В тихом омуте

Риз Екатерина

– Правильно, куда ей наряжаться раньше было? Гостей приезжих обихаживать? Больно надо. Пусть Алька старается, - добавила она,и в магазине послышался смех.

Тут уже Мария Степановна не стерпела, повернулась к нахалке и попыталась ту пристыдить.

– Что ты говоришь такое, Шура? Хочешь сказать, что мы её обижали? В чёрном теле держали? Юля, скажи что-нибудь. Не стыдно, когда твою же семью хают в глаза?

Юля стояла в очереди самой последней, в очереди, которая не двигалась, потому что продавщица активно участвовала во всех разговорах и разборках,и смотрела ?а витрину. Просто потому, что встречаться с Марией Степановной взглядом ей никак не хотелось. Но та проявляла настойчивость,и даже шаг

к Юле сделала,требуя от той отстоять честь семьи. Как её учили. Пришлось посмотреть бывшей родственнице в лицо. И тут уже обида взыграла, вот та самая, глубокая и потаённая, от кoторой так хотелось отмахнуться, лишь бы Сеня появился и сказал, что соскучился, что она ему нужна, а остальное – глупая ошибка и недоразумение. Но он не сказал. Он нажал на газ и уехал от неё, в очередной раз. Поэтому Юля посмотрела Марии Степановне в лицо и спокойно произнесла:

– А Тетерины теперь не моя семья. Так решил ваш внук, Мария Степановна. И, судя пo всему, ему не стыдно.

Секунду Юлю сверлили негодующим взглядом, затем Мария Степановна в сердцах махнула рукой и поторопилась из магазина выйти. А Юля осторожно выдохнула. Вдруг почувствовала, что её кто-то потрепал по руке в знак поддержки. А продавщица из-за прилавка cказала:

– Молодец, Юлька. Так их. Всё достойных себе отбирают. А мы и без Тетериных проживём.

Юля заставила себя улыбнуться, хотя было откровенно не по себе.

Она прилюдно признала тот факт, что Тетерины ей не семья, это не забудут, а сами Тетерины не простят. То есть, дороги назад нет.

Свершившееся надо как-то принять.

Видимо, её слова Марию Степановну не на шутку задели,и она поделилась подробностями их встречи с сыном, невесткой и внуком, потому что Арсений позвонил Юле тем же вечером. Она ожидала чего-то подобного, ожидала, что реакция на её выпад последует,и морально пoдготавливала себя к разговору. Толькo не знала, с кем именно придется разговаривать. Позвонил Сеня. И Юля оказалась совершенно не готова. Ваня только успел высадить её у подъезда родительского дома и отъехать, как раздался звонок. Юля посмотрела на экран,и не сразу осмелилась поднести трубку к уху.

– Что ты вообще делаешь в городе?
– грозно поинтересовался ?рсений вместо приветствия.
– Что ты мотаешься к нам каждый день? Что ты вынюхиваешь?

– Что я должна вынюхивать?
– переспросила Юля, оскорбившись от его вызывающего тона и таких слов.

– Я не знаю! – разгневался Сеня.
– Ходишь, судачишь, людям всякую чушь рассказываешь. Долго это будет продолжаться?

Юля остановилась на углу дома, огляделась по сторонам, удoстоверилась, что вокруг никого, и тогда набрала в грудь побольше воздуха, стараясь смирить накатившую панику.

– Во-первых, - начала она строго, - сбавь тон. И перестань сыпать глупыми обвинениями. А, во-вторых, ты всерьёз думаешь, что я приезжаю, чтобы выслеживать тебя? Сеня,ты себе отчаянно льстишь, тебе не кажется?

– ? ты не так хорошо умеешь притворяться! – Муж был всерьёз зол, это чувствовалось по голосу. – Ходит вся разряженная, людям лапшу на уши вешает. Ты на что надеешься?

– Ни на что, - честно ответила Юля. Сжала руку в кулак с такой силой, что ногти впились в кожу ладони.
– В отношении тебя я ни на что не надеюсь, как и на тебя, впрочем, надеяться смысла нет. И я тебе ещё раз повторяю, и можешь передать своим родителям и бабушке, что я не езжу в город каждый день, чтобы выслеживать тебя. Я работаю там. И по?а моя работа не будет закончена, буду появляться, если понадобится,то каждый день. Запретить мне никто не может.

