В поисках Солнца
Шрифт:
Пута отвернулась, расположилась на широком подоконнике, достала из сумки очередную порцию листовок астрономического кружка и ручку.
Заброшенный двор. После того, как объявили о так называемом террористическом акте группировки "Аль-Каукабульбаид" (в переводе, как ни иронично, "Далекая планета"), в городах стало меньше людей. Напуганные, они разбегались кто куда, казалось, просто исчезали, растворяясь в собственном страхе. Таких заброшенных дворов в Городе теперь много, и самые удручающие -- те из них, что никогда и не были обитаемы, с так и не увидевшими воды незамерзающими бассейнами, аккуратными велодорожками и обогреваемыми парковками. Подъезды на восьмизначных кодовых
В центре двора около 70 человек. Зима. Они стоят, взявшись за руки, время от времени появляются новенькие, растерянно озираются и входят в круг. Они не знают, как молиться и как звать, они просто не делают прививки, и многие из них грызут ногти или кусают кончики волос, хрустят костяшками и часто пьют успокоительное. Они стоят, взявшись за руки, и пытаются послать ответ, но их голоса тяжелы и фальшивы, припадают к земле, и думают они все чаще о том, как леденеют их ноги. В легком свитере, Пута стоит во дворе и и через сцепленные ладони собирает голоса Других. Она очищает их: от страха замерзнуть и мыслей о доме, от боли в коленях и ненависти к себе, от сомнений и стремлений, от любви и горечи. Она освобождает их от всего и, когда в ее руках остаются только голоса, Пута направляют в наружную сферу: изо всех сил, как в последний раз. Земной ответ никогда не был таким, и она чувствует, как светлой нитью он поднимается вверх и летит к далекому одинокому неслышащему миру, молящему о помощи. Вкладывая в этот призыв все свои силы, она чувствует, как болит что-то в груди, там, где лопнула пуговица, и слышит... слышит. Она плачет и внимает до тех пор, пока, обессилев, не отпускает руки других и не падает на снег.
– Облава!
– кричит, врываясь во двор, парень.
Напуганные люди бросаются к подъездам. Подхватив на руки Путу, маг вносит ее внутрь. Одни убегают прочь, иные хоронятся по углам. Во дворе появляется мужчина. Все замирают. Облава? С ним никого. Медленно озирается, заглядывает в лица, отдает визитку, идет в сторону подъезда, а вдали слышен свист полицейского. Люди убегают. Свист ближе. В пустом дворе мужчина ломится в дверь, но она не поддается: ее держит изнутри три человека. Он стучит и отступает.
– Гражданин! Стойте!
– кричит полицейский.
Ра замирает, выпрямляет спину и идет ему навстречу.
Глава Седьмая
Прецессия земной орбиты, обиженное северное полушарие на три, а кажется, на все девять месяцев отворачивается от Солнца. Утро из тех, в которые так же явно чувствуется единение с миром, как и одиночество в нем. Ни звука, ни шороха. Кажется, что все вокруг вымерло от неведомого доселе биологического оружия, но ветки тяжелеют под снегом и беззвучно разрешаются онемевшим бременем, когда снег падает в снег. Значит, - заключает Ра он, бредя по сугробам, - этим утром кружится не только голова.
Электричка идет медленно, как будто ее тянут за веревку вперед по рельсам, а она упирается всей многотонностью состава. Полицейский проходит между рядов, открывается дверь, и Ра наблюдает за ней, полный надежды услышать раскатистое "а-а-астрономический кружок", но это продавец обложек на паспорта втягивает сумку и живот в узкий проем. Никто так и не позвонил, и Город уже не шумел домами и улицами, призывая его. Тихо. Должно быть слышно звук колес, но вокруг так бело, так безнадежно бело, что, кажется, замело и шум. Только страшная головная боль - еще чуть-чуть и проломит виски, но и то - беззвучно.
Ра шел по городу, растерянный и запуганный, как будто бы оказался за пределами мира,
Снегопад. Бедро почти физически греет папка с поддельными документами о вакцинации. Сложно сосредоточиться, он шагает мимо потока, таращится в окна, забредает в магазины. На месте памятного сбора сумасшедших -- выжженная пустота: сплошное пепелище снега. Он входит в подъезд: никого, только потревоженная крыса закопошилась в темноте. На улице -- тишина, хоть бы ветер подул. Как будто исчезло что-то на планете, а она так завертелась, что и не заметила.
В дальнем углу книжного магазина, ежась в поисках тепла, Ра наткнулся на книгу. Цветистая "Далекая планета", привлекшая его в первую очередь названием, состояла по большей части из симпатичных, хоть и любительских фотографий природного заповедника, уничтоженного в целях добычи полезных ископаемых. Это он прочел в предисловии от редактора, занимавшем в общей сложности 30 страниц самого исчерпывающего представление о Долине; в нем же подчеркивалось, что автору-иностранке было трудно писать текст на чужом языке. В предисловии от себя автор указала: "Посвящается жителям Планеты. Когда спасение уже невозможно, остается только рассказать историю". Этими двумя предложениями ограничивалось предисловие от автора. Ра пролистал книгу: страница 16 -- фотографии гор, строящийся туннель крупным планом; страница 54: портреты женщин, страница 55: портреты мужчин, страница 83: поле, подпись "Ушедшие дома"; 108-109: на разворот сидящие на траве люди держатся за руки, приподнимая их к небу. Их много, и чтобы уместить их всех в кадр, автор снимка прикрутил широкоугольный объектив. Он искривил пространство, и поэтому кажется, что небо -- это гигантская вогнутая линза. Ра отшатнулся и быстро отлистнул книгу назад: к портретам. Глаза с прищуром, у всех женщин от первой фаланги и до самого основания ладони -- перстни.
– С вами все в порядке?
– сзади появляется консультант и аккуратно дотрагивается до его плеча.
Ра не отвечает, болтает головой, пытаясь кивнуть, ищет адрес издательства и быстро переписывает его на кусочек чека из кармана.
Издательство Infected Literature расположено в здании бывшего общежития художественного института. На этаже пахнет кошачьим кормом: им торгуют в конце прохода, рядом с издательством -- ремонт обуви и магазин сантехники. Внутри одна девушка: сосредоточенно поедает карандашный ластик, глядя в экран.
– Автор?
– спрашивает, отправляя карандаш в держатель.
– Нет. Я ищу автора книги "Далекая планета".
– У нас нет телефонов авторов - снова тянется за карандашом и по-детски невинным движением помещает его себе в рот.
– Жаль, - говорит Ра, - я хотел взять у нее интервью для журнала, - Ра достает пропуск в издательский дом, печатающий сканворды, протягивает его девушке.
– Ах!
– она роняет карандаш, сраженная громким именем и тут же начинает тараторить, - знаете, телефона ее нет, она сама приходит, когда ей самой надо, как будто знает, что надо... Но, но есть... Сейчас...я...
– она открывает блокнот и переписывает на клейкую оранжевую бумажку адрес Путы.
По адресу сложно кого-то найти: девять этажей комнат, в которых лежат матрасы. Теребя листок в кармане, Ра поднимается с одного на другой. На пятом этаже в конце коридора, свесив ноги на улицу, сидит женщина. Тянет холодом. Увидев ее, Ра поспешил к окну, но, только добежав, понял, что та и не думала бросаться. Сидела, болтая ногами.
– Пута?
– спросил Ра, приближаясь к окну.
Женщина медленно повернулась. В зубах зажата сигарета.
– Здесь не живет, - ответила она, поигрывая перстнями на длинных пальцах.