В стране кораллового дерева
Шрифт:
Анна закусила губу. Но, возможно, она напрасно волновалась. Ленхен была вполне довольна тем, что есть. В тяжелые времена она заметно пополняла кассу фирмы Бруннер-Вайнбреннер, занимаясь рукодельем. И вскоре клиенткам понравилась изюминка, придуманная Ленхен: цветочный узор на рукаве, вышивка мелким жемчугом, воротник из перьев нанду. Анна знала, что Ленхен в случае чего могла бы ей помочь.
Женщина развернулась, чтобы идти в дом. Она мельком взглянула на скамейку, где всегда сидел ее отец. Она его не увидела. После смерти матери они почти не разговаривали друг с другом. Анна понимала, что не сможет выгнать его со двора, но он больше не был частью ее жизни — она не могла себя пересилить. Отец был самолюбивым
Ленхен, как обычно, сидела в гостиной и вышивала новую работу. Анна остановилась в дверях, прислонилась к косяку и стала наблюдать за сестрой. Рука с иголкой совершала едва заметные движения. «Раньше, — промелькнуло в голове у Анны, — я часто задумывалась над тем, что Ленхен почти ничего не может делать, и это меня раздражало. Я считала ее легкомысленным, плаксивым созданием. Я с трудом представляла, чем она могла бы заниматься».
У Ленхен открылись способности к вышиванию, шитью и другому рукоделью. Анне казалось, что ее сестра могла чуть ли не из лоскутков сшить такое платье, которого и в Париже не сыщешь. Она знала, какое украшение будет смотреться лучше, какую шаль набросить на плечи и как скрыть поношенную обувь.
— Прелесть моя, — произнесла ласково Анна.
Ленхен подняла голову.
— Тебе нужна моя помощь? Ты снова не знаешь, что надеть?
Анна пожала плечами и вздохнула.
— Ты права, я действительно не знаю.
Хотя Анна уже много лет была успешной деловой женщиной, она еще ни разу не была в самом дорогом ресторане Буэнос-Айреса. У двери она неуверенно остановилась, но Юлиус крепко держал ее за руку, чтобы Анна не убежала.
— Я думаю… — начала она, когда Юлиус неумолимо потащил ее к входу.
— О чем? — Юлиус искоса весело глянул на Анну.
— Я думаю, что мне не нужно здесь находиться, — выдавила она.
Юлиус продолжал увлекать ее за собой.
— Отнюдь, — прошептал он. — Именно здесь ты и должна быть, потому что меньшего ты не заслуживаешь.
С этими словами он заставил Анну переступить порог. Швейцар улыбнулся Юлиусу.
— Господин Мейер, мы очень рады, что можем вновь приветствовать вас в нашем заведении.
— Я тоже очень рад.
Юлиус схватил Анну за руку и увлек ее за собой. Сначала она не решалась смотреть по сторонам, но теперь подняла голову. Анна увидела перед собой молодую пару, а потом вдруг поняла, что это они с Юлиусом отражаются в большом зеркале с позолоченной рамой. Юлиус выглядел очень элегантно. Анна внимательно осмотрела себя. Ленхен просто сотворила чудо. Темные волосы Анны были разделены серебристыми лентами на пряди и аккуратно завязаны в искусный узел. На шее блестела золотая цепочка — подарок Юлиуса. Шелковое платье цвета шампанского с дорогим кружевным воротничком прекрасно подчеркивало ее фигуру, кринолин выглядел пикантно, но не слишком вызывающе.
— Давай, — подбодрил ее Юлиус и улыбнулся.
Анна глубоко вздохнула. «Это будет прекрасный вечер», — подумала она. К ним подошел официант. От волнения женщина не расслышала, что он сказал, но Юлиус пришел ей на помощь.
Чуть позже их подвели к столику. Еще один официант предложил вина, другой стал описывать фирменные блюда. Анна позволила Юлиусу выбрать.
Отпив из бокала, женщина почувствовала, что уже давно не была такой счастливой. Она украдкой наблюдала за Юлиусом, которому на лоб снова упала прядь, как в тот день, когда они познакомились на корабле. Как много времени прошло с тех пор! Они пережили взлеты и падения. Юлиус просил ее руки — она отказала. И все же они были все еще… друзьями.
