В поисках желтого попугая
Шрифт:
– Продолжаем разговор, – занудствовал Стёпка, – там что, круче, чем в Гатчине?
– Не сказал бы … в общепринятом смысле, наверное, нет … дело вкуса, как с Гребенщиковым… – смеялся Димка.
– Так, так, так, – насторожился Стёпка, – что там за достопримечательности, на которые мы едем смотреть?
– Парк, – улыбаясь, сказал Димка.
– Так, остановите электричку! Я сойду! Он нас на детских аттракционах покатать решил! – заволновался Степан.
– Да нет там никаких аттракционов!
– А что там есть? – допытывался
– Ничего нет! Природа… – огорошил всех Димка.
– Вот тебе, здрасте! Мы в Питер ехали на природу смотреть, своей то не хватало?! Да ты знаешь, какие у нас леса и озёра?!
– Наверно, красивые, но там природа не такая.
– Какая «не такая»? – передразнивал Степан Димку.
– Блин, увидишь…
Стало тихо. До Выборга электричка телепала долго, но всем, включая Степана, стало интересно, какая там «не такая» природа.
В центре Выборга оказалась симпатичная, красного кирпича, крепостица.
– Пойдёмте в крепость! – загорелась Маринка.
– Мариночка, я тебя уверяю, что тратить время на эту вонючую средневековую твердыню не стоит, тем более, что нам топать довольно далеко.
– А как, хоть, парк то называется? – хмуро спросил Степан.
– Монрепо, – ответил Димка.
– Красиво. Кажется, «мой покой», по-французски? – сказала Марина.
– Ты права совершенно, mon ^ame [22] , – согласился Димка, – нам вон через тот железнодорожный мост. Аккуратней только, вниз не смотрите.
22
Моя душа (фр)
Моста, реально, не было – были только шпалы, под которыми глубоко внизу находился овраг.
– Как же не смотреть то? Надо же по шпалам идти, а то провалишься! – возмутился Степан.
– На шпалы смотри, дурачок, а вниз не смотри, – объяснил Димка.
Когда они прошли мост, Дима обратил внимание всех на какие-то поросшие дёрном холмы.
– Посмотрите, это – равелины петровских времён. Можете потрогать руками прошедшие века.
Все стали представлять взрывы и бегущих солдат в треуголках.
Наконец, дошли до цивильного асфальта на тихой улочке. Вдоль поребриков лежал белый тополиный пух. Димка по-мальчишечьи зажёг пух зажигалкой. Огонь побежал вверх, вдоль поребрика, замирая иногда, как на сыром бикфордовом шнуре, и вруг, метнулся вверх, словно в цирке.
– Ух, красиво, – кивнул головой Ромка.
Все побежали вверх по улочке, выискивая пух у проебриков и поджигая его. Было весело, Маринкин смех звенел колокольчиком.
На обочине появилась скромная табличка: «Парк Монрепо». Друзья топали по дорожке до тех пор, пока не оказались на берегу залива.
От открывшегося вида перехватило дыхание. Казалось, что они находятся в каком-нибудь скандинавском фьорде – огромные величественные валуны были
– Супер! – выдохнул Ромка.
– Да, не зря ехали, – согласился Степан.
– Пойдёмте, я вам остров покажу, – манил всех Димка за собой.
В одном месте вода огибала со всех сторон небольшой островок. Невдалеке плавали лебеди.
– Надо перейти вборд, только тихо, птиц не распугайте, – Дима стал закатывать джинсы.
Закатав штаны, он, не спрашивая разрешения, подхватил Маринку на руки и пошёл вброд к острову. Марина не сопротивлялась, внимательно глядя в Димкины глаза. Оказалось чуть глубже, чем думал Дима, он провалился в одном месте по пояс, слегка макнув и Марину. Та взвизгнула, по женски, а потом засмеялась.
Сёма, Степан и Ромка разделись до трусов, взяли одежду в поднятую руку, и перешли на островок. Маринка смеялась, глядя на Димку. Сёмино сердце тревожно забилось.
– Это «Остров мёртвых», – объявил Дима, когда все перебрались.
Перед ними была полуразвалившаяся каменная лестница, ведущая наверх.
– А что там наверху? – спросила Марина.
– О, там очень итересно. Этот островок – своего рода усыпальница рода Николаи. Первый владелец поместья Людвиг Генрих Николаи был президентом Санкт-Петербургской академии наук, бароном. Там наверху – очень красивая часовня и склепы почивших из рода Николаи.
Они стали подниматься по древней лестнице. Когда все поднялись на самый верх перед ними предстала белая часовня, построенная в нормандском стиле. Навстерчу им спускался парень с двумя девушками. Девушки улыбались, держась с обеих сторон за руки парня.
– Ну, нифига себе, у этого аж две подруги, а у нас одна Марина на всех! – возмутился Рома.
– Меня лично, это устраивает, – хихикала Маринка.
– А я о другом подумал – мне не хотелось бы, чтобы на мою могилку экскурсии устраивали. Тут же проходной двор, несмотря на водную преграду, – заметил Семён.
Все разбрелись по острову исследовать его тайны.
– Глядите! Тут склеп! – позвал всех Ромка, – «Софья Александровна Николаи Рождённая Княжна Чавчавадзе», – прочитал он надпись.
– Что-то знакомое … у Грибоедова жена была княгиня Чавчавадзе. Может, родственница, – задумался Димка.
На острове оказалось много земляники. Все ползали по островку, собирая её, но есть от этого хотелось ещё больше.
– Говорят, на кладбищах самая сладкая земляника, – заметила Маринка.
– Ой, не говори про еду, а то в желудке уже урчит, – сморщился Степан, – может обратно рванём?
Они спускались по лестнице, не оглядываясь, как и положено на кладбище.
Путь обратно показался в два раза длиннее.