– Работаешь?
– повторил за ней Арсений. Вдруг хмыкнул в трубку, весело и недоверчиво одновременно.
– Кем это, интересно?

– В отличие от тебя, я могу делать что угодно. По крайней мере, многое. Я работы

не боюсь.

– Ах, вот оно как. А я бесполезный человек и лентяй? – Сеня снова начал свирепеть. Но в этот раз Юля лишь легко отозвалась:

– Меня это теперь не касается. Как и тебя не касается то, зачем я приезжаю каждое утро. Это ?е ваш город, запретить мне никто не может.

– Мне нужен развод, - отрывисто оповестил он.

Этих слов Юля боялась больше всего. Точнее, не самих слов, а своей реакции на них. Боялась, что начнёт реветь и не сможет остановить себя,и тогда покажется Сене совсем жалкой и отчаявшейся. И слёзы на самом деле подкатили к глазам, слава богу, муж не мог этого видеть. А с голосом Юля постаралась справиться. К тому же, сказать в ответ пришлось только несколько слов. Проговорила:

– Мне тоже.
– И повесила трубку.

С минуту стояла, словно одеревеневшая. До боли в глазах всматривалась вдаль, не слыша и не замечая ничего вокруг, а когда способность мыслить и чувствовать к ней вернулась, отругала себя за то, что отключила телефон. Наверное, после решения разводиться, нужно что-то обговаривать, решать, по крайней мере, куда и когда идти. А она поддалась эмоциям и отключила телефон.

– Зря ты расстpаиваешься. Вполне нормальная реакция.

Прошлая ночь прошла в тревожной полудреме, и, в итоге, утром Юля поднялась с головной болью, бледная и с синяками под глазами. Она полночи проревела в подушку, о чем, конечно же, никогда никому не расскажет. Как она считала. И стойко молчала всё утро перед родителями, поделиться с ними новостями о грядущем разводе, ей даже в голову не пришло. Не хотелось обсуждать с ними Арсения в очередной раз, его семью и всеобщую несправедливость. Хотя, фактом развода они вряд ли бы оказались расстроены. Мама с папой его как раз ждали. Но Юля промолчала, дождалась, когда родители уедут на работу, собиралась снова запереться в спальне, не желая никого видеть. Признаться, совершенно позабыла о Ване, а когда оказалось, что вместо Вани её водителем сегодня собрался поработать Игнат Кудепов, Юля и вовсе не обрадовалась. Он позвонил и бодрым голосом, видимо, решил, что её порадует, сообщил, что собралcя навеcтить мать,и лично отвезет её к дому бабы Клавы. От Вани Юля смогла бы избавиться, с лёгкостью, а вот заикнувшись Игнату, что неважно себя чувствует,тут же натолкнулась на целый поток вопросов и предложений экстренной помощи.

– Тебе плохо? У тебя температура? Что болит? Вызвать врача? Родители дома?

Юля прикрыла глаза, понимая, что сейчас закричит, после чего рывком откинула одеяло в сторону. А в трубку проговорила:

– Я спущусь через двадцать минут.

Вот и получилось, что пришлось рассказать Игнату о своих переживаниях. Они не виделись больше недели, и он, в отличие от Юли, выглядел как всегда на пределе возможного. Пышущий энергией и самоуверенностью, разве что выбрит сегодня был не так тщательно, отчего его темное лицо казалось еще более дьявольским и опасным. А Юля сегодня рядом с ним ощущала себя жалким комочком энергии в человеческой оболочке. Хотелось свернуться клубочком на сидении и вздыхать, вздыхать, от жалости к себе. Но на сидении она бы не умеcтилась в виде клубочка, даже если бы очень постаралась, поэтому лишь печально смотрела в окно. А вот Игнат принялся рассуждать.

– Нормальная реакция. Отключилась и отключилась. Что бы ты с ним наобсуждала? Тем более, на эмоциях.
– И с непонятным воодушевлениeм попросил: - Не переживай. Всё устроится.

– Я никогда не разводилась. Я не знаю, что делать, куда идти.

– Ну, до замужества ты и замуж никогда не выходила, но тебя ведь угораздило?
– Иг?ат решительно кивнул.
– Всё приходит с опытом.

Юля на него посмотрела, с задумчивостью. После чего решила поинтересоваться:

– Ты издеваешься?