В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III
Шрифт:
Это тревожило Марию, но королевские медики считали, что все естественно. Когда женщина ждет ребенка, в ее организме происходят всевозможные, иногда странные изменения. Да и усталость их не удивляла: наследная принцесса уделяла столько внимания своим близким — супругу и сыновьям, так входила во все мелочи ведения хозяйства, что это требовало гораздо больше физических сил, чем у нее на самом деле было.
— После родов наследная принцесса будет совершенно здорова, — твердили они королю и наследному принцу.
Принц совсем было успокоился, и вдруг — такое экстравагантное пожелание. Да,
Тот же вопрос задала ей Мария, которой принц рассказал о странном пожелании супруги.
— Первый раз я слышу от вас что-то, связанное с вашей кончиной, — сказала ей Мария во время неспешной прогулки по саду. — Что-то беспокоит ваше королевское высочество?
— Мое королевское высочество ничего не беспокоит, — усмехнулась в ответ Екатерина Павловна. — Но у меня странное чувство, Мария. Будто кто-то все время твердит мне, что нужно дорожить каждым прожитым днем, и ничего не откладывать на потом.
— И только? Но это — естественное состояние для деятельной натуры, такой, как ваша. Вас всегда нужно было заставлять отдохнуть. Не вижу в этом ничего странного.
— Мне кажется, я скоро умру, — чуть слышно прошептала Екатерина Павловна. — Я чувствую близость смерти…
— Не внушайте себе подобных мыслей, — достаточно резко произнесла Мария. — Мысль материальна, ваше королевское высочество, я в этом убеждена. К тому же… к тому же вы можете чувствовать близость смерти, но она угрожает не вам. А если вам мало своих забот, то вскоре, поверьте, их вскоре появится предостаточно.
Через несколько дней Екатерина Павловна убедилась, что Мария, как всегда, оказалась права. Король давно уже чувствовал себя неважно, а в конце сентября слег окончательно. Приговор врачей был однозначен: тяжелое воспаление печени и водянка. Ни от той, ни от другой болезни радикальных средств не было.
Королева Шарлотта затворилась в своих покоях и только раз в день посылала придворную даму справится о здоровье его величества. Та же придворная дама проболталась Марии, что королева рада без памяти возможности обрести, наконец, отдельную опочивальню. Ее величеству смертельно надоело делить ложе с вечно нездоровым стариком.
— Подумать только, — сказала Мария своей воспитаннице, — та самая Шарлотта, которая заболела от огорчения, когда ее будущий брак с герцогом оказался под вопросом, теперь избегает его, как прокаженного. А его величество очень страдает…
Каковы были эти страдания, Екатерина Павловна поняла, навестив свекра через несколько дней, причем для этого ей пришлось преодолеть немало препятствий. Ее супруг, наследный принц, беспокоился, что, находясь практически на сносях, наследная принцесса может не вынести тяжелого зрелища. И сам король неоднократно отказывался видеть невестку, точнее, показываться молодой женщине в таком неприглядном виде.
Но Екатерина Павловна настояла на своем. И в первый момент пожалела об этом. На кровати чудовищной глыбой лежало распухшее тело, а лицо короля превратилось в страшную маску боли. В душной комнате пахло лекарствами… и не только ими. За королем по очереди ухаживали его камердинер и лакей, даже сиделку никто
— Входите же, — прохрипел незнакомый голос с кровати. — Я рад вам, хотя вы напрасно подвергаете себя и моего будущего внука такому испытанию.
Но Екатерина Павловна уже взяла себя в руки.
— Нет никакого испытания, дядюшка, хотя мне больно видеть ваше величество в таком положении. Но я сделаю все, чтобы облегчить ваши страдания.
— Добрая девочка, — чуть слышно пробормотал король. — Похоже, моему сыну повезло в семейной жизни куда больше, чем мне.
— Здесь необходимо проветрить, — приказала Екатерина Павловна камердинеру. — И пусть найдут хорошую сиделку. Да, и скажите госпоже Марии, чтобы она пришла сюда как можно скорее.
С этой минуты Екатерина Павловна почти постоянно находилась около больного. Из ее рук он брал лекарства, приготовленные по рецептам Марии и под ее наблюдением. Только невестке удавалось уговорить короля выпить немного овощного отвара или ягодного морса. Крепкий бульон, которым потчевали медики своего монарха, дабы поддержать его силы, был запрещен раз и навсегда.
— У его величества воспалена печень, а вы кормите его вредными блюдами! — напустилась Екатерина Павловна на лейб-медика, который пытался вернуть бульоны в рацион больного. — Если хотите его убить, лучше сразу дайте яд!
— Помилуйте, госпожа принцесса, — залепетал насмерть перепуганный медик, — упаси меня бог даже мысленно пожелать вреда моему королю!
— Вы его причиняете по недомыслию, — отрезала наследная принцесса. — Максимум на что вы способны — это поставить пиявки или иным образом пустить кровь. Остальное явно выше вашего понимания…
— Вы гневаетесь? — спросила Мария, которая в этот момент принесла свежий целебный отвар из трав. — Напрасно. Нельзя требовать от неграмотного человека, чтобы он бегло читал…
— Но они же его убивают!
— Как и большинство своих пациентов, — пожала плечами Мария. — Я принесла лекарство и для вас. И вам необходимо поспать. Сиделка заменит вас на несколько часов.
Если бы не заботы Марии, Екатерина Павловна, наверное, сама бы слегла от чрезмерного напряжения. Но ей удалось облегчить страдания умирающего настолько, что спустя несколько дней король почувствовал себя немного лучше и попросил приподнять его на подушках, чтобы он мог сидеть.
— Да, моему сыну повезло с супругой, — с облегченным вздохом прошептал король. — Меня Господь лишил такого счастья. Первая жена, упокой, боже, ее грешную душу…
Он закашлялся, и Екатерина Павловна ласково положила свою тонкую, изящную руку на его, распухшую и изуродованную болезнью:
— Вам вредно много разговаривать, дядюшка. Тем более, о грустных вещах.
— Дитя мое, а о чем же мне говорить? Да и времени мало: скоро я замолчу навсегда… Так вот, о моей первой жене, матери вашего супруга. Я взял ее из Брауншвейгского дома, поверив ее отцу-герцогу, что его старшая дочь — сама невинность и кротость, и что она родит мне много здоровых детей. Только после свадьбы я узнал, что трое братьев моей юной супруги страдают слабоумием, а младшая сестра — совершенно неуправляема. Удивительно, что Вилли родился совершенно здоровым…