заночевать и вся команда — в которую входило восемь человек — и даже гости. Однако Райтэн предпочитал комфорт, поэтому они чуть проиграли в скорости, зато выиграли в плане удобного размещения на ночь и горячего питания.
В Жоне они сделали остановку на пару дней — здесь можно было поторговать — и тут друзья решили разделиться. Дерек подумал, что, возможно, здесь найдутся покупатели на каменный уголь, поэтому неплохо бы заручиться поддержкой командира корабля — которого здесь уже знали — и наладить связи. Райтэн же полагал, что недурно бы нанести визит вежливости правителю Жона — как-никак, креатура отца, да и супругу представить хочется.