В стране ваи-ваи
Шрифт:
Восемь километров плыли мы, пока не выбрались из роя и не увидели вновь реку, лениво текущую среди однообразных берегов.
Я изучал фарватер, пытаясь запомнить водовороты, обозначающие скрытые камни, засекал ориентиры для прохода по стремнинам. В одном месте я обратил внимание на два дерева: они возвышались как башни. Мистер Ливитт сказал мне, что здесь, укрытое в зеленой чаще, находится устье реки Оноро. Отсюда я собирался двигаться на восток, в сторону Нью-Ривер.
К полудню весь багаж перенесли к реке. Несколько лодок уже вышли в путь, перегруженные до такой степени, что казалось — они вот-вот пойдут на дно. Миссионеры одолжили мне на время экспедиции пятиметровую долбленку, которую я оснастил подвесным мотором, сейчас ее борта едва поднимались над водой. Стоило течению хоть немного убыстриться, лодка начинала вилять и раскачиваться так угрожающе, что я предпочел не пускать мотор на полную мощность.
Так или иначе к ночи груз был доставлен в миссию. Ваи-ваи
Сдержанность и бахвальство сочетались в характере Эндрью, человека с могучей нескладной фигурой и лицом обиженного медвежонка.
Оживленно жестикулируя, Эндрью рассказывал мне историю экспедиции Терри Холдена, которая спустилась по реке Мапуэре до Амазонки.
— Мистер Гэппи, сказать нельзя, до чего ужасна эта река Мапуэра! Вы помните пороги на Эссекибо? Помните водопад Крэб? Ниже Рокстона? Вот-вот! Так это пустяки по сравнению с Мапуэрой. Там водопад так водопад! Пороги тянутся на пять, а то и на все восемь километров. Три раза строили мы новые лодки. Там, где мы вышли к реке, она была совсем мелкая, только-только плыть можно. Сделали лодку, сложили туда вещи и три дня толкали ее вниз по течению, пока сами сесть смогли. Ниже по реке индейцы вырубили все деревья, которые подходят для лодок. Вот и пришлось строить в верховьях. Через неделю встретили индейцев и поменялись с ними лодками. Можете быть уверены — они от этого обмена не выиграли! Но дальше стало еще хуже. Река вошла в глубокое извилистое ущелье, с такими крутыми берегами, что вылезть и не мечтай. Потом мы очутились в каком-то странном месте: прямо из воды торчат большие-большие голые скалы, выше деревьев. С этих скал видно очень далеко. Мы смотрели смотрели — и во все стороны видели только сплошной лес. А раз вылезли из лодки и прошли вглубь километров пятнадцать-двадцать, хотели встретить индейцев. Мы же всю дорогу слышали про «Большую деревню», которая должна находиться где-то там. Наконец дошли! Оказалось — такая же деревня, как и все остальные. Там как раз обряд происходил, юношей посвящали в мужчины. Они были одеты в листья пальмы ите, так что одни ноги видно, плясали и свистели в дудочки. На закате мы отправились обратно. Хорошо, что доктор Холден приказал возвращаться, — тут такой ливень хлынул! Стало темным-темно, собственную руку не разглядеть, тропу ногами нащупывали. В два часа ночи вышли на берег. Река так сильно поднялась, что лодки уже стало сносить с камней, на которые мы их вытащили. Еще четверть часа — и опоздали бы. Три раза пришлось нам в ту ночь оттаскивать лодки, чтобы их не смыло. Вода поднялась почти на четыре метра, мы уже к стволам привязались. Как рассвело, поплыли дальше вниз по реке. А дождь все льет, три дня не прекращался; мы все время сидели вымокшие насквозь.
— Да, тяжело вам досталось… А с индейцами осложнений не было?
— Сначала шло хорошо, в верховьях индейцы все в дружбе с вай-вай. Там живут барокото, они совсем как ваи-ваи. Мы встретили несколько человек, но деревень их не видели. Дальше — шиллиау, потом калавианы, очень высокие люди. Мужчины ходят с длинной палкой, а на конце палки рогатка и перья ара. У них еще такая привычка: стоят на одной ноге, а подбородок положат на рогатку и смотрят так. Еще ниже по течению живут катавианы, очень свирепое племя. Они нам сказали, что если бы мы приплыли снизу, то нас бы всех убили. А сверху, мол, плохие люди не приходили, значит и мы о'кей. Индейцев нетрудно понять: столько их постреляли в свое время охотники за каучуком, сборщики орехов, старатели! Не удивительно, что индейцы ожесточились. Теперь бразильцы всячески стараются их задобрить. Ну вот, а дальше земли катавианов наши носильщики — ваи-ваи и другие индейцы — не захотели идти с нами. Дальше жили их враги. И мы продолжали путь вшестером. Сначала мы встретили низкорослых индейцев, прямо карликов. Называются они арека, не то аика, не то еще как-то в этом роде. Ниже по реке живут повисианы, от них мы еле ноги унесли. Наши продукты уже кончались, а тут мы видим вдруг — из леса тропа на берег выходит. Пошли по ней и попали в деревню. Я сразу приметил, что дома одни женщины, и испугался. «Мистер Холден, уйдем отсюда, — говорю, — если бы тут мирная жизнь была, то хоть один старик да остался бы в деревне, а то ведь ни одного мужчины! Кто их знает, вдруг засаду устроили где-нибудь или ушли в набег на другую деревню». Но доктор не соглашался, говорит: «Нам нужно продуктов добыть». Ну, мы положили на землю ножи, бисер и показываем жестами — голодные, мол! Женщины, совсем голые, даже без передничков, испугались, но принесли нам маниок и яме. «А теперь пойдем, — говорю я доктору, — мужчины могут вот-вот вернуться, лучше тут не задерживаться». Возвратились к лодке, отчалили, и что вы думаете: ниже по течению за поворотом увидели индейцев! Стоят на камнях на берегу и раскрашены военными
— Силы небесные! Надеюсь, мы с ними не повстречаемся! — воскликнул я.
