В рамках дозволенного

Савельева Валерия Андреевна

Я понятливо хмыкнула, принимая оправдание. Димка хохотнул, добавив:

— Ну, ты понимаешь…

Кивнув, поглядела на доставшийся мне ключ уже более осознанно. От "обители Джоя", значит? Интересно было бы посетить холостяцкую квартиру местного заводилы. Только вот…

— А сам Джой куда? — задала давно уже поселившийся в голове вопрос.

Младший Дериглазов аж заржал в голос, словно я только что сморозила самую забавную глупость на свете.

— Он-то? — выдавил Димка, отсмеявшись. — Не боись, на вокзале ночевать не будет. Домой хоть разок приедет, матушке на радость. Комната же

Санькина у нас так и стоит, предки надеются, что сынок вернётся в отчий дом.

Да уж, кажется, теперь я понимаю, почему Дериглазов сдружился с Тимом: родители, что у него, что у подопечного, явно гиперзаботливые. Правда, проявляется это по-разному. Мои работодатели мечтают о тотальном контроле, а Дериглазовы — пристроить сыновей в хорошие руки.

М-да, но то и лучше… Нянька, приставленная к Джою, смотрелась бы по меньшей мере забавно.

— А вообще, Сашка просил пожелать ему удачи, заявил, что домой не явится, с утра пойдёт "отношения налаживать, если решится", — продолжил Дима.

— Ммм? Удачи ему!

Я улыбнулась, подняв глаза на младшего Дериглазова, да чуть не подавилась, приметив его лукавый взгляд. Словно бы эти "отношения" Джой собирается налаживать со мной, ну или как минимум с… Вот на этой мысли я действительно закашлялась, подавившись воздухом. Та-ак, ясно.

— В общем, потопали, — после недолгого молчания вновь подал голос Дима. — Такси я вызвал, скоро подъедет. Провожу вас до берлоги братца, а сам потом домой. Если что, звони! А то мало ли, что этот устроит… — на этих словах Дериглазов с трудом подхватил тушку Тима и забросил его руку себе на шею. — В смысле, набухался же опять, поди, самые мощные напитки заказывал…

— Не страшно, — прервала его, покачав головой.

Да, я прекрасно понимала, что Дима сейчас старался как-то оправдать друга, извиниться за него. Но всё это было лишним, ведь на деле оправдывать было некого: Тим поступил именно так, как и хотел. Сомневаюсь, что мальчишка соизволил бы извиниться передо мной за своё поведение. А Дериглазов…

Внимательно присмотрелась к Диме. В полутьме фойе было практически незаметно румянец на его загорелой коже, но всё же он был, уверена. Он берёт вину на себя, но на самом деле и так сделал сегодня для друга всё возможное.

— И спасибо, что помогаешь.

— 31-

Обитель — название, идеально подходящее для квартиры Джоя. Не берлога, не жилище, а именно Обитель! Я так и застыла на пороге, восторженно озираясь, забыв даже, что преграждаю путь Диме, волочащему на себе пьяную тушку друга.

Уже в прихожей чувствовалось, что хозяин обставлял квартиру богато и со вкусом, не жалея на то ни денег, ни сил, ни времени. Я-то при словах "квартира Джоя" изначально представила себе эдакую неряшливую холостяцкую берлогу, где в каждой комнате стоит парочка грязных бокалов, а по углам валяются ненужные этим днём шмотки. Образ был несколько утрированный, конечно, но увидеть вместо него… такое я не ожидала.

Квартирка была не просто чистой, а "вылизанной": даже в прихожей ни единой пылинки или грязинки, под порогом идеально вымыто, все на своих местах. Да и квартиркой, собственно, назвать трехкомнатную хату Джоя можно было

с натягом. Квартирище — куда логичней! И сюда парень пустил малолетнего пьянчужку с гувернанткой? Он, случаем, рассудок не потерял?

— Ну всё, поехал я отсыпаться. Завтра постараюсь к вечеру заскочить или сюда, или к Егоровым, смотря где вы будете, — сказал мне Дима, собираясь уходить. Парень уже сгрузил Тима на кровать в комнате да провёл мне краткую экскурсию по квартире, хотя сам дико хотел спать, видно это было невооружённым глазом.

— Ага, хороших снов, — улыбнулась ему в ответ.

Правда, получилось немного натянуто. Я почему-то была уверена, что даже в нетрезвом состоянии — особенно в нетрезвом, стоит сказать — Тимофей сумеет устроить гувернантке Варфоломеевскую ночку. Дериглазов же был одним из главных зачинщиков похода в клуб, и, если уж честно, отпускать его спокойно отсыпаться не хотелось. Может, лучше я поеду к Никитосу отсыпаться, а Дима тут побудет с дружком?

— Тебе тоже, — Димка выглядел усталым и улыбался так подкупающе…

— Иди уже… — я покачала головой.

Тьфу с тобой, подлиза блондинистая, иди на все четыре стороны. Всё равно ты ни в чём не виноват! Наш поход в клуб — только моя оплошность как няньки этого малолетки. О таких вольностях даже думать не стоило, что уж тогда говорить об "исполнять"? Великовозрастная дурочка, согласилась с бредовой идеей.

Дима собирался уже уходить, даже на лестничную площадку вывалился, но потом вновь шагнул обратно, посмотрел на меня просительно.

— Ты Тимку только не бросай, если что. Я бы остался, но матушке обещал к утру явиться, — тихий шепот. — А Тимыч слабый, он пьянеет с трудом, а отходит ещё страшней… Да, понимаю, не скажешь по сегодняшнему его состоянию, но Тим много в себя влить может, в этом вы прямо-таки близнецы! Только сегодня явно пил целенаправленно, чтобы… ну…

Я кивнула, соглашаясь. Не брошу, не брошу, всё же подопечный мой, надо заботиться, если сама проштрафилась.

Но сперва другое! В зале стоит большой и мягкий диван, который даже на вид кажется удобным, и именно на нём я сейчас буду спа-ать.

"Без сознания" не означает совсем без чувств, в пьяном бреду оно, скорее, напоминает лихорадку, наполненную странными видениями, незнакомыми голосами и вереницей несказанных фраз. Впрочем, в такие моменты у каждого человека сознание работает по-своему, подкидывая разнообразные странности.

Тима пьяная лихорадка настигала в виде непрерывной смены кадров его поступков, совершённых или же нет. Всё, чего жаждал и о чём жалел, детали недавнего прошлого, слова, случайно сорвавшиеся с губ или сказанные специально.

Причудливый блеск коктейля в бокале и приторный запах духов повисшей на Тиме девушки; звонкий голос Джоя, бит музыки, бьющий по ушам; довольная Лада танцует с Димой, они словно бы забыли о существовании Тимофея… и это злило. А ещё где-то в самой глубине души ворочалось неприятное чувство, которое в здравом уме парень никак не желал выпускать. Сожаление. И сейчас оно старалось вырваться, пропитывая собой каждую деталь.