В Шторме
Шрифт:
– Желаешь ли ты узнать правду, друг мой?
Джедай вздохнул, собираясь с ответом, но Палпатин спешил, не давая ему такой возможности - сжимая напряженными пальцами плечо и заставляя молчать.
– Правду - настоящую правду. Твой драгоценный учитель был послан туда, чтобы быть твоим судьей, присяжными и палачом.
Люк покачал головой в отрицании, но не стал вырываться из его хватки.
– Это неправда…
– Тогда почему он не учил тебя?
– потребовал Палпатин, точно зная по напрягавшимся плечам мальчишки, что нанес ему удар.
Тем не менее тот сидел
– Чтобы защитить меня.
– От ситхов? Мы не ощущали Кеноби, обученного Рыцаря Джедая, и все же мы должны были ощутить тебя? Ты знаешь, что это невозможно. Ты знаешь правду, - прошипел Палпатин.
– Кеноби спрятал тебя в пустыне и затем отстранился, чтобы наблюдать с расстояния, как ты растешь и как борешься, пытаясь жить обычной ограниченной жизнью. Зная, как сильно это мешает тебе - и все же он не раскрывал правды о твоем наследии. Не давал тебе никакой информации, никакого объяснения, хоть какого-нибудь – неважно. Почему?
Палпатин обеими руками надавил на плечи Скайуокера, удерживая его на месте и требуя полного внимания, говоря убийственно осуждающим голосом:
– Ты говоришь, он хотел защитить тебя, но что может быть лучшей защитой, чем знание, дитя? Потенциальных джедаев обучали с младенчества - но Кеноби никогда не пытался сделать это, никогда не предлагал тебе свое руководство, хотя он знал – знал - что когда-нибудь это случится… это было неизбежно. Нет, он не учил тебя, потому что он выжидал, друг мой. Выжидал, чтобы посмотреть с кем ему придется иметь дело, будет ли он в состоянии управлять тобой - потому что при отрицательном ответе его задачей было уничтожить тебя; лишь бы не оставить вне его контроля.
По крайней мере Палпатин на месте Кеноби поступил бы именно так.
– Но он учил меня.
– Да. Потому что они пошли ва-банк, решив сыграть в азартную игру – рискнуть наполнить твою голову их ложью и манипуляциями получить контроль над тобой – прежде чем я найду тебя.
Чувствуя, как играют от напряжения мускулы на плечах мальчишки и видя его замешательство, Палпатин улыбнулся… Словно поняв это, не вставая с места, джедай вырвался от него с чувством отвращения и негодования. Ситх позволил ему, с той же улыбкой на лице - стремясь разжечь его эмоции.
Никакой прямой лжи - только правда, которую видел всегда логичный и убедительный Палпатин.
Шепчущие сомнения начали крепко обосновываться в голове Скайуокера, несмотря на его попытки противостоять им и отрицать их. Тысяча крошечных порезов от тысячи быстрых ударов делали свое дело. И если хоть один из них кровоточил, значит, удар достиг цели.
И они кровоточили, Палпатин знал это. Его голос перешел к торжествующему шепоту:
– Но они не могли контролировать тебя полностью. Не могли изменить твое происхождение и потому не могли изменить твою судьбу. Ничто не может изменить ее.
Он оставил эту мысль висеть в мрачной тишине, освещенной больше танцующим огнем, чем садящимся на горизонте солнцем, понимая, что острое, как лезвие ножа, молчание мальчика, говорило красноречивее всяких слов.
Отвернувшись, он отошел
Продолжая пристально смотреть на огонь, Палпатин покачал головой, говоря пронизанным напускным сочувствием и пустым возмущением голосом:
– Как жестоко - утаивать от осиротевшего ребенка знания о его прошлом, о его родителях. И наблюдать, как он изо всех сил пытается выжить, брошенный на какой-то забытой всеми планете.
– Он медленно повернулся к мальчишке, чей взгляд был намертво прикован к столу.
– Именно так они поступили с тобой, джедай, сознательно, преднамеренно. Они использовали созданную ими изоляцию для управления тобой. Они забрали у тебя все, не я. Они отняли тебя у отца и спрятали от меня - отказали тебе в твоем неотъемлемом праве. Ты был бы воспитан, как преемник – как наследник Империи. Они знали это. Ты обвиняешь меня в том, что я заточил тебя здесь, я же верю, что освобождаю тебя от ограничивающей среды, которую тебе навязали… Я даже не могу описать жизнь, которой тебя умышленно лишили.
Палпатин подошел и в пустом участии вновь положил руку на плечо джедая. Опустив голову и потерявшись в мыслях, мальчишка никак не реагировал.
– В своей корыстной попытке управлять тобой, думая, что они полностью контролируют тебя, они затянули тебя в центр их ничего нестоящего Восстания, зная об опасности, в которой ты будешь находиться и зная о глубокой уязвимости, с которой тебя оставляли. Это легко можно исправить, конечно, но все же печально, что последствия их действий привели тебя сюда связанным и разбитым, преданным теми, кому ты доверял.
Палпатин ступил ближе, довольный тем, что мальчишка позволил ему говорить так долго, без любого автоматического опровержения. Долгие недели тщательных манипуляций приносили свои плоды; безусловно, его слова разжигали в Скайуокере все большие сомнения, практически лишая силы сопротивляться.
– Но, возможно, я понимаю, почему они сделали так. Остаться рядом с тобой значило подвергнуться риску, что ты начнешь задавать слишком много неудобных вопросов о своем прошлом – в котором они принимали самое непосредственное участие ради возможности завладеть тобой. И это конечно же ставило их в довольно трудное положение. Ставило перед необходимостью обосновывать свои… сомнительные действия.
Малейшее напряжение плеч мальчика было его единственной видимой реакцией. Однако Император ощутил, как в его мыслях мелькнула мгновенная защитная реакция, и знал, что в них должна быть его мать. После предыдущих откровений Палпатина в них обязаны быть вопросы, обжигающие сердце. Вопросы, которые мальчишка должен страстно желать задать…
Тем не менее он не сделал этого - поэтому Палпатин молчал. Он знал, что мальчик спросит, когда будет готов услышать ответ… а что может быть лучше для голоса обвинения, чем добровольный слушатель?