В шутку и всерьез

Котов Александр Александрович

Одну ночь провожу в превосходной гостинице "Индонезия". Гостиница – чудо, последнее слово техники. Двери раскрываются автоматически, едва подходишь к ним на расстояние один-два метра, в лифте не надо трудиться, нажимая кнопку: фотореле включает механизм, стоит лишь приблизить палец к цифре нужного этажа. Максимальный сервис в комнатах. Открываешь дверь шкафа – внутри тотчас загорается лампочка; принесли к портье для тебя письмо – на телефонном аппарате в твоей комнате вспыхивает сигнальный красный свет. Нечего и говорить об установках кондиционированного воздуха: в индонезийской жаре это необходимость.

–

Посмотри, как там мой стадион, – попросил меня московский друг, руководивший когда-то отделочными работами на строительстве стадиона в Джакарте.

Это сооружение, которым нельзя не любоваться. Смелая конструкция, совершенная отделка. Молодцы наши строители!

Ночью я вновь лечу – уже на английском самолете. А наутро Австралия – цель моего далекого путешествия. Начинается жизнь на удивительном континенте.

Одна из легенд утверждает, что Австралия – это гигантский метеорит, упавший из глубин вселенной в воды земного океана. Порой начинаешь верить этому – столь своеобразен австралийский материк. Центральная часть страны – настоящая пустыня. Я дважды пересекал Австралию: это были полеты через бескрайние и, казалось, необетованные области. Здесь лишь изредка можно встретить маленькие поселки рудокопов да деревни аборигенов. Эти истинные хозяева Австралии недалеко ушли от своего первобытного образа жизни... Они боятся белого человека, ибо он сделал их жизнь еще более трудной.

Интенсивная жизнь существует только по краям огромного острова. Тут находятся все крупные города Австралии.

Мои выступления с сеансами одновременной игры начались в поселке меднорудных шахт Монт-Айзе; там я очень страдал от укусов комаров. Почему эта гадость так распространена? И здесь комары не менее противны, чем под Москвой!

На следующий день я встречался с шахматистами жемчужины побережья – Брисбейна, а оттуда вылетел в самый большой город страны – Сидней. В аэропорту меня встретила делегация шахматистов во главе с вице-президентом ФИДЕ, многолетним чемпионом Австралии Георгом Кошницким. Этот умный, энергичный человек сразу же стал моим гидом, шофером и, что всего приятнее, настоящим, преданным другом.

Уже первые минуты встречи в Сиднее были трогательны. Это единодушно отметила и пресса, хотя, конечно, не обошлось без репортерских накладок,– над которыми мы вместе с австралийскими шахматистами весело посмеялись. Одна газета именовала меня чемпионом мира, тогда как другая низвела на ступень мастера.

Дни мои заполнили турнирные бои, беседы с новыми друзьями, вылазки в достопримечательные места Сиднея, Георг Кошницкий показал мне много любопытного. Нередко меня "отнимали" у него другие любители, имеющие автомобили, и я путешествовал вместе с ними.

В 1948 году на межзональном турнире в Стокгольме австралийский мастер Лайош Штейнер говорил мне:

– Приезжайте в Сидней, я вам подарю медвежонка коала.

Это была шутка, так как удивительное животное – только австралийский житель и не может быть вывезено за пределы Австралии: немедленно погибает. Коала, без сомнения, самое очаровательное существо из всех живущих на земле. Слово "коала" значит "непьющий". Медвежонок ростом сантиметров в тридцать-сорок обитает на деревьях, почти круглые сутки дремлет, закрыв глаза, и жует листья. Австралийцы

утверждают, что листья любимого дерева медвежонка содержат в своем соку алкоголь, так что коала вечно "на взводе". Пушистая мягкая шерсть серого цвета, огромный черный пятачок носа сразу же вызывают улыбку у того, кто впервые видит коала.

Этот медвежонок и кенгуру – символы Австралии. Их изображения можно увидеть на стенах домов, на платках женщин, на эмблемах авиакомпаний. Статуэтки кенгуру и коала продаются как сувениры…

Во дворах многих домов на окраине Сиднея кенгуру бегают, словно козы в русской деревне. На воле кенгуру нередко бывают причиной автомобильных аварий: выбегая на свет фар, крупное животное зачастую попадает под колеса. Газеты писали, что где-то смирное животное взбунтовалось и убило человека, но, видимо, было за что, поскольку разозлить кенгуру не так-то просто.

Да, какой только экзотической "живности" нет в Австралии: дикая собака динго, страус эму, утконос! На деревьях, запорошенных ярчайшими цветами, сидят "настоящие" попугаи, которых мы привыкли видеть лишь в зоопарках и клетках.

Лежа в больничной постели, я вспоминал величественные эвкалиптовые леса в окрестностях Сиднея. В полудреме громады деревьев с их светлыми, гладкими, словно отполированными стволами виделись настолько явственно, что мне вдруг померещился мерцающий меж ними огонек, и я долго не мог понять, откуда он взялся. С трудом очнувшись, я сообразил, что это медицинская сестра с потайным фонариком в руках проверяет надежность циркуляции лечебной жидкости в моей кровеносной системе.

Вскоре я вновь задремал. Вдруг "странные" восклицания достигли моего слуха.

– Ну что, пойдем, что ль? – спрашивал один женский голос.

– Нет, сначала уберем, – отвечал другой.

Что такое, уж не галлюцинация ли начинается? Однако новая русская фраза, прозвучавшая в коридоре, убедила меня, что я в здравом уме. Впрочем, всполошился я больше от неожиданности. Мне было известно, что в Австралии живет шестьдесят тысяч русских, в разные времена и по разным причинам оторвавшихся от родной земли. Встречая впоследствии своих соотечественников, я многое узнал об их жизни на чужбине.

В целом переселенцам в Австралии живется несколько лучше, чем в других странах: здесь легче найти пусть грязную, но работу. И все-таки даже самые процветающие люди тянутся к Родине.

– Одна мысль утешает, – сказал мне в минуту откровенности человек, благодаря своей высокой технической квалификации ставший зажиточным. – Как-нибудь соберу все это барахлишко – да в Россию!

Другой рассказывал:

– Жена мне часто говорит: "Вот живем мы с тобой здесь не худо. А нет во мне былого веселья! Где мой раскатистый смех, где веселые шутки друзей?"

Но есть и другие люди в Австралии. С ними не хочется связывать даже слово "русский". Однажды в Мельбурне на турнир пришел маленький человек лет пятидесяти.

– Здравствуйте, господин Котов, – поздоровался он, поймав меня во время прогулки между столиками.

– Здравствуйте!

– Я тоже из Тулы. Слыхал, вы туляк?

– Да.

Разговорились, вспомнили тульские улицы, парк…

– А где после Тулы проживали? – спросил я.

– В Харькове. Кончил там институт, работал химиком.