В постели со Снежной Королевой
Шрифт:
Алеша повернулся к ней, посмотрел с горечью.
— А, ты же за этого Селетина замуж собралась — я и забыл!
— Дело не в нем! — рассердилась Алена. — И даже не в том, что ты меня предал, а я до сих пор не могу тебе этого простить!
— А в чем же? — тихо спросил он.
— Я не люблю тебя. Я совсем-совсем тебя не люблю… Ну просто ни капельки! Все прошло… — и она, разбежавшись, заскользила по раскатанной ледяной дорожке. — Всё!
Алеша вернулся домой в возбужденно-трагическом
Люба отсутствовала — она, разумеется, была на работе. Правда, еще накануне вечером заявила, что готова взять отгул и сопровождать Алешу, но он категорически отказался. И правильно сделал…
— Мужик я или не мужик? — пробормотал он, стоя посреди пустой квартиры. — Сейчас или никогда!.. Быть или не быть, в конце-то концов?!
Несколько секунд он, впрочем, еще колебался, а потом решительно достал с антресолей свой чемодан. «Слава богу, что год назад не Люба ко мне переехала, а я — к ней! Если бы мы жили сейчас у меня, то как бы я ее выгнал?.. Выгонять даму — очень невежливо. А так…»
Он принялся складывать в чемодан свои вещи. Вытащил из шифоньера все рубашки, брюки, пиджаки… Притащил охапку носков, сушившихся в ванной, и еще немного влажных (ничего, дома досохнут!). Схватился за электробритву, но потом вспомнил, что ее подарила Люба полгода назад, на день рождения, и решил оставить. «Или взять? Вроде как неудобно оставлять о себе напоминание… И потом — зачем ей бритва?»
Алеша метался по квартире, то и дело поглядывая на часы, висевшие на стене. Было почти пять, до прихода Любы оставалось где-то полтора часа…
«Вот именно — часы! — вспомнил он. — Мои наручные часы, швейцарские! Которые отец подарил на восемнадцать лет…» Пока он искал их, прошло еще полчаса.
А потом вдруг хлопнула входная дверь. Алеша замер, прислушиваясь
— Лёшик, ты дома? — закричала Люба из прихожей. — Ну как, вас развели? Проблем не было?
Алеша схватил чемодан и скользнул в соседнюю комнату. А оттуда, осторожно, на цыпочках, — в коридор.
— Лёшик, ты где? — нетерпеливо закричала Люба уже из первой комнаты. Алеша услышал, как хлопнула дверца шифоньера. Значит, Люба обнаружила отсутствие его вещей. — Лёшик, что это значит?!
Быстро-быстро он втиснул ноги в ботинки, схватил с вешалки свое пальто… и в этот момент нос к носу столкнулся с Любой.
— Алеша, что это значит? — с тоской спросила она, напирая на него. — Ты куда? Почему ты не отзывался? Ты что, уходишь? Совсем уходишь?..
— Люба, я так не могу больше… — пробормотал он, отступая назад, к двери.
— Ты мне не сказал — вас развели?
— Развели. Никаких проблем не было…
— Тогда в чем дело? Куда ты?..
— Люба, ты очень хорошая, я с большой нежностью к тебе отношусь, но… Я так не могу больше! Отпусти меня, пожалуйста.
— Господи, Лёша… Нет! — Она потянула на себя его пальто.
—
— Ты замерзнешь… — На ее больших глазах выступили слезы. Захватив пальто, она потянулась за чемоданом.
— Люба, если надо, я могу уйти босиком. Без всего.
— Нет… — Она медленно оттеснила его от двери. Тогда Алеша бросился назад и заперся в ванной. Он проклинал себя за медлительность и чувствовал себя совершенно беззащитным — теперь, когда официально вступил в ранг холостяка…
— Открой! — прошептала Люба в дверную щель. — Лёшик, милый…
— Я не открою! — упрямо сказал он. — Сколько можно… В конце концов, это смешно!
— Что смешно? — спросила она.
Алеша сел на пол возле двери, обхватил колени руками.
— Ты пытаешься удержать меня силой… Так нельзя!
— А как — можно? — Он услышал, что она там, за дверью, тоже села на пол. Ее голос звучал теперь на уровне его лица. Осада, как можно было предположить, предстояла долгая…
— Никак! Я все равно уйду от тебя, Люба. Мы разные люди, мы друг друга не понимаем…
— Я тебя прекрасно понимаю! — жалобно произнесла она. Всхлипнула. — Ты про Алену тоже говорил, что вы с ней разные люди… А теперь снова возвращаешься к ней!
— Да не к ней я возвращаюсь! — вспылил он.
— Но ты же уходишь от меня…
— Если я ухожу от тебя, это еще не значит, что я возвращаюсь к ней! Прости, Люба, но ты никогда не была сильна в логике… Я просто не понимаю, как можно существовать одними эмоциями!
— Я люблю тебя, — прошептала она в дверную щель. — Ты слышишь? Я люблю тебя…
Алеша откинулся назад и стукнулся затылком о стену.
— Боже мой… — застонал он. — Люба, ты меня убиваешь!
Она там, за дверью, помолчала, а потом сказала:
— Завтра у Кати Вышегородцевой день рождения, и я обещала ей, что приду к ней. С тобой.
— У какой Кати?
— Ну той, из бухгалтерии! Она к нам еще перед ноябрьскими заходила — такая брюнетка… ты еще удивился тогда, какие у нее длинные ногти!
— А-а.
— Я не представляю, что ей подарить, — печально призналась Люба. — Она помешана на всем экологическом. В позапозапрошлом году я дарила ей увлажнитель воздуха. В позапрошлом — ионизатор. В прошлом — фильтр для воды. А в этом — что?
— Я не знаю… — пробормотал Алеша.
— Я специально сегодня отпросилась на час раньше, чтобы сходить с тобой в магазин бытовой техники. Думала — пойдем, будем советоваться… — Она снова всхлипнула.
— Люба, не надо! — с мрачным отчаянием произнес он.
— Может быть, ей подарить картину с подсветкой — с каким-нибудь экологическим сюжетом? Знаешь, сейчас есть такие, с эффектом движения — если изображен водопад, то кажется, что вода струится, если вечернее небо — то звезды мерцают…