В Россию с любовью
Шрифт:
— А ту маньячку поймали? — нахмурилась мать. Но не от неудовольствия работой Ольги, а скорее просто была раздражена ситуацией.
— Нет пока. — Оля покраснела и опустила голову. — Их, маньяков и психов, сложно вычислить. Психологи на ушах, составляют карты, портреты, лопатят… Но Москва — большой город.
— Маньячка? — заинтересовался я.
— Тебе интересно? — подняла глаза Женя.
— Ага. Я любознательный.
— Есть одна… Гадина… — Царевна не должна опускаться до бранных слов, но Оле очень хотелось кое-кого ими приложить. — Убивает только мужчин. Причём иногда не простых, а были случаи, даже с охраной. Охрана выжила — их просто
— Куда засовывает? — вскинулась Маша.
— Оль! — нахмурилась мать. А когда она хмурится, у всех в округе голова сама вжимается в плечи.
— Или в рот, или в афедрон! — прошептал я, чтобы сестрёнка услышала, но услышали все, и нас снова прижало, словно бетонной плитй сверху.
— Саша, твою бога душу!
— А что такого, мам? — А вот я и не думал смущаться. — Маньяки — есть маньяки, и мы не маленькие. Значит, это какая-то жертва насилия. Её когда-то изнасиловали, причём, мужчина, возможно в детстве, когда она была беззащитна. И возможно, это сделал близкий человек, которому она доверяла. И она теперь мстит всему человечеству.
— Это у нас основная версия, которую отрабатываем, — вздохнула старшая сестрёнка, снова опуская голову.
— И когда у нашего Сашеньки проявились такие глубокие познания психологии и криминалистики? — съязвила Женя, пока мама просто хмурилась, о чём-то напряжённо думая.
— Книжки надо умные читать. А не прихорашиваться и о шмотках и балах думать, — не стал прогибаться и контратаковал я. — У меня на столе учебники, а не «Космополит», как у некоторых. А в ящиках стола, если порыться, может ещё кое-что найдём? Такое жужжащее, с моторчиком?
«Космополит» — это главный мировой журнал мод, издаётся не только у нас в стране, я его у Женьки в покоях случайно увидел, когда что-то спросить заходил. В нём кроме платьев, побрякушек и прочего ещё эротические рассказики печатают. Не то, что пошлые — наоборот, почти в рамках приличия. Но с намёками на изюминку. Маша сказала, молодые дуры незамужние типа Женьки от них с ума сходят, хотя я ничего такого в них не увидел. А про «моторчик» уже сам добавил — сей инструмент у неё сто процентов есть, но она не настолько рухнувшая, чтобы оставлять его на открытом месте.
— Так, мелочь! Да я тебя!.. — снова засияла в её руке фигура, и, закономерно, раздалось:
— Евгения! Охолонь!
Я, как и все за столом, опять вжал голову в плечи. Да, мам, ты, может, и крутая, но семья — это такое сборище дегенератов, в котором всем наплевать на твой ГОЛОС и ментальный пресс. Дави сколько хочешь, а мы всё равно будем провоцировать. Судя по её злости, она это прекрасно понимала.
— И давно маньячка орудует? — обратился я к Оле, стараясь побыстрее закрыть тему с Женей. Которая и сама не хотела больше под раздачу –вон, как от намёка покраснела, и не протестовала.
— Полгода ищем, — покачала старшая головой. — Тринадцать жертв. Последняя — две недели назад. И даже предположений нет, кто и откуда — география по всей Златоглавой.
Н-да… Сурово. Но кому-то и это дерьмо грести надо. И она как раз в этом ведомстве стажируется.
Дальше настал черёд опроса Карла Ульриха Ольденбургского, и батя, вот уж нищета философии, в красках начал расписывать, какого уникального цвета у него получился фон в работе, которую сейчас делает, и как он доволен. Сука, но не после же того, как твои дети говорили о серьёзных мать его вещах! Он что, совсем на голову больной? Где маман его нашла? Нет, понятно, брак был политический,
— А ты, Александр, не заинтересовался живописью? — почти без язвы в голосе спросила Женя, когда батя закончил. — Раньше тебе нравилось ею заниматься.
Папаня аж жевать от этих слов перестал и нахмурился, из чего я сделал вывод, что Евгения 3,14зди… Врёт.
— Нет, сестрица. Не чувствую, что моё, — держа серьёзную марку, покачал я головой.
Все согласно закивали. Еле заметно, но я видел. Значит я был прав, и средняя сестрёнка — лгунишка. А ещё если чем-то не увлекался, то и якорем для воспоминаний это вряд ли станет, потому даже Женька не стала продолжать тему.
— А у тебя, мам, как дела? — нарушил сложившийся свод правил я, отчего Оля опустила вилку с ножом, Машка широко распахнула глаза, а Женя даже закашлялась. Поясняю на пальцах — мама — царица. А у царицы ответа спрашивать нельзя. А если хочешь спросить — специальная процедура есть — надо вначале уточнить, можно ли задать вопрос. Ну, чтоб урона её чести не было. Но я ж амнезийник — прокатит… А потом привыкнут.
— Сашенька, у меня всё как обычно. — Маман игру поддержала, заулыбалась. Видно не каждый день с ней вот так, нарушая протоколы, общаются, ей самой интересно. — Что может быть интересного в управлении страной? А вот насчёт тебя есть новости, одна другой лучше.
— Весь внимание! — подобрался я и выпрямил ещё больше и так ровную спину.
— Я вновь пригласила к тебе учителей — продолжим занятия. Завтра у тебя история, физика, биология. И надо проверить знания по этикету — если ты потерял память, как это отражается? А ещё подтянем танцы — что ты помнишь из них? И, наконец, разрешаю заняться твоей любимой музыкой.
То есть занятий не было так, как шли исследования, и теперь оные исследования просто перешли в другую фазу. Тестирования знаний, оставленных в зоне памяти, но вне зоны прямых воспоминаний, или как это назвать научно?
— А ещё, дочери мою любимые, — продолжила она, коварно улыбнувшись, — неплохо было бы устроить приём в честь выздоровления Саши.
— Ур-ра! Приём! — вскрикнула Машка.
— Мам, я зашиваюсь! — устало произнесла Ольга.
— Жень, принимай командование! — сверкнула глазами царица, и я понял, это не вопрос, а приказ. Поняла это и Евгения.
— Есть, ваше царское величество! — козырнула средняя сестра, но за внешним довольством крылась растерянность и негодование. Быть устроителем бала для неё в данный момент не являлось пределом мечтаний. — Мелкий, подойдёшь после четырёх, обсудим, кого хочешь пригласить?