В рамках дозволенного
Шрифт:
Бесконечная пытка воспоминаниями, от которой хотелось сбежать как можно дальше, но… парень не мог. Сознание сейчас было не в его во власти, а в липких и жарких объятиях алкоголя, раскрывающего потаённые мысли и развязывающего языки.
Но когда-нибудь всё заканчивается: постепенно бред отступал, позволяя Тиму остановить поток кадров прошлого. И возможного прошлого. Последние были самыми неприятными, потому что показывали, как могла бы сложиться та или иная ситуация, если бы Тим чего-то не сделал. Отвратно это, видеть порой лучший исход,
Впрочем, вместе с возможностью трезво мыслить пришли и другие ощущения. Например, головная боль и волнами накатывающая жуткая тошнота. Дышать было тяжело, словно парня придавило грудой камней, но он прекрасно понимал, что ничего подобного даже быть не могло.
Двигаться тоже получалось с трудом: обрести хотя бы относительный контроль над телом удалось лишь через пару-тройку минут. Скатившись на пол, парень кое-как поднялся на ноги и… вновь грохнулся, раздражённо чертыхаясь — всё же спиртное давало о себе знать до сих пор, и ноги были ватными.
А ещё тошнота подступила к горлу с новой силой…
"Прав был Джой, пить меньше надо", — тоскливо пронеслось в голове у парня, когда он с трудом попытался вновь подняться.
От дикого грохота я не просто проснулась, а, скорее, подскочила с дивана, как ошпаренная, кидаясь на шум и едва не падая. Спросонья казалось, словно случилось нечто ужасное — убили кого в соседней комнате или, например, потолок обвалился от землетрясения, — сердце долбилось в грудной клетке с такой силой, словно собиралось её пробить.
Причина шума нашлась в коридоре. Вернее, оная валялась в дверном проеме, ведущем из спальни. Тим цеплялся за косяк, пытаясь подняться, но раз за разом срывался. Волосы у парня были растрёпаны, светлая рубаха вся грязная и забрызганная разноцветными каплями коктейлей, на щеках виднелась уже отросшая щетина… Выглядит вроде бы таким взрослым, а ведёт себя, как сущий мальчишка.
— Ох, горе ты луковое… — тяжело вздохнула я, поспешив на помощь подопечному.
Сердце до сих пор бешено билось в груди, но я уже начала успокаиваться. Тимка же, словно забыв о своих вечных подколках и возмущениях, схватился за предложенную руку, как утопающий, жаждущий спасения, а после практически повис на мои плечах. Тяжеленный, блин! Как такая махина к семнадцати годам могла вырасти?
— Воды… — хрипло простонал парень.
Что ж, воды, значит, воды. Я собиралась было уже поскорей отвести его обратно к кровати, чтобы потом метнуться на кухню, но Тим добавил как-то тихо и смущённо:
— И в туалет. Мне… плохо… — а через пару секунд добавил виновато: — Пожалуйста…
— 32-
Стоило только нам добраться до туалета, Тимка сразу же кинулся внутрь — пламенно обниматься с "белым другом". Бледнолицый стоял терпеливо и неподвижно, молчал, лишь иногда побулькивая водой в бачке, и стоически сносил все измывательства. Если проще, мальчишку просто-напросто вывернуло наизнанку, и в туалет ему было так жизненно необходимо именно из-за данного недомогания. Что ж, из двух зол меньшее!
Ну
К счастью, сода всё-таки нашлась, как и чистая питьевая вода. Сделав слабенький раствор, я кинулась обратно к парню. Нет, ну не бросать же его, правда? В конце концов, я нянька Тима, а поэтому ответственна за него и должна помогать. Даже в похожих ситуациях. Хах, если подопечный такого возраста, то помогать обязана, пожалуй, именно в них.
Ох, никак не могу себя простить… Ну как только посмела согласиться на этот поход в клуб? Ладно, в любом случае, что сделано, то сделано! Нечего самокопанием заниматься!
Мальчишка с благодарностью принял моё подношение и выглотал весь стакан залпом — пришлось бежать и намешивать ещё. А потом тащить полотенце. И терпеливо придерживать, как внезапно оказалось, довольно длинные волосы, упорно лезущие парню в лицо.
Последнее, кстати, было не так уж и плохо да противно. Во-первых, на моей памяти имеются долгие ночи, когда я откачивала напившегося кузена — Никита тогда как раз по клубам шлялся запоями. А во-вторых, сжимая в кулаке тёмные волнистые локоны, я прекрасно понимала, что в любую секунду помощь может превратиться в хватку, и тогда мальчишка взвоет от дикой боли.
Пару раз глубоко вздохнув, кое-как отогнала от себя кровожадные мысли. Та-ак, что-то с контролем делается! Тише, Ладушка, тише, ты же умница.
Когда, наконец, Тимка отцепился от "белого друга", понять, кто же именно из нас прочищал желудок, было нереально: что он, что я были весьма неопрятны и измотаны до полусмерти. Подопечный хотел было поплестись в таком виде в комнату… так что пришлось мне вновь приступить к выполнению своих непосредственных обязанностей, а точнее, побыть гувернанткой и загнать мальчишку в ванную.
На ногах держался он всё ещё плохо — они были ватными, — в итоге, стоять мог только с чужой помощью. Ясное дело, столько алкоголя выпить ночью! На часах шесть утра, а вон как его колошматит, идиота малолетнего!
Но именно в ванной я в который раз удостоверилась в правдивости мнения "если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам", ибо руки у парня, похоже, тоже были… ватные. Впрочем, Тим не противился, разве что хмыкнул, но позволил вырвать бутылочку жидкого мыла из рук и всё же послушался, когда я, придерживая его за шею, чуть надавила, заставляя склониться ниже к раковине, а свободной рукой плеснула в лицо мальчишке прохладной водой. Не протестовал Тимка, и когда после "вредная нянька" принудила его полностью засунуть голову под кран, хорошенько промывая спутанные волосы, весьма грязные после продолжительного свидания с унитазом.