В тени Рюджина

Чудинов Халег

Похоже, духовная энергия происходит не от одного источника. Физическая энергия тоже не просто химическая энергия запасенная биологическим телом, не АТФ, не АДФ, не глюкоза и не жир, это еще что-то, что привычными мне методами измерять сложновато. Но, по моим наблюдениям, физическая энергия имеет прямую корреляцию со способностью организма к регенерации, его либидо и прочими особенностями, присущими живому организму.

Духовная энергия, по представлениям шиноби, связана с ментальными способностями, с интеллектом. Это и понятно. У ниндзя цель — увеличить свою силу, а этого можно добиться, развивая свой ум и тело. Чем сильнее физически шиноби — тем больше его физическая энергия, чем

умнее — тем больше духовная. Все просто, и думать не надо. Но, если обобщить все, что я знаю о духовной энергии, то получается — у нее есть несколько источников.

Во-первых, это разум — то, чем оперируют Яманака с помощью ниндзюцу, и для обозначения чего используют иероглиф с чтением «шин». Во-вторых, тело чакры — то, на основе чего создаются клоны. Бесплотная оболочка, бессознательно созданная проекция собственного тела. Фактически призрак, которому придали форму с помощью Интона. Эту часть можно обозначить иероглифом с чтением «рэй» по названию техники Дана. В-третьих, есть еще настоящая бессмертная душа в привычном мне понимании этого слова. Ну, и в четвертых, наверное, должно быть еще что-то, что подвержено реинкарнации, как у Индры и Асуры, но с этим я не уверен. Хотя можно предположить, что это как-то связано с эмоциями и бессознательными желаниями, то есть даже не совсем духовное, а частично что-то телесное. Это нечто я направляю в трупы при их оживлении некоторыми ниндзюцу и обычно обозначаю иероглифом с чтением «кон».

Вроде, все просто, но не понятно, почему в Чистый Мир отправляются призраки чакры. Точнее, почему они вообще не исчезают после смерти? И почему существует загробный мир? Может ли моя душа сразу после смерти возродиться в другом мире, или придется несколько сотен лет в местном Чистом Мире проторчать?

Вопросы, конечно, интересные, но у меня сейчас нет ни времени, чтобы на них ответить, ни лишних людей, чтобы уже они этим занялись. Нехватка кадров, вообще, главная моя проблема. Идеи есть. Денег их воплотить можно и побольше, но все-таки они есть. Необходимость в воплощении этих идей есть и еще какая. Но адекватных и квалифицированных людей очень мало. Не могу же я везде использовать своих клонов.

— Ты вернулся.

Прозвучавшие в тишине слова были наполнены странной смесью чувств. Мейро злится на меня за то, что я решился на этот эксперимент. Она была рада, что я вернулся. Взволнована, не зная моего состояния. Раздражена тем, что я не сообщил ей о своем возвращении незамедлительно. Все эти эмоции я смог прочесть, еще когда мать только приближалась, даже не видя ее, ощущая одну только ее чакру и отголоски мыслей.

— Вернулся, — жестом приказав Ичикишимахиме занять свое место на моей руке, ответил я. — Ничего не произошло, пока меня не было?

— Ничего, что требовало бы твоего внимания, — отрицательно качнула головой Мейро, сев на пол напротив меня. — Кроме одной мелочи.

— Курама?

Наличие Кьюби в деревне меня напрягало, пусть даже он пока вел себя спокойно. Просто время, которое я отвел Девятихвостому на размышления, подходило к концу, а он так и не принял никакого решения, продолжая лежать на полигоне Узумаки.

— Он по-прежнему, — с коротким вздохом ответила Мейро. — Отохиме и Хиро считают, что он боится дать тебе ответ.

— Боится? — не верится мне в это как-то.

— Он в неопределенном положении. Понимает, что ты способен воплотить в жизнь многие свои обещания. Хочет изменить свою жизнь, но не верит тебе. Но больше всего он ненавидит людей и гордится своим обликом, менять который на человеческий не хочет, — Мейро с сомнением побарабанила тонкими пальчиками по коленке. — Не очень логично, но Хиро и Отохиме именно так поняли его.