— Что вы, — ответил он, — нам так далеко ни за что не добраться, мы вообще до Мапуэры не дойдем. Туда ведь сколько идти надо! Тогда была большая экспедиция, настоящее снаряжение, все организовано как надо. Даже радио было! Большинство повернуло назад, только когда мы уже достигли Мапуэры. А доктор Холден, мистер Мелвилл, я и еще трое пошли дальше. А сейчас даже некому следить за нашим здоровьем! Ведь доктор Холден врач был, да еще какой! Все на свете знал о том, как раны лечить.
— Не беспокойся, Эндрью, — сказал я, — и мы туда дойдем. А что до ран, то и я вылечил их немало. Это не первая моя экспедиция. И лекарств, и всего прочего хватит, даже с лихвой. Но рассказывай, что же было дальше.
— Через несколько дней мы остались без еды. Но тут нам повезло. Огибаем излучину и видим — большой лагерь. Это был отряд бразильской пограничной комиссии, они как раз на экваторе расположились. Дальше все пошло проще. Мы получили продовольствие и продолжали путь на их лодке. Да, замечательный поход был… Но с тех пор у меня пропало всякое желание путешествовать. Хватит с меня Никуда больше не тянет. Мечтаю только о том, чтобы тихо, спокойно пожить дома с женой. Я уже старый человек, во всяком случае чувствую себя старым. Не нравятся мне эти леса, и не хотелось мне бросать ранчо и снова отправляться в путь. Да вот начальник сказал, мол, помоги мистеру Гэппи. Пришлось согласиться. А так бы ни за что не пошел.
— Ну что ты говоришь! — я даже оторопел от его неожиданно страстной тирады. — Разве ты старый? Вот увидишь, на этот раз Мапуэра тебе понравится больше.
Лицо Эндрью стало упрямым, он помолчал, потом вкрадчиво заговорил:
— Вообще, сэр, я сказал своему начальнику, мистеру Энгой, что помогу вам только при условии, что это будет моим последним путешествием. Раз уж так надо, пойду с вами.
— Ты учти, тебе почти не придется идти по тем же местам, что в прошлый раз. Я ведь вообще не собираюсь спускаться по Мапуэре. Меня интересуют горы Акараи и края, лежащие к югу от них. От Мапуэры я пойду прямо на восток, вдоль южных склонов гор.
Эндрью слегка оживился:
— Вам не удастся проникнуть туда. Там еще никто не был. Говорят, там живет племя мавайянов.
Подумав, он продолжал:
— И все равно, если бы не приказ, я бы не пошел. Да и к чему я вам — я же тех мест совсем не знаю!
— Ты наш единственный переводчик, Эндрью. Мы без тебя не справимся. Да я уверен, твое настроение еще изменится. Безила придется ждать не меньше двух недель, а я тем временем пошлю Джорджа Гувейа вперед, проложить тропу и посмотреть, нельзя ли добраться до Нью-Ривер. Ее верховья должны быть километрах в двадцати пяти к востоку. К тому же этот поход позволит мне познакомиться с северными склонами Акараи.
Эндрью открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент снаружи из мрака донесся жуткий крик.
Эндрью схватил нож, фонарь и выскочил за дверь; мы поспешили за ним. За оградой отчаянно кудахтали куры; мы смутно различили какое-то движение в кустах. Возле курятника Эндрью показал примятую в одном месте траву. Здесь, вероятно, только что побывал ягуар или оцелот.
Мне уже приходилось слышать, что три года назад мистер Хоукинс — миссионер, улетевший с самолетом в Джорджтаун, — и его брат тоже ходили до Мапуэры. Когда мы вернулись на кухню, я спросил мистера Ливитта, не может ли он припомнить, что они рассказывали.
— Они ходили шесть недель, — начал мистер Ливитт, — побывали во всех деревнях вай-вай, кроме самой дальней и, как говорят, самой большой. Но люди оттуда сами пришли, когда услыхали о таких гостях. Но где-то в тех местах есть еще «Большая деревня», о которой говорил вам Эндрью, Хоукинсы пытались пробраться туда. Индейцы называют эту деревню Кашима. Рассказывают, будто там люди из различных племен живут вместе очень дружно, будто там много больших домов и сотни, если не тысячи жителей. Но я думаю, это просто легенда. Голод и лишения заставили братьев отступить. Особенно досталось им, когда они пересекали хребет Акараи. Был день, когда они на коленях молили бога послать им что-нибудь съестное. И бог послал старого-престарого попугая. Они увидели его на макушке высокого дерева и застрелили. Мясо оказалось жесткое, но братья возблагодарили всевышнего, который, как всегда, позаботился о них.
— А вы не знаете, они встречали какие-нибудь племена, кроме вай-вай. Или, может быть, слышали?
— Этого я не знаю, но сам я слышал еще только о двух племенах. Это, во-первых, мавайяны, о которых упомянул Эндрью. Они живут очень далеко отсюда, на другой реке; несколько человек из этого племени приходили к нам. Во-вторых, фишкалиены. Их считают очень свирепыми, живут они на Мапуэре за вай-вай.
Странно: названия племен не совпадали с тем, что я слышал раньше. То ли источники путали, то ли племена переместились, — а может быть, у них по нескольку наименований.