В рясе смертника
Шрифт:
Завершив разговор с капитаном, я попытался дозвониться на квартиру журналистов, хотел разделить с ними радость, но их телефон был прочно занят. Видно, не один я горел желанием поздравить ребят с тем, что беда миновала их семью. Последние трое суток они отныне будут вспоминать лишь как кошмарный сон.
Искренне радуясь за Анжелику и Дмитрия, я вдруг вспомнил разговор с их коллегой из еженедельника Толиком и подумал, что из истории о похищении и возвращении девочки получится по-настоящему сенсационный материал, который еще больше повысит популярность Анжелики Гай и Дмитрия Нагайцева среди читателей. А это, в свою очередь, вызовет
Мне тогда и в голову не могло прийти, что Томанцев слукавил – похитителей все еще не поймали, а сделал он это с одной-единственной целью: уберечь от смертельной опасности постоянно сующего нос куда не следует священника. На самом деле Лиза нашлась только через неделю после событий на Васильевском. Но об этом я узнал гораздо позже…
Милицейский «бобик» со специалистом по аварийному вскрытию дверей должен был вот-вот вернуться, поэтому я покинул раскуроченную телефонную будку на Малом проспекте и вернулся на Десятую линию. Мне хотелось своими глазами увидеть, как милиционеры ворвутся в квартиру, откуда ушел в последний полет сатанист по кличке Порос.
…Вызванным на подмогу «медвежатником» оказался интеллигентного вида носатый кучерявый дедок в простеньком клетчатом пиджачке с кожаными нашивками на локтях. Тонкими пальцами пианиста он сжимал ручку объемистого металлического кейса. Выгрузившись из канареечного цвета «уазика», Альберт Карлович в сопровождении чернявого опера важно и деловито прошествовал в подъезд, вход в который уже охраняли двое молодых сержантов, отгоняя набежавших, несмотря на поздний час, зевак, местных бабулек и вездесущих мальчишек, норовивших прошмыгнуть через арку во двор и посмотреть на взаправдашнего «жмурика».
Манерой одеваться, держаться и разговаривать Альберт Карлович походил скорее на одинокого, не очень ухоженного и отутюженного, зато плотно «завернутого» на сопромате или квантовой механике преподавателя Техноложки, нежели на профессионального взломщика, этакого коренастого шнифера дядю Васю, за плечами которого три отсидки у «хозяина» и сотни взломанных сейфов. Впрочем, многие по-настоящему увлеченные своим делом люди выглядят одинаково. Они мало обращают внимания на одежду, прическу, целиком погружены в себя, чуть высокомерны и рассеянны. Вспомнить хотя бы известную всему миру фотографию Эйнштейна, запечатлевшую гения со всклокоченными волосами и высунутым языком.
Оказавшись на площадке пятого этажа, специалист не спеша оглядел всех присутствующих. По понятной причине дольше обычного его взгляд задержался на мне. Затем он молча пожал руку второму оперативнику, поставил кейс с инструментом на пол и, пожевав губами, спросил:
– Давно тут кукуете, господа Холмсы? – Слова он слегка растягивал.
– С полчаса примерно, – ответил лейтенант. – Вроде как закрылся один человек с той стороны и не открывает. Сволочь.
– А что это лежит там, во дворе, под простыней? Уж не хозяин ли наших апартаментов? – Альберт Карлович кивнул в сторону замызганного окошка между этажами.
– Все зависит от того, пусто в квартире или нет, – стал объяснять веснушчатый опер. – Может, там лежит самоубийца, а может, жертва. Вот отец Павел считает, что бедолагу выбросили, а не сам он решил на скоростном лифте спуститься. Так, батюшка? – с насмешливым прищуром воззрился на меня напористый лейтенант.
– Самоубийцы падают
– А может, он случайно? Сидел на подоконнике и вдруг – бац! Или сначала прыгнул, а потом передумал и испугался, – ухмыльнувшись, понес полную околесицу Альберт Карлович. Он присел на корточки и раскрыл чемоданчик. Помешкав немного, снизу вверх взглянул на опера и поинтересовался: – Надеюсь, гражданин начальник, моей жизни и здоровью ничего не угрожает, дверка с той стороны не заминирована и стрельбы в упор не ожидается?
– Абсолютную гарантию, Альберт Карлович, у нас в стране могут дать только Госстрах и господь бог, – улыбнулся парень, лукаво зыркнув в мою сторону. – Одно могу обещать твердо: в случае вашей гибели государство обеспечит лично вам бесплатные похороны, а семье – бесплатный проезд до кладбища и обратно на общественном транспорте один раз в год.
– Спасибо, утешили, бриллиантовый вы мой, – тяжко вздохнул специалист, выуживая из чемоданчика странный предмет, похожий на консервный нож, спаянный с вилкой. – А сейчас, господа хорошие, попрошу тишины… И не стойте, умоляю, у меня за спиной, это отвлекает!
Сержант с автоматом Калашникова в руках скривил губы и, отступив на пару шагов, прислонился к деревянным лестничным перилам.
Полный ощущения собственной значимости и незаменимости, Альберт Карлович выпрямился, по-пиратски зажал зубами «открывашку», некоторое время осторожно гладил дверь ладонями, что-то нечленораздельно мыча под нос, потом достал из кейса крохотный фонарик-карандаш, нагнулся, посветил им в замочную скважину и торопливо спрятал фонарик в нагрудный карман пиджачка. Взяв изо рта хитрый инструмент, специалист вставил «вилку» в сейфовый замок и осторожно, миллиметр за миллиметром, принялся поворачивать пристроенный вороточек, целиком обратившись в слух. На площадке воцарилась такая тишина, что был отчетливо слышен каждый из четырех щелчков, прозвучавших с интервалом в минуту внутри тяжелой стальной двери. Все присутствующие, затаив дыхание, наблюдали за священнодействием несомненного профи…
– Hy вот и ладушки, – выпрямившись, пробормотал «медвежатник» и трижды повернул «вилку» против часовой стрелки. Дверь едва заметно отошла от косяка. – Прошу, господа, – шагнув в сторону, Альберт Карлович сделал приглашающий жест, – будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях! – и вытер рукавом пиджака градом струившийся со лба пот.
Видимая легкость, с которой опытный мастер одержал победу над стандартным шестипалым «пауком», таила огромное напряжение и колоссальную концентрацию энергии. Возможно, эти пять минут работы стоили пожилому еврею килограмма потерянного веса и еще одного седого волоса на голове.
– Олег! Гена! – шепотом скомандовал веснушчатый опер, обеими руками зажав в руках пистолет. Чернявый рывком распахнул дверь, а затем оба опера и один сержант мгновенно образовали что-то вроде спецназовской «черепахи» и на счет «три-четыре» с жутким грохотом вломились в прихожую.
– Ни с места! Лежать, суки! Милиция!!!
Слоновый топот трех пар ног прогремел по квартире. А потом как-то неожиданно резко наступила полная тишина.
Я, второй сержант и Альберт Карлович, медлительно вытиравший потное лицо скомканным носовым платком, стояли на площадке и вслушивались в каждый звук, доносившийся из квартиры.