Выслушав

Мейро, я раздраженно дернул плотно обхватившую мое запястье Ичикишимахиме. У меня нет повода не доверять выводам Хиро и Отохиме, они несколько дней пытались разговорить Кьюби, чтобы наладить с ним контакт и понять, можно ли с ним вообще работать или моя затея бесперспективна. Хотя Хиро сам змей из Рьючидо, но никогда, в отличие от трех сестричек, обитающих на мне в виде бижутерии, или тех же Кавакихиме и Нурэуба, не использовал бы Хенге, чтобы изменить свой облик. Он им гордится, и собственные представления мог перенести на Кьюби. Правда, я и сам припоминаю, что Девятихвостый питает особые чувства к своему внешнему виду, дарованному ему самим Рикудо.

— Проклятье, — потерев переносицу, беззлобно выругался я. — Меня окружают инфантильные личности, которым далеко за полтысячи лет, их тела выросли до гигантских размеров, но умишко, похоже, сильно подотстал в развитии.

Сначала три змеюки строят из себя невесть что, теперь еще и Кьюби туда же. И пусть последний в речи использует характерные для местного языка местоимения, используемые пожилыми людьми, но ведет он себя не соответственно возрасту. Кажется, он так и не понял, что не мир должен под биджу подстраиваться, а они под него. Бестолочь! Тысячу лет прожил, но так и не научился элементарным техникам шиноби, в частности, Хенге! Мог бы давно затеряться среди людей и не сидеть в печати. Наверное, тоже гордость помешала или ненависть. Хотя мог, конечно, просто не ожидать внезапных перемен в своей жизни. Жил себе, жил, зло искоренял в меру своего скудного умишки. А потом пришли Хаширама с Мито, и времени меняться уже не осталось.

В любом случае, сейчас это его не оправдывает.

Этот тупой лис даже не понимает, как сложно создать для него тело, которым он мог бы пользоваться как своим, и при необходимости применять Режим Хвостатого, как и джинчурики. Я тоже хорош, решил дать ему шанс реабилитироваться, влиться в общество на равных правах. Проще нашинковать его на несколько тысяч кусочков и сделать себе армию псевдоджинчурики. Посмотрим, как бы он тогда личность свою сохранил.

Ну, в долгосрочной перспективе, это все равно не выгодно для меня. Проблему с биджу надо как-то решать. Их нужно либо социализировать, либо избавиться окончательно. Последний вариант не так уж плох, как мне теперь кажется, но всему свое время. Тем более сейчас, когда я придумал методику создания тела для Кьюби, было бы жаль затраченных на это усилий.

Биджу так устроены, что при захвате контроля над своим джинчурики непроизвольно превращают его в себя. Тот же Блю Би перед смертью стал не одержим своим Хвостатым, а банально превратился в него. Мне же нужно было создать сосуд для Курамы, который позволил бы ему органично существовать и управлять своей чакрой, не теряя человеческого облика.

— Гм, а, может, это не так уж и плохо, — недобро усмехнувшись, пробормотал я.

— Что не плохо? — не поняла Мейро.

— Отношение Кьюби к человеческому телу. Он примет мое предложение, никуда не денется. Я с ним сегодня поговорю еще. Но если уж такой нерешительный, то тело у него будет соответствующее.

И раз Кураме все люди одинаково противны, то мне же проще запихнуть его в женское тело. Оно от рождения приспособлено содержать в себе при беременности чужую чакру. Пусть у плода этой чакры кот наплакал, но все равно природные механизмы защиты имеются. И не надо усложнять фуиндзюцу, чтобы позволить Кьюби существовать в мужском теле, как я первоначально планировал.

— Мелочные обиды не стоят того, чтобы Кьюби затаил на нас злобу, — не до конца поняв мои намерения, но уловив их суть, предостерегла Мейро.