В сладостном плену

Андерсен Блэйн

Торгун так сильно держал Бретану за кисти рук, что одно это могло бы вызвать боль, однако появившиеся на ее глазах слезы были вызваны не этим физическим воздействием, а охватившим ее отчаянием.

— Так что он тебе сказал?

Торгун отпустил Бретану, понимая, что она рассталась с мыслью о побеге.

Фризы на веслах быстро уходили от берега, поэтому она уже не видела больше смысла в том, чтобы скрывать свой план.

— Вагн уверял, что моего серебра будет достаточно, чтобы благополучно провезти нас. Он собирался доставить нас в место, которое называется

Дорстад, откуда, по его словам, фризские корабли отправляются торговать в Восточную Англию. Это еще не дом, но уже Англия. По крайней мере, не эта чужая земля.

— Какая же ты глупая! — Торгун был вне себя от ее бессмысленного поступка, который чуть было не привел к беде.

— Ты что, думала покинуть этот корабль с незапятнанной честью? Как только ты оказалась бы на борту, он сам и его люди получили бы от тебя то, что они хотят, а затем продали на невольничьем рынке в Хебеди.

— Все же лучше, чем моя жизнь здесь. И потом, насколько я припоминаю, моя честь уже и без того сильно пострадала.

Немного поразмыслив, Бретана пришла к выводу, что Торгун, скорее всего, прав, и она зря так поспешно доверилась фризам. Но, с другой стороны, это был единственный торговый корабль за три недели с тех пор, как она решила бежать.

— Для тебя так важно попасть домой? Ответом ему был исполненный страдания взгляд Бретаны, который сказал ему все красноречивее всяких слов. Торгун вздохнул. Только сейчас он понял в полной мере, сколько мучений причинил он любимой.

— Тогда я отвезу тебя.

— Что?

Бретана подумала, что из-за своих рыданий она ослышалась.

— Если тебе так нужны белые стены твоего Глендонвика, ну что же, я привезу тебя к ним. Нам удастся устроить твой побег, и Магнус ничего не узнает.

Бретана, до глубины души пораженная этими словами, безмолвно застыла на месте. Что еще он такое придумал? Может ли быть искренним его предложение? Она хотела бы так думать, но не могла не сомневаться, поскольку он сделал его только тогда, когда увидел, что ее собственный план провалился. Ну да, конечно! Он убоялся того, что ее побег лишит его денег Магнуса. От самой этой мысли в ее глазах вспыхнул гневный огонь.

— Что заставляет тебя думать, что я соглашусь плыть на твоем корабле?

— Наверное, желание попасть домой. Твое поведение не дает мне основания думать, что причиной этого является желание побыть в моем обществе.

Она не могла проникнуть в его мысли. Это человек без стыда и совести. Если он думает, что сначала мог предать и покинуть ее, а потом вновь завоевать место в ее сердце посредством какой-то дьявольской хитрости, которая скрыла бы его лживые намерения, то тогда он поступает глупее, чем она, доверившись фризам.

— Меньше всего я бы хотела быть в компании такого грубияна.

Торгун не ожидал такой неприкрытой ненависти.

— Правда? Это хуже брачного ложа моего брата?

— Это ничто по сравнению с тем, что меня ожидало бы с тобой.

Бретана хотела сказать совсем не то, но ее слова убедили Торгуна в том, что она совсем не против того, чтобы выйти замуж за короля викингов. Он услышал ее слова,

а не голос сердца.

— Ну что ж, миледи, если это ваш выбор, то не мне быть судьей.

Отступив в сторону, Торгун дал Бретане возможность продолжить ее путь по дороге, ведущей на пристань. Однако, сделав первый осторожный шаг в этом направлении, она вспомнила, что корабль в это время уже проплывает воды фиорда. Оставалось только возвращаться в дом Магнуса.

Смущенная, она быстро повернулась и пошла обратно, жестом приказав Бронвин следовать за собой. Ладно, будут и другие корабли.

Она почувствовала себя хуже, чем на терзаемом штормом корабле. Бретана повернулась на спину, надеясь подавить мучивший ее позыв к тошноте, однако это не могло избавить ее от страха того, о чем она уже знала, — она беременна.

Она уже догадывалась об этом еще в то время, когда собиралась бежать с фризами. Теперь же вообще не оставалось никаких сомнений она носит в себе ребенка Торгуна. К тому же на завтра намечена официальная церемония ее введения в семейство Магнуса. После этого она должна будет выйти замуж за этого презренного Хаакона.

Как бы она хотела, чтобы ее жизнь вновь стала такой, какой она была всего какой-то месяц назад. Когда ее сердце было преисполнено мечтой о жизни с Торгуном. О, в то время мысль о том, что она будет носить его ребенка, преисполнила бы ее огромной радостью. Теперь же это только напоминало ей о том, чего они лишили себя.

Но даже несмотря на то, что сердце Бретаны разрывалось от отчаяния, ее внутренний голос взывал к его ласкам и защите. Она думала о том, какое это безумие любить человека, которому до нее нет никакого дела. Мысль о нем вызвала горячий поток слез, которые, несмотря на то, что она плотно закрыла глаза, ручьем хлынули по ее щекам.

Внезапно ее охватил сильнейший приступ тошноты. Она сделала, казалось бы, невозможное и на этот раз справилась с ним. Закрыв рот рукой, Бретана с глухим стоном повернулась на бок.

— Госпожа?

Бронвин, которая уже встала с постели и оделась, услышала шум и из соседней комнаты поспешила посмотреть, что происходит.

Бретана попыталась подняться с постели, но тошнота и угнетенное состояние духа одолели ее, и она рухнула в протянутые к ней руки своей горничной.

— Девочка моя, — начала успокаивать ее Бронвин, — неужели тебе так плохо?

— Да, — всхлипывая, ответила Бретана, — очень плохо. Побег нам не удался, а завтра я должна выходить замуж за этого ужасного человека.

— Время еще есть. Может быть, придет корабль. Бретана вздохнула и бурно разрыдалась, ничего уже не видя перед собой.

— Это уже не имеет значения. Я ношу ребенка Торгуна.

Бронвин уже кое о чем догадывалась, так как за последние несколько недель обычно стройная фигура Бретаны несколько округлилась. Из всех невзгод, которые свалились на них с момента их похищения из Нортумбрии, это было самое тяжелое, поскольку на все уверения Бретаны в обратном Бронвин знала, что она по-прежнему любит Торгуна. И вот теперь ребенок, да еще без отца, ну просто издевательство какое-то.