— Тебе хорошо? — Юлиус словно прочитал ее мысли.
— Да… да! — пробормотала Анна.
Она смотрела на хрустальный бокал. «Очень хорошо, — твердил голос у нее в голове, — очень хорошо!» Потом Анна взглянула
Блюда, которые он выбрал, были необычными, чудесными. Они пили вино, потом шампанское.
Когда Анна и Юлиус отправились домой, было уже поздно. Оба немного пошатывались. Анна позволила Юлиусу придерживать ее за руку.
«Я пьяна», — подумала она. Они выпили много шампанского. Самые простые вещи казались Анне смешными. Она чувствовала непреодолимое желание снять туфли с ноющих ног, но что-то удерживало ее от этого. Юлиус расстегнул пиджак и ворот рубашки. Слишком рано показалась вывеска фирмы Бруннер-Вайнбреннер. По крайней мере, ворота надежно их закрывали, и из дома никто не мог их увидеть. «Я хочу его поцеловать, — подумала Анна и тут же спросила себя: — Может он тоже этого хочет?» Юлиус тут же нежно, но решительно привлек ее к себе. Лунный свет падал на его лицо. Анна видела, как блестят его глаза.
Она запрокинула голову. «Поцелуй меня», — подумала она.
— Поцелуй меня, — вдруг услышала Анна свой голос.
— Ты действительно этого хочешь?
«Господи, конечно!» — хотела крикнуть она.
Юлиус взглянул на нее. Что-то промелькнуло в его взгляде… Было ли это счастье? Медленно и осторожно он наклонился к ней. Анна раскрыла губы.
Его поцелуй оказался таким, каким она его и представляла, даже еще чудеснее. Анна почувствовала его руку на спине, а другую — на талии.
«Держи меня крепче, — подумала она. — Держи меня, держи меня крепко и не отпускай больше никогда. Мы так много времени потеряли. Это надо исправить».
— Анна?
Анна вздрогнула. Это был голос, которого она уже очень давно не слышала. Анна и Юлиус разжали объятия. В бледном свете луны на лице окликнувшей Анну женщины читалась растерянность. Перед ними стояла Виктория с двумя детьми.
Виктория и ее дети были покрыты пылью и совершенно истощены. Их волосы были спутанными и грязными. На руках, на ногах и даже на лице виднелись шрамы и ссадины. Им потребовалось почти два месяца, чтобы добраться до Буэнос-Айреса. Они страдали от жары и пыли, попадали под сильные ливни. Последний день они вообще ничего не ели и не пили.
Из путаного рассказа Виктории Анна поняла, что они проехали верхом из Сальты в Санта-Фе. Там они оставили лошадей и пересели на корабль. В Санта-Фе у них украли все, что не было на них надето. Виктория чуть не плакала, но при взгляде на детей сдерживалась. Эстелла и Пако выглядели испуганными и, видимо, вообще не понимали, что их ждет в незнакомом месте. Они смотрели на все широко открытыми глазами.
— Эстеллу ты уже знаешь, хотя она была тогда еще совсем маленькой, — сказала затем Виктория. — А это Пако. — Она подтолкнула мальчика немного вперед, но он тут же снова прижался к юбке матери.
— Здравствуй, Эстелла! — Анна протянула девочке руку. — У меня тоже есть дочка. Ее зовут Марлена. Утром вы наверняка сможете вместе поиграть. Ей десять лет, так же как и тебе.
— Да, мне тоже десять. — Эстелла нахмурилась и внимательно взглянула на Анну.
— А мне в июне будет девять, — вставил Пако.
Мария проследила за тем, чтобы гости поели и выпили горячего какао. Виктория ласково заботилась о детях. У Анны потеплело на сердце, когда она это увидела.
Ее бывшая подруга вела себя спокойно, когда говорила с Анной и Юлиусом. Казалось, в ней не осталось ничего от прежней эгоистки. Анна заметила, что ее неприязнь к Виктории немного уменьшилась. Так много мыслей вертелось у нее в голове. Она так часто думала о том, как они снова встретятся, представляла, как отдаст ей деньги вместо полученных путем шантажа драгоценностей. Анна думала, что бросит бывшей подруге несколько слов, не обращая внимания на боль и обиду. Но когда Эстелла и Пако отправились в постель, она захотела поговорить с Викторией.