В свете луны
Шрифт:
За этот подарок Кларенс послал молчаливое «спасибо» одинокому мужчине, удаляющемуся от дома и повернувшемуся спиной к своему собственному благословенному счастью с маленькой отважной женщиной, на которой был женат.
Кларенс повернулся так, чтобы тень скрыла дуло ружья от Пэтси, которая села на ступени рядом с ним. Она вздрогнула и поплотнее запахнула шерстяную шаль на груди.
– Здесь холодно, женщина. Возвращайся обратно.
– Тебе же не холодно сидеть и прятать ружье, рискуя своей цветной шкурой ради того, чтобы защитить белых господ.
«Хватит скрывать от этой женщины
– Пейтон скоро вернется с собрания.
Кларенс посмотрел на жену:
– Мальчики спят?
– Софи приглядывает за ними.
– М-м…
Кларенс закрыл глаза и постарался как можно глубже втянуть в себя ароматы жены – запах гвоздики с кухни, прачечной и грудного молока, которым она кормила их новорожденного ребенка. Но сильнее всего был мускусный аромат женщины, готовой заняться с ним любовью прямо сейчас. После разговора с Ройсом Кларенс испытывал необходимость прижать к себе податливое тело Пэтси, чтобы забыть хотя бы на время печаль, которая все еще снедала его.
– Это майора Кинкейда я видела через окно? – тихо спросила Пэтси, и Кларенс с трудом подавил вздох.
– Ведь миз Аннабель не заметила его, правда?
– Нет, она уже легла спать.
«Господи», – подумал Кларенс, а Пэтси тихо засмеялась и сказала:
– Никогда не думала, что кто-то из белых господ может мне понравиться, не говоря уже о том, чтобы испытывать к ним жалость. Ты ведь умный. Скажи, почему мне так жалко эту белую семью?
– Потому что они не так счастливы, как мы с тобой. – Кларенс почувствовал, как располневшая грудь Пэтси скользнула по его руке, когда она придвинулась к нему.
– В тот день, когда майор Кинкейд приехал в «Ивы», чтобы купить меня, – начала Пэтси, – я сильно перепугалась, потому что он сказал, что назад мы пойдем пешком. Я знала, что он может сделать, как только мы окажемся в тенистом местечке. А он всю дорогу просто говорил со мной, что-то рассказывал, и я не заметила, как мы добрались до «Излучины». А потом я повстречала его жену, которая не совсем настоящая его жена и которая не хочет, чтобы кто бы то ни был называл ее миссис Кинкейд. При одном взгляде на нее я поняла, что она не хочет быть хозяйкой рабыни. И так растерялась, что не знала, как себя вести. Хорошо, что ты был рядом.
Два года прошло с тех пор, как Кларенс впервые увидел Пэтси в «Ивах», когда приехал туда чинить кованые чугунные ворота. За восемнадцать месяцев, что они жили как муж и жена, Пэтси родила ему двух здоровых, крепких сыновей. За все это время в их жизни было много интимных моментов и любви, но только теперь она разговаривала с ним так открыто. Его сердце бешено забилось, а к горлу подступил комок.
– Конь, которого он обменял на тебя – Юпитер, – стоит шесть сотен долларов.
Пэтси выпрямилась и внимательно посмотрела на мужа. Он тоже смотрел на нее до тех пор, пока она не спросила годным недоверия голосом:
– Но ведь на эти деньги можно купить пять или шесть рабынь. Почему он это сделал?
– Потому что я попросил его об этом.
– Не понимаю, Кларенс.
– Я и не ожидал, что поймешь. Иногда я и сам этого не
Он взял ее за руку и прижался щекой к мягкой ткани ее тюрбана. Похожие на легкое кружево облака бежали по холодному темному небу.
– И поэтому мы остались здесь, в то время как все остальные сбежали за реку? – спросила женщина. Теперь ее голос звучал неуверенно. – Потому что ты обязан массе?
– Нет, любовь моя. Хотя сделал бы это, если бы пришлось. Но Ройсу это не нужно, даже Пейтону не нужно, а мы все равно останемся до тех пор, пока не кончится война, потому что здесь безопаснее для тебя и детей.
– Мы могли бы отправиться на Север, как другие. Не думаю, что белые люди стреляют там друг в друга.
Кларенс помолчал некоторое время, наблюдая, как влажные листья кружатся у его ног, и прислушиваясь к дыханию жены. Ему требовалось время, чтобы подобрать нужные слова и сказать женщине, которую он любил, кое-что о себе.
– Мой прадед был африканцем, – наконец произнес он. – Ма помнит его совсем стариком. Она сказала, что он умер, не переставая горевать об Африке, потому что там жил его народ, но не только поэтому. В Африке он родился, это его земля. – Кларенс тяжело вздохнул. – А эта земля – моя. Я родился здесь, в Виргинии. Могу отправиться на Север и по-прежнему жить в Америке, но там не будет моего народа.
На мгновение Кларенсу показалось, что в свисте ветра он слышит голоса своих предков. – Мой народ создал эту землю. Каждый кирпич, из которого сложены стены этого поместья, сделан их руками, так же, как каждая доска в крыше, каждый глиняный горшок. Они рубили лес, а потом возделывали землю, которую от него очистили. Они поливали эти поля своим потом и потом своих детей. Они молотили пшеницу, ухаживали за скотом и ничего не получали за свой труд. Я должен остаться на этой земле, которую они создали, или умереть, горюя, как мой прадед. Ты можешь это понять?
– Могу, но мне все равно страшно. Я думала, что хочу свободы больше всего на свете. Теперь она здесь, у самого порога, но вместо того, чтобы радоваться, я боюсь обеих армий, боюсь того, что может произойти с нами завтра, или через неделю, или уже после воины.
– В конечном счете, она все равно закончится и Север победит, потому что Бог не допустит, чтобы было по-другому. Когда все закончится, мы возьмем деньги, которые спрятаны в горшке, и я построю нам маленький дом, в части города для цветных. Этих денег нам хватит и на дом, и на небольшую кузницу. Я буду зарабатывать достаточно, а ты можешь оставаться дома и растить детей.
Кларенс повернулся и взял руки Пэтси в свои.
– Это, конечно, нелегко, ведь то, что легко, ничего не стоит. Но если мы отдадим все наши силы борьбе, наши дети будут жить спокойно. Скажи, что ты хочешь этого, Пэтси. Ради нас, ради наших детей.
– О Господи, Кларенс, когда ты так говоришь, я готова поверить во что угодно!
Кларенс тихо засмеялся:
– Иди ко мне, любовь моя. – Он обнял Пэтси.
Женщина положила голову ему на грудь, ощущая тепло его тела.
– А твоего маленького сына, которого продали, мы найдем и выкупим, – сказал Кларенс и спросил: – Ты слышала, что говорят о Селесте, второй жене Пейтона?