В ритме танца
Шрифт:
— Отец доминантным оказался. Хоть бы уши мамкины достались. — Вова, посмеиваясь, придавил торчащее ухо ладонью, вызывая у меня приступ неконтролируемой нежности.
Завалилась на него сверху проводя губами по этому уху, а в душе такой непередаваемый трепет.
— Я обожаю твои уши. А у меня нос курносый. — шепнула ему прям в ухо и тут же была завалена им под него.
Вова укусил меня мягко за нос и признался ему в любви.
— Люблю твой вздёрнутый носик. Я, между прочим, из-за него в него и влюбился. Ой. В тебя, я хотел
Тот заливисто залаял и попытался забраться к нам на кровать. Вова быстро пресёк эту наглую щенячью попытку, считая, что собаке не место на кровати.
— Это нет брат, иди погуляй там пока. — выставил щенка за дверь, на ходу снимая боксеры, вернулся ко мне.
— Надо срочно заняться вопросом рождаемости, чтоб лет через восемь было кому гулять с ним. — заявил Вова, подходя ко мне и целуя мою ногу.
— Тамара просила двух. Угрожала избаловать одного. — опираясь на локти, наблюдала, как мой любимый мужчина приближается ко мне, покрывая поцелуями мою ногу, и готова была хоть сейчас бежать в роддом.
Ради него я на всё готова, хотя и очень страшно мне, что я не справлюсь и мать с меня будет плохая.
— Сначала сына, а потом и дочку можно.
Вова резко подхватил меня и положил на середину кровати. От неожиданности я засмеялась.
Не испугалась, а засмеялась и от этого душа летала где-то под потолком в восторге.
— А если наоборот получится? — спросила и расхохоталась как ненормальная, глядя на непонимающее Вовино лицо.
Он даже завис немного, от моего вопроса.
— Я топор под кровать положил, должен точно сын получиться. — вполне серьёзно заявил Володя, а я попыталась заглянуть вниз.
— Стоять! Потом проверишь... — хрипло потребовал он, прижимаясь ко мне возбуждённо.
Секундная заминка на горячий поцелуй и тут же вошёл в меня. По животу мгновенно разлился дурман, кончики пальцев приятно закололо. Входил резко и даже грубо и мне это нравилось. Я подавалась всё больше, прогибая спину и не могла сдерживать громких стонов. С каждым его толчком, сходила с ума и металась по подушке сжимая руками простынь, чтоб не царапать Вовину спину. Именно в этот момент, когда мы оба были близки к оргазму, за дверью громко завыл Рекс.
Вова ускорился, быстрая очередь толчков и я сквозь своё иступление почувствовала, как кончает он, упираясь глубоко в меня.
— Забирай маленького, обиделся. — выдохнула я, падая на подушку почти без сил.
— Плаксой надо было назвать. — резонно заметил Вова, нехотя поднимаясь с кровати.
— Злюка ты. — заметила я исключительно с любовью и шутя.
Добрее Вовы, похоже, только его мама.
26
До моря было рукой подать, Тамара уже улетела, забрав с собой Рекса, она должна была навести порядок в доме, и для нас с Вовой были куплены билеты. За две недели я натаскала
Заранее купила красивое бельё, свечки, еду готовить было некогда, заказала ужин в ресторане. Сама провела полдня в салоне, наводя для Вовы красоту. Он должен был приехать ко мне вечером. Туда, где, между нами, так внезапно начались отношения и стремительно набирали обороты.
Я прождала его до девяти, он не приехал, я начала звонить, он не отвечал, сбрасывал, а потом прислал сообщение.
Прости Кашина.
Ничего не поняла, но руки затряслись, впервые за последнее время мне стало страшно. Я начала звонить Вове, а телефон отключён. Дальше полный провал и в какой-то момент я оказалась в объятиях Смолина. Я рыдала, уткнувшись лицом в шею и крепко вцепившись в плечи. Чтоб не отпускал. Мне было так плохо, что на самом деле было всё равно, кого обнимать и заливать своими слезами, лишь бы не быть сейчас одной. Я просто боялась свихнуться от горя, накрывшего чёрной беспросветностью.
— Что случилось? — выдохнув, судя по всему спросил Олег уже не в первый раз.
— Он...он говорил, что терпеть не может, когда человека по фамилии наз...называют... — задыхаясь и давясь слезами начала жаловаться, выливать на Олега именно то, что больше всего ранило.
— Ты о чём? Что случилось? Говори Настя! — рявкнул и встряхнул меня так, что я заткнулась.
Отстранилась, огляделась мутным из-за слёз взглядом. Всё ещё у себя в прихожей и в стороне нашла телефон, почему-то с треснувшим экраном. Я протянула его Смолину, открыв сообщения. Он его прочитал, и отбросил телефон подальше со злостью.
— Хуйня какая-то. Не мог он. — сквозь зубы прошипел Олег, и рыча ударил кулаком в стену.
И снова я завыла, опять врезавшись лбом в него. Сколько я так рыдала? Долго. Выла пока Олег меня не унёс к себе. Я не заснула, но просто замерла в каком-то тяжёлом и муторном состоянии, и не сон, и не сознание, а что-то пограничное. Из этого состояния на несколько секунд вырвал Олег, заглянув в спальню.
— Мне нужно уехать. Там Ольга, если что... — он замолчал, потом подошёл ко мне и спросил, — Веришь ему? Скажи?! — в полумраке я видела, как он, прищурившись, смотрит на меня, и ждёт ответа.
Я, закрыв глаза, лишь кивнула, по щекам потекли слёзы. Не мог он. Он любит меня, я точно знаю и это сообщение...
— Олег! Он не мог! Прости Кашина! Он так специально по фамилии! Он такое не любит! Найди его, с ним что-то случилось! — от Олега меня отрывала невесть откуда взявшаяся Оля.
— Если совсем хуёво будет, скорую ей вызови. — велел Оле Смолин и ушёл.
Он ушёл, оставив на нас Костика.