В тени двуглавого орла, или жизнь и смерть Екатерины III
Шрифт:
— Герцог Брауншвейгский, ее отец, потребовал выдать ему тело дочери?
— Насколько мне известно, нет. Гроб принцессы был установлен в небольшой приходской церквушке неподалеку от Лоде. Ее и похоронили там же на кладбище.
— Странная история, — заметила Екатерина Павловна. — Впрочем, благодарю вас за ваши хлопоты, генерал, и за интересный рассказ. Вы уверены, кстати, что принцесса Августа скончалась не в тех покоях, где мы с вами сейчас находимся?
— Абсолютно уверен, ваше высочество. В этом доме никто
— Это очевидно, — хмыкнула великая княгиня. — Еще раз благодарю вас, генерал. Но здесь нужно хорошенько проветрить, как минимум.
— Слушаюсь, ваше высочество. Немедленно пришлю людей, чтобы отперли все окна и растопили камины.
После ухода коменданта Екатерина Павловна сняла, наконец, шляпу и плащ и опустилась в глубокое кресло подле монументального ложа.
— Проветрить и протопить можно было бы и до нашего приезда, — заметила она. — Неужели о нем никого не оповестили?
Мария не слишком почтительно пожала плечами.
— О месте для вашего ночлега распорядился кто-то из дворца, а это — самое большое здание в городе, насколько мне известно, — только и сказала она.
Ужин был подан в огромной парадной столовой, где спокойно могла поместиться добрая сотня гостей. Обе женщины просто затерялись под готическими сводами залы, а растопленный камин мог обогреть только небольшой пространство перед ним.
Мария, как всегда, действовала решительно и спокойно, словно так и было нужно. Она придвинула к камину маленький столик и два кресла и приказала ошеломленному лакею перенести туда блюда и приборы. Потом придирчиво осмотрела поданные кушанья: жареную курицу, пирожки, заливную рыбу. И внезапно спросила замершего возле столика лакея:
— Кто все это готовил?
— Кухарка, милостивая госпожа, — с некоторым изумлением ответил лакей.
— Кто она?
— Не знаю, милостивая госпожа. Я служу у господина губернатора, сюда прислан только ради приезда ее высокой милости, великой княгини.
— Позовите сюда кухарку, — властно распорядилась Мария.
— Слушаюсь, милостивая госпожа, — отозвался совсем сбитый с толку лакей и отправился выполнять поручение.
— Что это на вас нашло, Мария? — устало осведомилась Екатерина Павловна. — Вы решили, что меня тоже кто-то намерен отравить?
— Береженого Бог бережет, ваше высочество, — ничуть не смутившись, отозвалась Мария. — Курицу зажарили недавно, пирожки явно подогреты, а заливное за один день не сделаешь. Довольно странный подбор блюд.
— По-моему вы переутомилась, — констатировала великая княгиня. — Но у меня тоже нет сил с вами спорить. Могу я по крайней мере выпить глоток вина?
Мария молча налила темно-рубиновый напиток из почтенного возраста бутылки в два бокала и пригубила свой. Долгую минута она молчала, полуприкрыв глаза и словно смакуя старое вино. Потом сказала:
— Пожалуй,
Екатерина Павловна только пожала плечами и взяла свой бокал. Она уже привыкла к тому, что с возрастом ее дорогая Мария становилась немного странной. И к тому, что она, похоже, слегка помещалась на состоянии здоровья и безопасности своей воспитанницы и госпожи.
В этот момент вернулся лакей и привел с собой дородную женщину средних лет в темном платье и ослепительно чистом накрахмаленном белом переднике и чепце. Просто образец немецкой добропорядочной фрау.
— Она говорит только по-немецки, милостивая госпожа, — предупредил лакей. — И боится, что не угодила такой высокой гостье.
— Это вы приготовили? — спросила Мария, кивком головы указывая на блюда.
— Я, милостивая госпожа. Ее светлости что-то не нравится? Я старалась…
— Вы постоянно служите в этом доме?
— Нет, милостивая госпожа. Я служу в доме у господина пастора Берга, неподалеку отсюда.
— Почему прислали вас?
Женщина молчала, то ли не понимая вопроса, то ли боясь ответить.
— Я спросила, почему прислали вас, а не кого-нибудь с кухни господина губернатора? — чуть повысила тон Мария.
— Никто не захотел, — пробормотала чуть слышно женщина.
— Что?
— Никто не захотел идти в этот дом. Господин пастор прочитал особую молитву, чтобы я могла прийти сюда и приготовить все.
— Что за чепуха? — фыркнула Екатерина Павловна, видимо, потеряв терпение. — С чем эти пирожки, голубушка?
Кухарка явно оживилась:
— С позволения ее светлости, мой муж сегодня утром набрал свежих грибов. И я решила…
Никто не успел опомниться, как великая княгиня откусила чуть ли не половину пирожка. Судя по всему, она просто умирала от голода и не собиралась дальше поощрять странности Марии.
— Вкусно, — заметила Екатерина Павловна, покончив с первым пирожком и берясь за второй.
Кухарка расцвела.
— С позволения ее светлости, господин пастор тоже считает, что мои пирожки — лучшие в городе. И рыбу я готовила вчера, как только рыбаки привезли свежий улов.
Мария хранила молчание, не спуская испытующего взгляда с простого лица кухарки. Но беспокойства в этом взгляде уже не было.
— А курица, с позволения ее светлости, еще утром была в курятнике господина пастора. Все свежее, не извольте беспокоиться.
— Спасибо, милая, — рассеянно обронила великая княгиня, принимаясь именно за только что упомянутую птицу. — Зажарено отменно. Но почему все-таки…
— Ужин не приготовил повар господина губернатора? — закончила ее вопрос Мария.
Кухарка затеребила передник, видимо, подыскивая слова. Это явно надоело лакею, который тоже решил внести свою лепту в это своеобразное расследование.